Утренний луч солнца тонкой полоской скользнул по грунтовой дороге. Лежащая под холмом, она еще наполовину была в прохладной тени. Тепло постепенно проникало и сюда. Влажная земля не успела высохнуть после дождя. То там, то здесь поблёскивали зеркала луж. Вчерашняя буря напоминала о себе лишь поломанными деревьями, прижатой травой и мокрыми каплями, застрявшими на лепестках. Взгляды идущих солдат то и дело натыкались на снующих бабочек и кузнечиков. Убаюкивающий шум ветра, в потрёпанной бурей листве, наполнял тишину этого утра. Очередной день у огромного камня на холме, начинался так же, как и все предыдущие.
Валун, похожий на брошенное великаном сердце, заметил только Милтон. Рядовой 41 полка отступал вместе со всеми.
- Может, его потеряли? - сказал он вдруг негромко, не замечая окружающих.
- Кого? – идущий рядом солдат оглянулся в недоумении.
Рядовой Милтон всегда славился своими чудачествами. Вот и сейчас он ответил сам себе:
- Может это талисман великана на удачу? Это какого же роста он должен быть, чтобы носить на шее этот валун в виде сердца?
Остановившись, Милтон заслонил глаза от солнца и вдруг получил толчок идущего за ним. Это заставило его выскочить из строя.
- Не отставать, рядовой!
Крик офицера, проскакавшего на рябой лошади, должен был вернуть солдата обратно в колонну. Но у рядового такого желания не было.
Камень на вершине холма манил к себе, будто шептал какие-то слова. Он величественно смотрел с высоты на юношу, отставшего от своих. Держа в одной руке оружие, Милтон любовался непридуманной красотой. Винтовка полетела в траву, за ней отправилась пробитая пулей кепи. Ветер тут же добрался до головы Милтона. Сдёрнув пахнущий порохом парик, зарылся в копне черных кудрей. Юноша нахлобучил кепи обратно на голову и вынул из-под её обшивки замусоленный карандаш. Было что-то в этом камне завораживающее. Что-то, что необъяснимо звало Милтона к себе. Утомлённых солдат, тащащихся по дороге, совсем не интересовал этот мальчишка, стоящий перед валуном. Юноша снял белый ранец, сделанный из толстой свиной кожи. Полный патронов, пороха, сухарей и солдатского белья, он оставил на спине липкий потный след. Рухнув вслед за ружьём, он освободил уставшие после долгого марша плечи. На плечо села трепетная бабочка. Тонкие пальцы, привыкшие держать краски и кисти, а не железную винтовку, потянулись к красавице. Присев в густую траву, Милтон спугнул бабочку. Взмахнув крылышками, она нашла себе приют на ранце. Но и тут рядовой спугнул её, потянув за лямки. Среди аккуратно сложенных в ранце вещей его интересовал только блокнот. Маленькая записная книжечка, подаренная любимой и перевязанная пёстрой ленточкой с её волос. Казалось, всё это было в далёкой прошлой жизни. А сейчас Милтона привлекал необычный камень в виде сердца. Для остальных это был простой валун, а для него это была потерянная великаном вещь.
Скрипящие колёса отвлекли юношу. Извозчик спал, а лошади сами тянули пушку вслед за отрядом. Полк спешил к мосту через реку и не заметил потери своего рядового. Повернувшись к камню, Милтон решил не будить спящего. Вереница телег тихо катилась мимо.
- Эй, солдатик!
Крик девушки, идущей возле последней телеги, заставил вновь обернуться. Сверху, на офицерском хламе, ехал старик индеец и тихо напевал песню. Старую лошадь нельзя было подгонять, и она, как могла, шла вслед за обозом.
- Эй, солдатик, поехали с нами!
Улыбнувшись, девушка запрыгнула в повозку. Красивая и дородная, она нравилась Милтону. Она обстирывала солдатское белье, готовила вкусные обеды, пела душевные песни - всё это было лишь малой частью того, что ему нравилось. И судя по аккуратно сложенной после стирки одежде, он тоже был ей не безразличен.
- Сейчас я догоню, только немного…
Порыв ветра прервал фразу и разбросал лежащие на земле рисунки из блокнота. Они разлетелись по полю как разбросанные войной жизни. Вот индеец в головном уборе из перьев. А вот здесь солдат, уснувший возле барабана. На этом, брошенный на землю американский флаг, простреленный ядром. Листочек с личиком девушки, что только что звала с собой. И ещё строки незаконченного письма к матери. Перевернув листочек, ветер увидел лицо офицера, а рядом упавшего знаменоносца. Отрывая странички блокнота, он относил их всё дальше от дороги, как будто хотел посмотреть, что же там ещё нарисовано. Милтон собрал все разбросанные рисунки и спрятал их обратно в ранец. Достал чистый белый лист и оглянулся. Он стоял один на совершенно пустой дороге. Все, кто шли вместе с ним, скрылись за поворотом. Лишь лужи после дождя, отражая небо, смотрели на рядового.
