Привет от Миши!
|
Предновогодний вечер заканчивался. Люди скользили по подмерзшим и заледеневшим тротуарам с праздничными покупками, торопясь успеть домой. Ветер раздувал редкие снежинки, падающие, как конфетти, на большой холодный город. И огни улиц, и теплые тона светящихся квартир, проносящийся свет на шоссе, красный значок «М», метро на площади, - все это тоже было предвкушением легкого зимнего праздника, потому как – искрилось, сверкало и создавало предпраздничную атмосферу. До нового года оставалось каких-то два-три часа, до нового тысячелетия всего лишь два-три года, но предвкушение праздника – в каком бы году и тысячелетии он не происходил, оставалось прежним – радостным, человеческим. На улице было не холодно и не тепло. Было хорошо и уютно. Молодой человек ехал в трамвае и следил за чужими окнами. Большие, малые здания – то приближались, то удалялись, оставляя за собой воспоминание из цветной мозаики. Хотелось рифмовать: «Вечерний город, новый год, цветные окна за окном, спешит с покупками народ. А что потом, потом, потом…» Поэт спустился в метро и помчался под городом. Скоро новогодние вагончики полетели над рекой и врезались в тоннель другого берега. Хотелось запомнить приближение нового года как-то по-особенному. «Все-таки хорошо, что наше сибирское метро пролетает над рекой, а не проползает под рекой как в других городах. Вот только жаль, на подвесном мосту закрыты окна! Хочется захватить этот город врасплох! Увидеть с высоты сеть огней, пару сюжетов!» - мелькало у него в голове, под ровный стук железных колес и монотонный шлейф шума. Для него новый год был единственным, интересным праздником зимой, не смотря на то, что настроение было совсем не праздничным. Может быть, потому что дома его не ждала та единственная, для которой и жил Поэт. В этом году он ее уже не ждал. Слишком мало времени осталось до нового года. В предновогодние часы как никогда остро ощущался смысл жизни, воспоминания из детства, атмосфера мечты. Даже запах апельсинов и пихтовых веток летал в атмосфере. Самая серая остановка наполнялась предчувствием, надеждой. И все же было грустно. Грустно оттого, что счастье на земле - есть, а вопрос как всегда – во времени. И этот ежегодный вопрос: «Когда?» - беспокоил и этого молодого человека. Каких-то два-три года и ему будет 30ть! Каждый новый год поэт нервничал. Нервничал, как и все люди, которым предлагают несколько вариантов празднования нового года. Очевидно, в этом есть магический смысл и не один Поэт догадывался о великом законе времени в новогоднюю ночь. Иначе, закон №1: «как встретишь» новый год – так и весь последующий год сложится. Закон №2 «С кем встретишь…» А новый год у Поэта всегда ассоциировался еще и с шумной компанией, последующей усталостью от праздника, и от компании. Он тоже скользил по городу, проезжая станции, остановки, людей… Наверное, действительно это грустно – ехать из дома или домой, не зная чувства – когда тебя ждет жена, маленький ребенок, обычное семейное счастье. А дома, его ждала старенькая бабушка, которая его любила и совсем не настаивала, чтобы Поэт встречал новый год дома. Но Поэт точно знал, что этот Новый год он будет встречать дома, с бабушкой. Бабушка поэта почитала совсем другой, старый новый год. Это на две недели позже. Она соблюдала посты. Тем не менее, она ждала внука, готовила для него новогодний ужин. * * * Поймав себя на мысли, что домой можно и не успеть, – в пригород транспорт ходил плохо, молодой человек, тем не менее, наслаждался веселыми минутами, с которыми связаны жители большого города, еще спешащие домой или в гости. Машин в городе становилось все меньше и меньше. Пассажирский транспорт ходил плохо. Нужно было торопиться домой. – И зачем я поехал в метро так далеко, теперь еще полчаса потрачу, чтобы вернуться? Уже ясно, что я - Ее - не встречу... – рассуждал молодой человек, разочаровываясь и в этом новогоднем году. Он еще раз оглядел пассажиров, судьбою связанных вместе с ним в общем ритме и направлении пути, и, не обнаружив среди них своей половинки, опять загрустил. Когда он вышел из метро на площади, более менее приближенной к его дому, то в лицо дунул холодный ветер и вечер уже не казался сказочным. На остановках было пусто. Общественный транспорт не ходил. Коммерческого еще не изобрели. Даже, вечнозвенящие и припозднившиеся, трамваи затихли, и стальной круг на площади давно запорошило