«Ах, как здесь плясалось, как здесь пелось!
В пору каждый каждому был гость.
Как здесь жить отчаянно хотелось,
Как непросто, нелегко жилось...»
Костромской поэт-самородок Виктор Александрович Смирнов.
* * *
Возьму на себя смелость наши родные сердцу, милые российские деревеньки Александровки, Николаевки, Алексеевки, Шадрихи, Буланихи и все остальные, коим несть числа, чьи названия так ласкают слух, бередят душу не одному поколению россиян, назвать одним усреднённым названием - Мадора.
Она могла располагаться в любом уголке нашей Родины. И располагалась до определённого времени. Но потом вдруг что-то случилось со страной, с нами: стала исчезать русская деревня!
Вроде как умом пытаемся понять жестокие реалии прагматичной современности, но душа не приемлет, противится всеми своими фибрами такой ужасающей действительности. Как такое могло случиться? Как такое могло произойти в стране, где труд хлебороба-землепашца всегда, испокон веков был востребован?! Был нужен, необходим?! Она, наша русская деревня, всегда кормила такую огромную страну, как Россия, и ещё оставалось запасов продовольствия для продажи за границу. И вдруг исчезает?!
Что происходит с нами? Со страной? Почему русская деревня приговорена к забвению? А ведь так хочется свято верить, что село будет жить! И если не на современных картах, то в душах наших, в наших сердцах, в памяти нашей она обязана остаться! Сохраниться на века!
Болит душа, кровоточит…
Так вот: об одной из деревень, об усреднённой…
Наша деревушка Мадора выбрала себе местечко очень даже неплохое! Раскинулась она вдоль небольшой, но говорливой речушки Мадорки с чистейшей прозрачной водой, с хрустальными ключами на берегу; с рыбкой всякой, и маленькой и большой, даже с раками, с бобрами в верховьях, ну, чем не райское место? А вётлы над рекой?! А гнёзда аистов на вершинах лип, дубов да сосен?! А луга заливные на том берегу?! Глазом кинь – не окинешь, трава в пояс стоит, косой за один взмах не свалишь, не одолеешь!
А жаворонок, что зависнет над полем, над деревней и ну свои трели раздавать направо и налево! Стоишь, дышишь и не можешь надышаться духом землицы родной, слушаешь и не наслушаешься птичьих песен!
А соловей-шельмец что вытворяет!? Он, баламут, всё больше по ночам орудует, видно, стесняется жаворонку жизнь портить днём, вот поэтому и выбрал тёмное время суток. Правда, дневной артист-певец не против ночного конкурента: замолкает к вечеру и превращается в слушателя, в прилежного ученика, а то сам всё как-то днём речитативом балует слушателей с вышины, до романсов соловьиных не дотягивает. Видно, чувствует, что уступает в художественном мастерстве, не хватает чего-то до птичьей классики, вот и учится по ночам у соловушки, потому и молчит.
Ну, а что мадорский соловей со своим мастер-классом? Ох, и удачное же время и место выбрал, стервец! Ох, и удачное!
Работу народ закончил, по хозяйству управился, животину накормил, подоил, сам перекусил, собирается прилечь отдохнуть, сил набраться перед очередным рабочим крестьянским днём. Форточки да окошки пооткрыты, воздухом чистейшим, свежайшим наслаждается люд честной перед сном. А соловушка тут как тут, как будто ждал этого момента, провокатор!
Появляется вдруг в саду или в кустарнике на бережку речном, сядет на веточку сирени, поводит головёшкой точёной туда-сюда, чуть-чуть вытянется, добавит фигурке изящества, вначале немножко забулькает горлышком, потом щелкнет несколько раз для пробы, а уж после этого заложит коленца любовные да как станет ими округу баламутить! Какой отдых, какой сон, о любви думать надо!
Может, поэтому в деревне Мадора всегда было много детишек, кто его знает? Но без соловья тут точно не обошлось.
О лесе, что стоит густой стеной за околицей, баллады впору слагать, как и о землях, что раскинулись окрест: воткни оглоблю, вырастет телега.
Вот в таком благодатном, самом красивом месте и стоит простая российская деревенька Мадора.
Не дурак был тот неизвестный поселенец, что выбрал именно это место, воткнул первый колышек в основание будущего самого лучшего населенного пункта в мире. Сотни лет стоит Мадора, вырастила и выпустила в свет не одну тысячу своих сынов и дочек. Разрасталась, ширилась, отстраивалась с каждым годом всё лучшими, всё добротнейшими домами да постройками. Глядишь, и кирпичные дома под оцинкованной крышей уже не в новинку; мотоциклы да машины легковые почти у каждого подворья красуются, спутниковые антенны понависли над крышами.
Космонавтов, героев, о которых говорил бы весь мир, Мадоре Бог не уподобил иметь. И звезду новую на ночном небосклоне не открыл ни один мадорец. Всё как-то без них в небо другие вглядывались, открывали, даже мудрёные названия им давали, а мадорцы только любовались небом, зачастую не отличая Большую Медведицу от созвездия Гончих Псов, потому как и не всегда даже знали об их существовании, да по простоте душевной только диву давались красоте звёздного неба.
Не добавили и новых химических элементов в известную таблицу, да и вообще в других науках особо не преуспели. Однако Мадора всё равно гордится своими людьми. На таких, как её жители, этот же мир и держится, потому как труженики у неё под крышей живут, простые крестьянские труженики, без которых тот же мир и не может обойтись. А это дорогого стоит!
Да они и сами никогда не чувствовали себя обделёнными, нет, напротив, считали на ровне со всеми. На одной ноге с любой знаменитостью, потому как себя уважали, и труд свой ценили, так же, как ценили и уважали труд других.
