Olrs.ru / Конкурс
КОНКУРС

Регистрация

Логин

Пароль

забыли пароль ?
















о двойном кончике языка, лезвии и тарантулах

пока он пытается в одиночку справиться с тарантулами, ползающими по извилистым лабиринтам его головного мозга, заползающими в самые потаённые углы его черепной коробки, неосвещённые, о существовании которых он даже не подозревал — откуда-то слева ядерным взрывом летят мощные биты сто восемьдесят bpm — этой же цифре равен и его пульс.
банка энергетика, литр дешёвого кофе с тремя ложками сахара и двадцать часов без сна — а он до сих пор продолжает держать в заложниках мысль, что виной всему — один лишь факт её (не)существования.
она сидит напротив. акцент на губах. губы — переспевшая черешня с отголосками восточных бликов, бордовые брызги на полотне белого неба — сперма дьявола. всё, что он хочет в эту минуту — смочить ладонь с трясущимися пальцами в холодной воде и смыть марсалу с её губ, а потом, рассекая воздух, ударить и разбить их. кровь тоже тёмно-красная, багровая — как и её помада.
но вместо этого он лишь сжимает кулаки и зажмуривает глаза, а когда резко открывает — вдруг осознаёт, что её рядом нет. более того — рядом нет никого, он один. зыбкая чернота бесконечного квадрата малевича. куда бы ни пошёл, с какой скоростью бы ни побежал — вокруг только мираж мрачных стен, с каждым шагом отдаляющихся ровно на один световой год. и неожиданно среди трагедии – кляксы её губной помады, словно ядовитые плевки королевских кобр, обвившие своим склизким чешуйчатым покровом его зарытые под мякотью кожи кости. и снова — неожиданно — очертания её лица неоновыми бликами на бархате чёрного траура. эскиз её лица испорчен водой — размытое, нечёткое. шансы опознать в нём кого-то равны нулю. однако то, что перед ним именно она, он понимает по резким линиям её губ. снова бордовых и снова искажённых презрительными контурами чёрного карандаша. её язык, разрезанный на две части, рвётся сквозь плотно сжатые губы и она, не противясь желаниям своего тела, размыкает их. двойной кончик языка медленно разрывает густоту и мрак чёрного квадрата. двойной кончик языка с каждой секундой делает уверенные ползки. двойной кончик языка обвивает его шею и завязывается в тугой узел. двойной кончик языка — узел линча. двойной кончик языка — язык королевской кобры.
всё возвращается на круги своя. вокруг него снова обшарпанные стены панельной многоэтажки, позорный деревянный стол с заусенцами, стыдливо прикрытый застиранной скатертью — очень мягкой, в хлебных крошках и с коричнево-желтоватым пятном от чая. или — от кофе. он не помнит. и она рядом, но уже, почему-то, совершенно не накрашенная, в безразмерной футболке молочного цвета и таких же безразмерных хлопковых штанах. он вдавливает зажмуренные веки вглубь глазниц, снова поднимает грязные шторы опухших век и видит ровным счётом то же самое. затем давит кончиками вспотевших пальцев на виски. руки соскальзывают. вспотевшие ладони и вспотевшие пальцы глиссируют по ряби его жирной кожи, покрытой бисеринками пота, как лезвие бритвы по её январскому запястью, припорошенному рыхлыми сугробами и застеленному чёрным бархатом ночи.
на чьих-то несуществующих часах — половина первого ночи. усни он до полуночи — вероятность, что ничего этого не было бы, стремительно ползла бы по несуществующей шкале вверх. он хочет уснуть и проснуться. часов через пятнадцать или двадцать семь. можно — через месяц. или через год. проснуться в конце нужно обязательно, где угодно, лишь бы больше не было её. в полицейском участке. на обшарпанной лавке московского вокзала. в эконом-классе аэробуса а-321, взорвавшемся через n секунд. в прошлом — холокост и он — еврей. четвёртый год и он — бесланский школьник. шестьдесят третий, на часах двенадцать тридцать и он — кеннеди. где угодно, лишь бы рядом не было её.
когда чернота исчезла, он не понял. не понял и того, как табуретка оказалась опрокинута, а фаланги её пальцев, не обтянутые, почему-то, кожей, легли на его шею. злой взгляд, практически ненавидящий, и невесомое, едва ощутимое прикосновение к его плечам — он до сих пор не понял, чего она хочет. она играет с ним в игру — «противоречие» — и никогда не объясняет правил. более того — она всегда меняет их. это обусловлено тем, думает он, что она до сих пор не знает, чего хочет. зато он знает. всё, чего хочет он — раскромсать её худое тело на двадцать девять кусков и смыть в грязный унитаз. двадцать девять — её нелюбимое число, дата её смерти и цена бритвенных лезвий «спутник» — пусть её тело будет вперемешку с нашинкованным числом «д в а д ц а т ь д е в я т ь».

— прощаешь? — из пустых глазниц напротив льётся кровь, и лезут кобры с раздвоенным кончиком языка.
— не могу, — шипит. а потом до хруста сжимает сгусток перед собой — туман, песчаные бури, клубок чешуйчатых кобр и впивающиеся в кожу лезвия «спутник» — и где-то в эпицентре — бордовые брызги в холоде ржавой ванны и кафель стен, покрытых пятнистыми плевками из январского запястья.

вокруг снова зыбкая чернота. за чернотой — кафель и неоновые капли на ладонях — размытые очертания драже. в подкорке — запястье из ванны и кровь — из руки на кафель.

«прости ей её решение»
«не могу. я ненавижу её»

и каждый раз после этого — чернота и забытье. и двойной кончик — он ведь просил её не делать сплит языка и обещал набить /е б а л о/ мастеру бодимодификации, но как-то напрочь забыл об этом. тарантулы вытеснили эту мысль. тарантулы обманывают и приказывают сгорать от ненависти.


лето, семнадцатый
Категория: Рассказы Автор: А. Друбецкая нравится 0   Дата: 01:03:2018


Председатель ОЛРС А.Любченко г.Москва; уч.секретарь С.Гаврилович г.Гродно; лит.редактор-корректор Я.Курилова г.Севастополь; модераторы И.Дадаев г.Грозный, Н.Агафонова г.Москва; админ. сайта А.Вдовиченко. Первый уч.секретарь воссозданного ОЛРС Клеймёнова Р.Н. (1940-2011).

Проект является авторизированным сайтом Общества любителей русской словесности. Тел. +7 495 999-99-33; WhatsApp +7 926 111-11-11; 9999933@mail.ru. Конкурс вконтакте. Сайты региональной общественной организации ОЛРС: krovinka.ru, malek.ru, sverhu.ru