снегом. Такси вообще, словно не существовало. Редкие машины мчались по проспекту. Останавливаться никто не хотел. Людей еще не коснулась явная безработица и празднование нового года – было делом, как говорится, «дороже любых денег» Молодой человек стоял на площади и смотрел на электронное табло – как безнадежно ускользало время. На электронном табло, встроенном в большое, распахнутое в виде книги, здание, было чуть больше одиннадцати. Рифмовать не хотелось. Наступала проза жизни под названием: «Приехали» Через некоторое время он с удивлением обнаружил, что какой-то человек подошел к остановке и, что-то насвистывая, попытался еще и пинать ногой ледышку, играя сам с собой в футбол. Мужчина был в военном бушлате, в руках держал портфель. Скоро, его занятием стало – выписывание на дорогу комочков снега с целью – кто кого дальше…. Его детскость привлекла внимание молодого человека, и он стал с интересом наблюдать за военным, но скоро и это новое настроение прошло. До нового года оставалось полчаса. Рушились все уютные надежды. Была еще возможность вернуться к знакомым на квартиру. Но это, опять же – пройденный этап. Скоро военный неожиданно обратился к молодому человеку и, узнав, что интересы ведут в один и тот отдаленный микрорайон, предложил идти до дома пешком вместе, по дороге ловить машину. – Можно идти по дороге и по пути голосовать, может, кто и подберет. – Предложил военный. Общительному на вид, но внутренне – глубоко замкнутому, молодому человеку совсем не хотелось идти с незнакомцем да еще столько километров! Но собеседник показался интересным и, легкий на подъем, молодой человек согласился. – Вообще-то я мог бы с таким же успехом добраться до своих родителей, тем более что они живут намного ближе. Жаль, что я их уже поздравил и недавно с ними распрощался! – жаловался соседу молодой человек, когда попутчики прошли метров сто. – Новый год нужно справлять дома! – заметил военный, лицо которого из-за опущенных ушей шапки трудно было разглядеть. Большие черные усы, торчащие в разные стороны, покрылись инеем, как и брови. Но когда он поворачивался к поэту, чтобы что-нибудь сказать, то даже при слабом освещении можно было заметить его теплые глаза, смеющиеся при каждом удобном случае. При всей своей внешней военной выправке незнакомец напоминал какого-то сказочного персонажа и вызывал творческую симпатию. Но веселиться особенно не хотелось. Потому что нужно было спуститься две остановки по шоссе в сторону городского Аэропорта, затем подняться к окраине города и еще долго идти мимо городского кладбища, садов, полей, мимо леса... И все это – в новогоднюю ночь. Но, даже, если до дома можно было дойти за два-три часа, то какой новый год без боя курантов, речи президента и ожидающего своей участи шампанского. Не задобренное, вовремя, будущее показалось теперь зловещим и несправедливым. Закон№3 – Вовремя! Путники стали подниматься в гору, и молодой человек еще раз напомнил военному о том, что им страшно не повезло. Военный весело засмеялся. – Что смешного я сказал? – стал сердиться молодой человек. – Да ты не обижайся! – сгладил ситуацию военный – Меня вообще угораздило! – начал он, как будто хвастаясь, – Жену с ребенком только что на поезд посадил. На Украину поехали, а сам вот в пустую квартиру возвращаюсь. – Как же это? – удивился молодой человек. – Да очень просто, развал Союза. Сам я с Украины. Вот перевожусь, так сказать из Сибирского округа домой. А контейнер с мебелью и вещами задержали по таможенным причинам. Получается, что самому легче уехать, чем барахло свое отправить. Барахло-то нынче – заграничное! Хе-хе… – Но это еще не самое интересное! – по-свойски сказал военный. – А что же самое интересное? – заинтересовался молодой человек. – Самое интересное, что я отправил свою жену с дочкой на поезде, и они сейчас встретят Новый год, а когда приедут на Украину, то их могут украсть – вот что самое интересное! А мебель могут не принять на Украинской таможне, потому что, как мне объяснили мои сибирские друзья – она теперь импортная и на нее нужен специальный сертификат, а бюро сертификации только формируется…Мебель есть, жена есть, бюро нет… – Теперь вот: ни жены, ни мебели. Благо, что в пустой квартире газеты остались, еще союзные, старые. – хоть на пол постелю! – военный сказал это с таким оптимизмом, что поэту захотелось посмеяться, он только одного не понимал – кто должен выкрасть