Olrs.ru / Конкурс
КОНКУРС

Регистрация

Логин

Пароль

забыли пароль ?
















Пара слов напоследок.

Пара слов напоследок.
Извини, сказал я, глядя в гроб на заострившийся нос, впалые щеки, кустистые, но клочковатые брови.
Извини, повторил я, не зная, за что же, конкретно, я извиняюсь.
Сейчас мы были с ним вдвоем в прибранной, насколько это возможно, большой комнате. Несколько странновато, если учесть, что обычно мы не очень-то ладили и сторонились друг-друга. Первый закрылся у себя в дальней комнате и не выходил даже поесть или в туалет. Ну, в туалет - ладно, он в горшок сходит там, у себя. А поесть? Я пробовал было ему что-нибудь отнести, так он наорал на меня, выгнал, а потом заплакал. Ругался и плакал. Ужасное сочетание - злые ругательства, произнесенные дрожащим, плачущим, слабым – не старческим даже, а каким-то детским – голосом. Даже когда Среднего привезли в ящике – не вышел.
Извини, - снова, как заклинание повторил я ему шепотом.
Поводов извиняться накопилось порядком.
Прости меня, я часто был груб с тобой и недостаточно внимателен. Молодой, непочтительный, горячий – всего семьдесят – нахальный, задиристый мальчишка. Хотя и ты поводов давал на тебя срываться - будь здоров. Но о тебе теперь плохо нельзя, так что, получается, опять таки, я один виноват. Ну и ладно…
Оправдываться не буду, признаю вину свою полностью. Принято считать, что с возрастом люди становятся мудрее и терпимее - так вот это не про меня. В чем-то, благодаря опыту – мудрее, да. Но насчет терпимости – тут полный провал. Если бы я был обласкан чьим-то вниманием, если бы со мной возились и сюсюкали, спрашивали бы советов и относились с уважением - тогда еще может быть. А когда ухаживаешь за двумя вздорными стариками, которые тебя и в грош не ценят - трудно быть добрым и не впасть в постоянную раздражительность. К тому же от вас с Первым я ни разу слова благодарности не слышал. Словно это в порядке вещей - мне, как младшему, возиться с дряхлыми братьями, готовить, убирать, мыть, и в нагрузку еще выслушивать постоянные жалобы… То есть, это, как раз, я считаю - так и должно быть, почему нет… Но спасибо-то сказать, лишний раз, рот не сломается, правда? Чтобы не только упреки в мою сторону и критика моих безрукости, невнимательности, бестолковости. Как удержаться от раздражительности, когда тебя, седого старика, гоняют и шпыняют, как мальчишку. Пусть и более старшие люди.
Почему-то, лезут на ум ваши с Первым поучения. Вот если бы ты, мол, завел семью и не прожил весь век бобылем, сейчас была бы нам помощь и прочее благополучие. Ладно, у старшего сыновья померли, не успев наследников оставить. Но у тебя ведь были дети – где они сейчас? Две дочки, их дети и дети их детей – где они? Пусть при жизни твоей у них ни времени, ни желания не было с тобой видеться или как-то помогать. Но ведь они и проститься не приехали, вот какие дела. Так что споры наши по этому поводу разрешились и не в твою пользу, признай это. Хотя это, наверное, и не споры даже. Так, заполнение пустоты, привычный поиск виноватых в своих неудачах и злость за не сложившуюся, как того хотелось, жизнь.
Обидно, стыдно, жалко, что все, во что мы когда-то вкладывали смысл, все, что мы строили, чего добивались, сообразуясь со своими принципами и убеждениями: все это оказалось бессмысленной суетой, и заканчивается так бесславно и убого. Ветхое, грязноватое жилище (хотя, видит бог, я стараюсь поддерживать порядок изо всех сил), скудная и не очень вкусная еда, надоевшая компания таких же неудачников. Раз в год, на День Пожилого Человека, или 23 Февраля, или еще какой подходящий праздник - визит равнодушных спецов из соцзащиты с подарками и неискренними пожеланиями долгой, счастливой жизни. А вместо этого старческие немочи и болезни, тоска, и ностальгия по былым временам и ушедшим людям.
Очень обидно, что я нашел тебя так поздно. Да, я был для тебя обузой, пока был ребенком. Ты не замечал меня, а если замечал, то только для того чтобы поддеть, посмеяться над несмышленышем и слабаком. Я обижался на тебя за это; обидно когда старшие братья, которых обожаешь, так далеки, так заняты собой. Но потом у меня было столько времени, столько не на то потраченного времени - я мог бы найти тебя и мы могли бы попробовать подружиться. Но я отдалился и от тебя, и от Первого; я жил полно и самодостаточно, некогда и неохота мне было возводить мосты через реки детских обид и непонимания. Прости, что меня не было для тебя, что я не делил с тобой твои поражения и не радовался твоим победам. За неподдержку, за невнимание, за равнодушие - извини меня.
Извини, что я так и не узнал тебя толком. Только из твоих воспоминаний вслух. Но воспоминания эти: во-первых, были постоянно хвастливые, во-вторых - не совсем достоверные, потому как некоторые события - явный вымысел. Ну и часто ты перескакивал с одного на другое, теряя нить и путаясь. А с годами и вовсе стал отождествлять себя с литературными или историческими персонажами. Из этих сбивчивых и сумбурных рассказов трудно составить мнение о человеке. У меня остались только затертые временем детские воспоминания и старческие впечатления – уже после того как мы стали жить все вместе, чтобы удобней было друг-другу помогать(мне за вами присматривать, иначе говоря). А этого, согласись, мало для того, чтобы составить объективное представление о человеке. Так что мне, к сожалению, и рассказать о тебе нечего, если кто спросит. Впрочем, никто о тебе не спросит, так что не волнуйся, что я могу поведать о тебе что-то недостоверное и невразумительное.

