Эта история случилась вскоре после окончания войны. Проходила я в ту пору первую свою студенческую практику. Условия быта в колхозе , запрятанном в дальнем уголке Крыма, не отличались особым комфортом. Но главное беспокойство вызывало у меня полное отсутствие продуктовых магазинов на значительной територии, от края и до края. Местных обитателей это неудобство никак не касалось , т.к. кормились они исключительно результатами собственного производства. Небольшие земельные участки, да слоняющаяся по дворам живность, обеспечивали относительно сытую жизнь. А отдаленность от самых скромных проявлений цивилизации создавала видимость вполне сносного существования . Мне же, человеку пришлому, единственными источниками питания служили разрешение сжалившегося надо мной председателя на 0,5 л колхозного молока в день да студенческая продуктовая карточка на 500 г хлеба и 800 г сахара в неделю, отоварить которую не было никакой возможности.
И вот однажды, окончательно проникшись моим бедственным положением, выделили мне на конюшне лошадь и бедарку (двухместную повозку), с тем, чтобы я могла отправиться в ближайший магазин, в 45-и км от колхоза, за вожделенной порцией положенного мне хлеба .Запрягла я лошадь и отправилась в путь-дорогу.
Еду, а вокруг, как в песне поется, "степь да степь кругом..." Тишь и благодать. И ничто не нарушает ту неуютную тишину. Не слышно и слабого ветерка, раскачивающего, поднимающиеся колоски пшеницы, как и не видно самих золотистых колосков. Три долгих послевоенных года не было в Крыму урожая. Не поднялись ни пшеница, ни ячмень. Местные жители поговаривали, будто сбылось проклятье татар. Как погнали их с крымской земли, прокляли они этот край ровно на три года.
И c такими печальными мыслями добралась я благополучно к месту назначения. Отоварилась и сразу - в обратный путь. Надо было спешить, чтобы засветло вернуться в колхоз. Лошадь неторопливо передвигалась по знакомой дороге. Монотонно постукивали копыта да скрипели несмазанные колеса. Я, полулежа в бедарке, засмотрелась в темнеющее вдалеке небо, и незаметно задремала...
Не знаю, как долго я спала, но когда разомкнула веки, паника сковала мое сердце. Незнакомые места открылись мне во всей своей неприглядной тоске. Лошадь продолжала медленно, но уверенно передвигаться меж разбросанных вокруг в беспорядке бесформенных глыб глины. Я вспомнила из разговоров с колхозниками, что татары жили в глиняных домиках. Они возводили стены своих жилищ из замесов глины, навоза и соломы. Оформленные куски замесов следовало прежде сушить все лето и оберегать от дождей. Но к тому времени прошло уже два года, как погнали крымских татар с насиженных мест. Некому было приглядеть за их жилищами. Стены размякли от дождей и превратились в глыбы глины.
К одной из таких глыб и привела меня моя лошадка. Она долго стояла над ней, и глаза ее наполнялись печалью. Очевидно, на этом месте находилось жилище ее прежнего хозяина. Меня поразила удивительная преданность лошади.
Небо теряло свои краски. Темнота сгущалась над нами. Кроваво-красное солнце опускалось за горизонт, но я не смела торопить лошадь. Вскоре она сама дернулась и тронулась в путь, безошибочно выйдя на знакомую дорогу.
Я полностью доверилась ей. Остаток пути мы прошли без происшествий.
А татары через несколько десятилетий, после долгих мытарств, все -таки вернулись в Крым, но это уже другая история. |