жену военного? – Причем это уже вторая серия! – снова пошутил военный, – Когда я с Украины в Сибирь то, наоборот: контейнер с вещами отправил быстро, а жена до квартиры так и не доехала. Первая жена, – уточнил военный и замолчал. Молодому человеку, не склонному к сплетням, почему-то стало жутко интересно: почему первая жена не доехала и откуда взялась вторая, но неожиданный взрыв смеха нарушил ход его мыслей. – Вот кого угораздило – так это меня! – расхохотался военный и его смех, превращающийся в пар, клубками полетел по морозу. При фиолетовом освещении фонарей, застывшая дорога казалась хрустальной. Новогодний иней ее слегка припудрил. Догнавшая путников легковушка даже не остановилась, и два желтых рыскающих глаза пронеслись мимо идущих, покраснев далеко впереди. Старые кирпичные девятиэтажки и пятиэтажки, стоявшие вдоль дороги таинственно молчали. Разноцветные огни квартир напоминали о празднике. Очевидно, до Нового года оставалось несколько минут и многие, понимая суть важности этого момента, ожидали самого яркого эпизода – боя часов. Наступило человеческое затишье. Даже космос остановился, чтобы сверить земные-небесные часы, обновить землю новыми сказками и идеями. – Может быть, купим что-нибудь для согрева! А то нам, в полях, киосков не предвидится? – предложил военный. Молодой человек согласился – и через некоторое время знакомые держали в руках по баночке с чудодейственным названием: « джин с тоником», разламывая шоколадку. Неожиданный залп раздался где-то во дворе, за многоэтажкой и крики подгулявшей молодежи огласили наступление Нового года. – Так и есть! Двенадцать! Молодцы – не поленились! – отреагировал военный, словно специально останавливаясь у киоска и проверяя точность народного календаря. – С новым годом! – постучал он в окошко киоска, даря настроение и продавщице. – С новым счастьем! – поднял он баночку с джином, будто бокал и чокнулся и с баночкой своего попутчика. – Ну ладно, соблюли значит! Двигаемся дальше… – Как тебя зовут? Давай познакомимся? – спросил он после некоторой паузы, угощая поэта шоколадкой. – Слава! – улыбнулся в ответ молодой человек, отхлебывая из своей баночки. – А меня Миша! – протянул он руку соседу, и друзья пошли дальше. * * * На заледенелом сказочном шоссе стали появляться люди. Всюду слышался смех, и чувствовалось новогоднее настроение. Казалось, что окна, и двери были открыты нараспашку, и новый год проходит где-нибудь в Испании. Ощущение легкости и полноты жизни уловили попутчики в эти минуты, когда шумные компании стали проноситься мимо друзей, скользя по дороге, как по катку, и атакуя одинокие коммерческие киоски, когда молодые бесшабашные люди старались выпрыгнуть за границы, из своих маленьких двориков, расстреливая свои фейерверки. Низкие ветки голых лип и заковыристые сплетения невысокой боярки, растущей вдоль трассы, под потоком фиолетового света, льющегося из фонарей на дороге, разбрасывали на дороги красивые тени. Огромные ветвистые тополя до которых еще не дошла железная цивилизация, обкорнавшая в недалеком будущем полгорода, тоже падали с высоты и разбивались полутенями. Дорога была похожа на сказочную зебру. Создавалась иллюзия передвижения прямо по плоским ветвям деревьев. С взрывом очередного салюта декорации теней расплывались, становились махровыми и неслись под ногами, восстанавливая свои четкие очертания после полного прекращения падающих светяшек. А тополя, все обрушивались и обрушивались на дорогу и мельтешили по сугробам, когда запускали новую ракету, и свет поднимал с земли очередные тени. Новогодние световые страсти поразили своей зрелищностью. Напоминали лазерное шоу. – Сибирский Новый год! Земля уходит из под ног! А мы идем, идем, идем – усмехнулся Миша, когда мимо пробежали подростки в и бросили друзьям под ноги какие-то хлопушки. – И новый год из банки пьем! – дорифмовал Слава и Миша позитивно рассмеялся. Пройдя еще с пол-остановки, друзья вышли на развилку и стали выходить на темное шоссе. Последний светофор, как добрый волшебник, помигал - непрерывным желтым. Слава еще раз оглянулся на веселый город. Не было ни одного человека, который бы напоминал, только что увиденное веселье. А впрочем, залпы еще долго звучали теперь во дворах, превращая ночь в праздничный фронт. – Специально для нас, что ли выбегали? – мелькнуло у Славы в голове. – Народ должен создавать праздники! Только человек – сам по себе