Прибежавшая саламандра, устроилась на согретом лучами дуле ружья. В художнике проснулся охотник. Листок с карандашом отложен в сторону. Держа в руках кепи, юноша бросился ловить черно-жёлтую ящерицу. Всего каких-то восемнадцать лет. Он сейчас совершенно не думал о тех, кто с его выстрелом ушёл в другой мир. Сейчас он вернулся на высокогорье родных солнечных лугов. Там был дом. Там горы смотрели на него шапками слепящего снега. Такая же, как и дома, пьянящая высокая трава прятала бегущую саламандру, и он мчался за ней, высматривая среди зеленых стебельков гибкое тело. Скинув камзол, Милтон наконец-то схватил юркую ящерицу. Легонько сжав в кулаке, поднес к лицу. Саламандра, вытащила мордочку и застыла между пальцев. Поцеловав её влажную головку, паренек разжал кулак. Почувствовав свободу, ящерица юркнула в траву. Через секунду поняв, что ей не причинят вреда, она спокойно вернулась к ружью.
А рядовой взял листочек и прикоснулся карандашом к белоснежной бумаге. На ней постепенно появилась саламандра, ружье и дорога полная луж. Но не они были главными на рисунке. Его основной частью был камень в виде сердца, потерянный великаном. Чтобы удобней было рисовать, Милтон положил листочек на ранец. Он остался совершенно один под палящими лучами. И тут юноша вспомнил, что он солдат. Наточенный кончик лихорадочно заскользил по бумаге, заканчивая набросок. Пустота листа постепенно заполнялась, рождая образ волшебного камня. Солнце нагрело цветущий луг, и аромат травы дурманил юный мозг. Возле него не было войны, не было смерти. Лишь камень в виде сердца.
Хлопок взрыва где-то далеко вернул Милтона в действительность. Он знал - так хлопают пушки. Еще хлопок заставил его вскочить и, быстро пряча всё в ранец, потянуться к брошенному камзолу. Милтон спешил. Он не хотел становиться дезертиром. Он не был трусом, и не собирался им быть. Собирая все свои вещи, коснулся ладонью маленькой саламандры, призрака из той, настоящей жизни. Спешно накинутый на плечо ранец, винтовка, военная кепи - и он опять солдат. Прощаясь, Милтон подмигнул камню. На миг почудилось, что стоявший боком валун вдруг повернулся, показывая всю красоту огромного сердца. Махнув ему в ответ, юноша помчался на звук хлопков. Отсюда, с высоты, было видно, что его колонна наткнулась на засаду. Сначала были пушки. Потом конница понесла поднятыми саблями смерть оставшимся.
Прижав винтовку к плечу, Милтон прицелился, но вспомнил, что она не заряжена. Стал лихорадочно насыпать порох и вталкивать шарик пули. Забив наконец-то дуло, приставил к плечу и выстрелил. Пороховой дым спрятал на миг скачущего на него всадника. Когда же он развеялся, то лошадь была без врага.
Вдруг из кустов высунулась рука и дёрнула его в сторону от дороги. В зарослях тёрна стояли не замеченные с дороги старик индеец и девушка прачка. Позади них тихо фыркала лошадь с тележкой, нагруженной офицерским хламом. А там, за кустами, всадники продолжали рубить оставшихся солдат. У моста через реку уже не было ни раненых, ни живых, ни чёрных, ни белых.
- Здесь был великан, - не обращая внимания на стоящих рядом, прошептал Милтон, судорожно сжимая винтовку.
- Нет, великана здесь не было. Сюда пришла война, - старик индеец продолжал петь свою тихую песню.
- На вот, переодевайся. Возьми фрак, - девушка сбросила с него солдатскую кепи и парик, и примерила костюм, найденный в сундуке офицера.
- Раздевайся побыстрее, - проворчал индеец.
- Я отвернусь, - шепнула девушка, улыбаясь увиденной худобе.
Снятая рядовым одежда, ранец, простреленная кепи – всё было брошено здесь же. Он взял с собой лишь винтовку и уселся на повозку рядом с девушкой. Старик достал трубку и задымил, ударив вожжами коня. Вполне похожие на беженцев, они выехали из кустов. Всё что касалось войны осталось позади них в разбросанной солдатской одежде.
Старая лошадка потащила троих людей по дороге к мосту, на котором обосновался враг. Их выдала винтовка. Короткий приказ офицера и солдаты уже подняли оружие. Но в самый последний момент, лёгкое движение руки в белой перчатке остановило расстрел. Офицер заметил на телеге листок с рисунком камня. Отобранная винтовка стала трофеем.
- Чего стоите? Езжайте, пока я не передумал, - крикнул офицер троим в повозке.
Они поспешно тронулись с места. А со всех сторон готовились к встрече новой колонны: прятали орудия в засаду, а убитых бросали в реку.
Оглянувшись назад, Милтон увидел камень в виде сердца. Только благодаря ему они остались жить. Колёса увозили повозку всё дальше. Трое беженцев стали теми, кем хотели быть и исчезли в долине. Через какое-то время, за поворотом исчез и камень. Ударом вожжей старик индеец ускорил бег коня. А где-то там, у холма, шёл к мосту второй отряд. Шедший в этом отряде пожилой мужчина не пошёл со всеми. Он остановился и пропустил обоз. Медленно снял с плеча винтовку и достал замусоленный карандаш, чтобы нарисовать часть украшения в виде сердца, оставленное великаном...
|