В тяжкие для Руси годы не оставалась Мадора в стороне, помогала, чем могла, зачастую, забывая о себе.
Первым долгом отправляла самых сильных, крепких душой и телом своих жителей туда, куда требовала Родина, а Мадора всегда считала себя неотъемлемой её частью. Потом, правда, ждала их обратно все годы, а то и до сих пор ещё ждёт, всё вглядывается за околицу, всё ожидает – не идет ли кто, не возвращается хотя бы еще один её житель с тех страшных битв?
Бывало, отправит деревенька своих мужиков этак человек двести супроть очередных ворогов, а дождется только несколько десятков, и те раненые да инвалиды. А остальных нет и по сей день. Скорбит, сильно скорбит о своих выходцах Мадора, но понимает, что и дальше жить надо, зажмет свою боль в душе, спрячет её в самый дальний закоулок и продолжает жить, растит помимо хлеба, и мужиков тоже. На смену непришедшим. Потому как знает, что без мадорского мужика ещё никогда не обходилась Русь-матушка. И не обойдется.
Ну, а те, кто оставались в деревеньке в такие времена, враз забывали и о своём возрасте, и о болячках, и о себе самих тоже забывали. Вставали за плуг и малый и старый, отдавали, отрывали от себя последнее - «всё для фронта, всё для победы», а сами, бывало, умирали с голода.
И за поднятый от безысходности колосок с колхозного поля отправлялись в тюрьмы да лагеря ГУЛАГовские. И опять не роптали, а смиренно сносили, терпели в надежде на светлое будущее. А оно всё откладывалось и откладывалось на более поздние сроки. Но надеялись и свято верили, что наступит оно, то заманчивое светлое счастье.
Вот такие они - мадорцы.
И на судьбу не жалились: ни те, что ушли защищать с оружием в руках, ни те, что остались в Мадоре. И те и другие знали, что так надо, надо для всей страны и для них в том числе. И терпели.
Правда, бывали времена, когда врагу удавалось-таки на какое-то время ступить на мадорскую улицу, истоптать окрестные поля, замутить воду в речке Мадорке, попытаться заглушить грязным сапогом родничок на её бережку, вспугнуть жаворонка да соловья иноземным говором.
Вот тогда-то Мадора показывала свою истинную силу, свою мощь, свой несгибаемы дух, которые до поры, до времени дремали в её исконно русской душе, о чём не догадывался неприятель! А зря!
Ощетинивалась вдруг вся, становилась поперёк пути вражьего, всех до единого жителя отправляла на ворога, и сама себя не жалела, вставала против иноземца, дыбилась, сгорала дотла, взрывалась на вражеских бомбах и снарядах, ложилась под танки, усыпалась руинами, растаскивалась по брёвнышку, но не сдавалась! Нет, не сдавалась! Ещё ни один ворог не видел Мадору с поднятыми руками или на коленях! И не увидит! Об этом, может быть, не знают враги её, но сама Мадора и мадорцы это знают точно. С тем и живут на удивление всему миру.
И возрождалась потом из пепла, из тлена возрождалась! Да как не возродиться, коль такие люди есть в Мадоре!
А соловья куда деть, а жаворонка? А лес? А поле, где из оглобли телега вырастает? Они ж без Мадоры погибнут, как и она без них. То-то и оно! Нужна Мадора России, нужна! И ей без России никак!
И поднималась из руин и пепелища, вопреки и назло всем недругам, которых почему-то многовато на своём веку перевидала простая русская деревенька Мадора, самая мирная изо всех деревенек Земли.
Вот и восстанавливалась, становилась всё краше, всё богаче. Растила под крышами детишек, скорбела, когда провожала в последний путь отошедших в мир иной, искренне радовалась первому крику новорожденного мадорца, укрывала их от летней жары в зной, согревала в лютые морозы да стужи, коими так богата русская природа.
Путнику всегда давала кров и пищу. Нищему – подавала корочку хлеба и пускала на ночлег. Последнее от себя отрывала - помогала погорельцу. Толокой спешила на помощь нуждающемуся.
Самое лучшее, самое видное место в избах занимает икона в красном углу, потому как в Мадоре без Бога не живут: он не только в иконе в красном углу, а и в душе каждого мадорца. И рядом со Святым ликом по всей стене – фотографии. В рамках и без, черно-белые и цветные. Но обязательно бережно хранятся фотографии старые, карточки военной поры, на которых застыли навечно молодыми отцы, дедушки, прадедушки. Вот эти-то старенькие фотографии для мадорцев дороже самых прекрасных картин выдающихся художников мира разных эпох Возрождения и Ренессанса! Там – безликая холодная красота, а здесь – вековая память, великая красота, величие и сила никем непознанной до конца загадочной русской души, что связывает прошлое с настоящим, что позволяет жителям Мадоры смотреть на мир с высоко поднятой головой, гордится своей семьей, деревней, страной, быть всегда мадорцами, россиянами.
И фотографии нынешних мадорцев в военной форме обязательно рядом с предками. А как же! Здесь всегда почиталось и почитается за высшую честь служить в армии, защищать Родину. Любят мадорцы Россию и преданы ей безоглядно.
Вот такая она, Мадора: не плохая и не хорошая, а самая что ни на есть лучшая деревенька, что затерялась где-то на просторах великой России-матушки.
Лю-у-уди-и! Такая деревня обязана жить! Если не на географических картах современности, то в сердцах наших, в душах и в памяти нашей жить обязана!
Болит душа, кровоточит…
|