по-настоящему интересен! Когда он создан для другого человека! – будто читая его мысли, неожиданно заметил Михаил. Голос у него был приятным, полетным. От души. – Я чувствую, что праздник теперь к нам вернется не скоро. – Стал терять вдохновение молодой человек, смотря на скучные садовые домики, давно потухшие и увязшие в непролазном снегу. Сейчас только Слава разглядел малые звезды попутчика. – Не грусти! – повеселел прапорщик, – Это еще не самое интересное. Концерт только начинается. – Ты, кстати, кого предпочитаешь, я имею в виду из эстрадных исполнителей? Или сначала как положено перед праздничной новогодней программой, послушаем речь моего тески, президента? – стал увлеченно говорить Михаил. – Если это возможно! – удивился молодой человек. – Тогда слушай! – обратился к нему военный и по тому выражению лица, с которым он стал говорить, было понятно – он вошел в образ. – Дорогие товарищи! Точнее говоря – дорогой товарищ, идущий где-то между Москвой и Владивостоком через сады. Сегодня я хочу пожелать этому товарищу благополучно вернуться домой, поужинать и больше никогда не грустить! Не грустить самым настоящим образом, так сказать... – стал он изображать президента, и натуральный характер заиграл перед глазами поэта. – Конечно в этом нет ничего примечательного, я имею в виду – сады, сугробы и другое…Но новое мышление, и всякое такое, которое нам предстоит усвоить с вами, как и новое видение…Кстати, о чем, мы говорили? – военный характерно вытер воображаемую испарину со лба, - ну не важно товарищи. Главное чтобы вы понимали – о чем я говорю. Слава падал со смеху. После вступительного слова, живую программу стали заполнять: ведущие, певцы и пародисты. – Яблоки на снегу... – неслась песня по шоссе, и застывшие духи березового леса еще раз обратили внимание на этот непонятный и удивительный мир людей. Два километра по самому унылому месту на земле – темной дороге в разгар новогодней ночи, были пройдены на одном дыхании! Военный стал необыкновенным событием. Трудно было представить этого человека в армии. – Слушай! Да ты талант! – не переставал восторгаться неожиданным поворотом действий со стороны военного, молодой человек. – Есть маленько! – улыбнулся Миша и сделал заключительный глоток из своего алюминиевого кубка, отбросив, пустую баночку за расплывчатые очертания сугробов. – Но это еще не самое интересное! – продолжал веселье военный. – Я же в Москве когда-то Щукинское училище чуть не закончил, да плюс музыкальное образование... А тут сдуру влюбился. Сбежал в Сибирь и поступил в школу прапорщиков, чтобы общагу дали. Завербовали Россияне! – И только, понимаешь, я решил стать военным. Как на тебе – независимые государства! – озадаченно высказался артист. – А что у тебя за история с женой? – поинтересовался Слава, чувствуя к этому человеку дружескую симпатию. – Да там вообще все как в цирке! – Миша засмеялся куда-то сторону, и в темном лесу, тянувшемуся за садами, стало немного светлее. – Началось все с того, что меня пригласил на свадьбу тамадой не кто-нибудь, а родной брат, старший. Ну я там так усердно веселил гостей, что его невеста в меня влюбилась. Пришлось ее воровать по-настоящему. Тем более что она мне тоже сразу приглянулась. – Жили мы сначала у друга на даче, потому что брат у меня не в артисты уродился, а был тяжелоатлетом, а потом, вдруг, идея пришла – школу прапорщиков закончить в Сибири. Говорили, что только так можно было быстро устроиться на новом месте. А у меня была жена. И пока мой брат искал свою невесту, он успел скооперироваться с моей женой, и у них завязалась любовь. Так что все вышло хорошо, и жена моя мне даже развод дала. Правда брат пообещал – если у них с моей женой судьба не сложится, он свою обратно заберет. Я, конечно, меняться не хочу. Моя бывшая – натуральная бестия. Хуже перестройки. И похоже у них там щас тоже – развод по-итальянски. – Да, любовь и перестройка! – посочувствовал Слава. – Вот я и думаю! – опять развеселился Михаил. – Не выкрадет, теперь ли он ее, пока я здесь багаж оформляю. Пока я доеду, мало ли что произойдет!? – А как же любовь? – усомнился молодой человек. – Это у вас любовь, а у нас еще и морковь! Хотя и ребенок и все дела, но брат мой не такие тяжести поднимал. Потенциально опасен. Прямо таки броненосец Потемкин. Увлеченные разговорами даже не заметили, как еще издали им в спины замаячила какая-то машина, и скоро военный