Жалко, что ты умер так рано. Не по годам, в смысле, а так рано утром. Мы позорно проспали твою смерть, некому было проводить тебя на тот свет. Тебе, наверное, было страшно и тоскливо, страшно тоскливо умирать в полном одиночестве и тишине. Что ж, это, видать, судьба. Или наказание за какой-нибудь из старых грешков. Зато врач сказал, что ты почти и не мучился - вон лицо какое спокойное у тебя. Если так - я рад за тебя, завидую даже. Ты всегда подозревал меня в том, что я тебе завидую - так вот, в этот раз - это правда.
Ты вообще везучий. Ты самый первый ушел. Есть кому тебя засунуть в ящик и проследить, чтобы вся процедура захоронения твоего трупа прошла без глумления и насмешки. Есть кому тебя помянуть: я купил бутылку парням, которые тебя понесут и закопают. Ну и нам с Первым чекушку взял. Выпьем сегодня по пятьдесят вечером, черт с ними, с врачебными предписаниями и противопоказаниями. Хоть насчет этого не ворчи на том свете, если он есть – тот свет.
Страшно представить, как это будет с нами, когда мы преставимся. Первого у меня еще хватит сил похоронить, если он не затянет до того, что я сам одряхлею и ослабну напрочь. Или вдруг меня паралич какой-нибудь разобьет. А вот если со мной случится вдруг что, летальное? Кто будет возиться с моими останками и с Первым, после того как меня не станет? Так что повезло тебе, можно сказать - хоть об этом тебе задумываться не надо.
Вот ты лежишь сейчас в этой комнате, где привык проводить все свое время. Где вы с Первым, полулежа в своих креслах перед телевизором, однообразно и монотонно ругали власть, порядки и современные нравы. Где вы, периодически громко пуская газы, рассказывали друг-другу об одном и том же, возмущались и поносили что-то одними и теми же словами и выражениями, уже и не слушая друг-друга и не заботясь о том, чтобы быть услышанными. Здесь ты ел сваренные мною и поданные каши, супы, компоты. Здесь же и дремал в кресле, откинув назад голову и открыв беззубый рот; время от времени чавкая и давясь собственным храпом. Теперь, видимо, мне придется занять твое место, чтобы старший не зачах от твоего отсутствия. Моя участь отныне слушать его бессодержательные и неконструктивные монологи, поддакивать в нужных местах; а может быть даже – говорить какие-то твои фразы твоими интонациями. Хорошо еще, что я их запомнил за годы. Посмотрим, получится ли мне тебя заменить…

И, по-хорошему, мне бы надо пустить по тебе слезу, показать, как мне жалко с тобой расставаться, но - никак. Не получается, хоть убей. Нет горя по тебе, вообще никаких сильных чувств нет. Только печальное смирение и ощущение некоей пустоты, в том месте, где что-то находилось так долго, что стало казаться вечным. И сожаление о том, что и это вечное уходит, что все вокруг, в конечном счете, и не вечно вовсе. Подозреваю, что мне даже будет не хватать привычного раздражителя и моего ответного раздражения. Брюзжания твоего, жалобных охов и стенаний будет недоставать, физиологических звуков тобой производимых, беспорядка, который надо за тобой прибирать. Теперь вся забота Первому достанется, надеюсь, ему будет ее хватать - с учетом того, что я и сам теряю силы и здоровье.
Вот ведь - всегда смеялся когда в кино герой обращаясь к покойнику речь произносит. Дожился - сам говорю. Пусть мысленно, пусть не всерьез, но общаюсь с тобой. А вообще мне и при жизни поговорить с тобой не о чем было - слишком уж мы разные. А уж после смерти…
Ты передавай маме с папой привет, если встретитесь где-нибудь ТАМ. Скажи - я скучал по ним всегда, и очень переживал, когда их не стало. Не так как сейчас, к стыду своему, а - по-настоящему, очень сильно горевал. До сих пор вспоминаю их. Ну а на меня зла не держи. Я ведь правда хотел быть тебе – если уж не любящим братом, то хотя бы - братом преданным и верным. Надеюсь, что за моей раздражительностью и угрюмостью ты это успел разглядеть, заметить, почувствовать. И за то, что не говорил тебе милых, ободряющих, приятных слов никогда - тоже прости. Видно так и не научился за все мои годы. Где уж от тебя этого было требовать.
Прощай, Средний. Или - до скорой встречи…
Категория: Рассказы Автор: Виктор Панфилов нравится 0   Дата: 04:09:2015


Председатель ОЛРС А.Любченко г.Москва; уч.секретарь С.Гаврилович г.Гродно; лит.редактор-корректор Я.Курилова г.Севастополь; модераторы И.Дадаев г.Грозный, Н.Агафонова г.Москва; админ. сайта А.Вдовиченко. Первый уч.секретарь воссозданного ОЛРС Клеймёнова Р.Н. (1940-2011).

Проект является авторизированным сайтом Общества любителей русской словесности. Тел. +7 495 999-99-33; WhatsApp +7 926 111-11-11; 9999933@mail.ru. Конкурс вконтакте. Сайты региональной общественной организации ОЛРС: krovinka.ru, malek.ru, sverhu.ru