Сорока
Как-то раз напекла бабушка пирогов, а чтобы они остались целыми до застолья, спрятала их на балконе. Да не просто на балкон вынесла, а завернула хорошенько в бумагу, в пакет упаковала, лишь потом положила в кастрюлю и крышкой закрыла, да в коробку поставила.
Вот она стала накрывать на стол, вышла на балкон… И... чуть не села от удивления на пол. Боже ж ты мой?! Что здесь творилось?! Коробки, кастрюли все было разбросано по полу…и единственный пирожок. Бабушка решила, что это я так решил над ней подшутить и спрятал пирожки, только я этого не делал… долго она уговаривала меня вернуть пирожки, пока не услышала странные звуки на балконе.
Бабушка распахнула балконную дверь. А виновница, переполоха, подхватив последний трофей, и чуть не задев ошарашенную старушку крылом, полетела, набирая высоту.
—Ах ты, чертовка, и чего это ты повадилась сюда? — проговорила она, глядя, как ворона с ношей взлетела на высокую березу в соседнем дворе.
—Да там у тебя никак гнездо,—подумала она и опустила взгляд на коробки, кастрюли, разбросанные по полу. Пирожков больше не осталось.
А они у бабушки получаются отменные. Да они ведь не просто в кастрюле лежали, а были еще и завернуты в пакет, в бумагу.
—Ах ты, господи, ведь гостей позвала, чем угощать буду?— сокрушалась моя бабушка.
Ведь надо же, глазастая. Углядела, что кладет бабушка, и куда кладет. Дождалась, когда никто не помешает ее умыслу. И друг за дружкой перетаскала все пирожки.
Делать нечего. Бабушка, угрожая кулакам сластене на березе, которая с довольным видом сидела у гнезда, вновь замесила тесто. Я помог бабушке, хорошо, что она у меня запасливая и тесто у нас было и начинка.
Чувствовалось, незваная гостья завтраком осталась очень довольна. Еще бы: пышные, румяные пирожки с мясом, с рисом и яйцом, ватрушка... Губа не дура...
Ведь надо же: открыла коробку, крышку кастрюли, разорвала пакет...
Пришедшие в гости старушки после чаепития долго стояли на балконе и рассматривали, приложив ладони ко лбу, скрываясь от прямых солнечных лучей, вершину березы, где и устроилась плутовка. А она, как ни в чем не бывало, сидела, среди ветвей и очищала свои блестящие перышки, оборачиваясь изредка, оглядывала ахающих и охающих старушек.
|