газик, резко затормозив, как на лыжах, покатился по скользкой дороге. * * * – Товарищ прапорщик! – заулыбался капитан, буквально выскочив из машины, – Я же говорил, что с вас дед Мороз на новый год! Вот за вами командир послал, прослышал, что не уехали…. В ближайшие пять минут газик мчался как угорелый по одинокой дороге, еще раз подтверждая, что только в России чертовы кулички, запросто, могут считаться городом. – Юморной вы человек! – хвалил прапорщика капитан, – наш полк никогда не забудет, как вы надули майора Кандыбу, позвонив ему вечером, и голосом комдива приказали срочно придумать новогодние пайки для всего личного состава. Разрешить также просмотр новогодних программ всю ночь. С последующим утренним подъемом на два часа позже и т.д. и т.п. Может быть это хорошо, что вы увольняетесь – дело-то подсудное. И как это у вас получается? Думали уехать! А вам щас с Кандыбой встречаться! – Как догадались? – невозмутимо спросил прапорщик. – Ну, вы же от лица комдива еще привет передали от Миши, точнее от себя. Так и догадались. – Бдительность превыше всего – сказал прапорщик, думая о чем-то своем. Точнее о своей той единственной, и еще новом маленьком человечке, ради которых и Москвой и Украиной пожертвовал, сославшись в Сибирь. – Да, товарищ прапорщик, огромное вам спасибо! Наши бы до сих пор гуляли, если бы комдив в часть не позвонил и не поздравил всех отдыхающих с новым годом – подтвердил и рядовой водила. – А шутка хорошая, думаю, вам ее все же простят!- согласился капитан, и все дружно засмеялись, кроме Михаила. Почему-то он стал задумчив. Словно выплеснул весь свой положительный заряд. * * * – Зайдешь, может быть на полчаса?! Бабушку порадуем, пельменями угощу! – стал упрашивать Вячеслав военного, когда все просмеялись. – Он у нас нарасхват! – не желал отдавать прапорщика товарищ капитан, и в подтверждение его слов солдатик за рулем одобрительно хмыкнул. – Заскочу, раз просит! – неожиданно согласился Михаил, давно подозревая в попутчике своего брата – "железнодорожника". Бабушка была рада гостям. К пельменям появилась бутылочка хорошего вина. Миша рассказывал анекдоты и смешные истории из своей необыкновенной жизни. Старый заброшенный дедушкин баян в его руках обрел наконец-то свое благородство. Гитара была настроена. И даже флейта, которую подарили Славе родители еще в школе, в надежде, что он будет учиться, была отрыта в книжном шкафу и зазвучала в руках мастера необычно нежно и игриво. – А что это вы, Михаил, шапку забыли снять? – спохватилась бабушка, и тут только Слава заметил, что гость сидит в головном уборе. Глаза его были настолько голубоватые, что сливались с синью головного убора. Михаил снял шапку, и родные были изумлены. Перед ними сидел обаятельный мужчина лет тридцати пяти с выразительными черными усами и лучезарными голубыми глазами, но – совершенно седой. Его не старческая, кукольная седина совсем не отпугивала, скорее, придавала ему свой артистический стиль. Внешность его была неординарной. За окном пошел снег, густой с хлопьями. Военный снова заиграл на флейте, и Слава не заметил, как уснул сидя на диване. Проснувшись утром, он сразу вспомнил про военного. Спросил про него бабушку. Бабушка уже растопила печь, и пульсирующая по батареям вода отстукивала свой жизненный ритм. Пахло пирожками. – Этот, военный музыкант?! Да уехал, кто-то за ним видно приехал. Машина за воротами сигналила…Скорее дед Мороз, какой-то очень добрый и смешной! – подтвердила бабушка. Как-то не похож на военного. – А в каком часу? – опять спросил Слава. – А вот как ушел, и я старая не заметила. Но самое интересное в том, что он свой портфель оставил. Родные бросились в прихожую и обнаружили, что портфель, действительно стоит в прихожей, только в нем было очень много книг, сборников со стихотворениями и набор чистой бумаги, ручки, карандаши. – Видишь, какой подарок тебе к новому году, ты же у нас все пишешь. Бумажки по дому теряешь.- порадовалась бабушка. Прапорщика поэт больше не встречал. Стихи с портфелем вернуть не смог. Портфель, с исписанными впоследствии, листами хранил даже когда появился компьютер и все творчество уместилось в одном файлике. Оставленные книги, поэтические сборники перечитывал и тем расширил свой кругозор, открыв для себя множество современных, в том числе и сибирских поэтов. |
||
| Категория: Рассказы | Автор: Станислав Заречанский | нравится 0 Дата: 14:11:2011 |