Мы знали друг друга целую вечность. Мне кажется, что мы стали «мы» еще раньше, чем с воплями узрели белый свет. Жизнь складывалась не просто для нас и для каждого в отдельности, но было что-то большее, чем просто «я и ты». Это не история жизни и не сказочный вымысел. Это то, что одни называют любовью, а другие судьбой. Это история о двух половинках единого целого, которые.… Впрочем, сейчас вы все узнаете.
Я родился за тысячи миль от нее. Детство было средним между «лучше не бывает» и «хуже некуда». С ранних лет я увлекся поэзией и литературой, потому что она неуклонно преследовала меня в нравоучениях отца. С матерью все было проще – она была идеалом всех матерей – любящая, заботливая, отдающая все силы и время на воспитание своего чада. Из всего этого получился я – новый вид человека – деревенский романтик. Основной чертой моего хрупкого характера была вера в противостояние добра и зла, в котором непременно добро одержит верх. Это все часть меня, основа, фундамент, заложенный при воспитании личности. Ломать себя нет смысла. Строить из себя другого человека тоже. Поэтому я искал плюсы и находил. Так шли годы юности, пытаемые любовью своей семьи, тесно переплетаясь с основополагающими жизни моих мамы и папы. Но всему настал конец, когда родительская клетка стала слишком тесной для оперившегося птенца. Тогда, расправив крылья, я улетел за две тысячи миль от своего родимого гнездышка, где с упоением вдыхал беззаботность отроческих лет, откармливая свой собственный взгляд на жизнь самыми вкусными и питательными книжками. Поступив в университет таинств душевной психологии, я обрел возможность заглянуть за пределы маячащих перед глазами стереотипов и заезженных клише, мутящих взоры непросвещенных, коими являются 90% обитателей здешнего мира. Слава Богу, что это не развило синдром великого своеволия, каким страдают оставшиеся 9% населения земли обетованной. Покончив с жизнью ярого маменькиного сыночка, я заглянул за завесу таинств душевных треволнений, ощущая себя абстрактным свидетелем всего, что происходит вокруг меня. В то время, когда я заканчивал свое обучение премудростям жизни, я встретил ее, ту, которая не относилась ни к одной из категории ныне живущих, потому что была из совершенно другого мира.
В то время, пока все остальные жители планеты витали в облаках, она стремилась познать не себя, а окружающий мир. Ей было плевать на мнение всех остальных, потому что ей было достаточно своего взгляда на вещи, чтобы убедить себя в их никчемности и глупости. Нет, она не была социопатом, считающим, что рядом с ней не может быть равных. В ее взглядах на мир не было и капли враждебности, просто она сама знала себе цену, потому что никто, кроме нее самой, не знал ее. Жизнь ее была не столь романтична, как у 99% романтиков и придурков, которые ее окружали, но в ней был свой шарм. Единственное, что примиряло меня с ней, это душевное одиночество и поиск себя, но каждый из нас находил свои пути достижения цели. Некоторые скажут, что не важно, какой ценой ты достиг чего-либо главное конечный результат. Отчасти с этим можно согласиться, если не принимать во внимание моральную сторону вопроса. Не каждому хватит духу пройтись по головам конкурентов, чтобы взять призовое место, оставив в не удел более «мягкосердечных» сосунков. Некоторые идут ради цели на все, даже на то, о чем говорить не следует. Но она была из другого теста. В общем говоря, мы сходились ровно посередине неопределенного отрезка, где одним началом был я, а другим она. Кто из нас был положительной стороной, а кто отрицательной, неизвестно, так как, рассматривая данную ситуацию в трехмерном изображении, невозможно определить, где начало, а где конец, следовательно, в образном восприятии мы лишь сошлись в точке «икс», именующейся никак иначе, как «неслучайное совпадение».
Рассматривая реальность как нечто неподдающееся прогнозам, отдаваясь на волю «неслучайных случайностей» я повстречал ее, хотя с ее точки зрения все было предельно ясно, четко и объяснимо: «желание переспать». Не знаю, кто из нас был прав, ведь сколько людей, столько и мнений, хотя это суждение тоже ошибочно, если брать за основу рассуждения, к примеру, «религию». Исходя из вышеизложенных слов о количествах мнений, то на свете, на данный момент, должно быть около 7 миллиардов Богов, которым поклонялся бы каждый человек, будь у него свое мнение. Но это не важно. Всегда же должно что-то объединять людей, не правда ли? Будь то религия, или отношение к жизни, или, к примеру, не в обиду сказано: «система образования», где абсолютно все жители определенной страны учатся по одним и тем же книжкам, получая одни и те же знания. Но это нас не касается, потому что так или иначе, но каждый человек сам выбирает, во что ему верить.
Да. У меня определенно было желание залезть к ней под юбку, но было больше интересно, чем желанно. В моем случае я был обделен вниманием со стороны противоположного пола, поэтому видел наше знакомство иначе, чем она, привыкшая к нередким сексуальным желаниям со стороны «других». Но, так или иначе, а она увидела во мне что-то, чего бы я никогда не увидел.
Я медленно поднял глаза в ее направлении. Наши взгляды встретились.
Неловко, делая это впервые в жизни, я подошел к ней, краснея и пряча взгляд в полах ее коротенькой юбочки. Необузданное желание нахально щеголяло где-то чуть выше ее обнаженных колен, время от времени обдавая меня жаром сексуального влечения. Раскусив меня где-то между словами «я, ты, привет, как дела», она запустила механизм перекручивания судеб и событий между нами, проявив нескрываемый интерес к моим покрасневшим от желания уйти и остаться щекам. Собрав все мысли в одном месте, точно не помню, где именно, в голове или между ног, я выпалил книжное представление о знакомстве.
- Добрый вечер, прекрасная дама.
- Привет. Тебе плохо? – Выуживая взглядом из меня всю правду, поинтересовалась она.
- Нет, мне очень хорошо, потому что я еще не встречал такой очаровательной юной леди, как вы. – Дырявя насквозь пол взглядом, прочавкал я, так как от усердного опускания взгляда, слюни стеклись к губам.
- Меня зовут Кейт. – Девушка протянула руку в приветственном жесте.
- Соер. – Именно в этот момент скопившееся немереное количество слюны тонкой струйкой прыснуло между распахнутых губ, горячей слизью падая ей на колено, и тягуче стекая, под пронзительным смехом пострадавшей и губительным звоном в ушах у меня. – Прости, прости! Я не хотел! – Оправдываться не было смысла. Потому что это безумно веселило ее, что безумно успокоило и позволило собраться с мыслями.
- Ты такой смешной.
В этот момент я воочию увидел книжное представление о «пускать слюну на девушек». На страницах книг это выглядело нещадно иначе, подразумевая под собой лишь несоизмеримое платоническое желание, а не физическое воздействие, больше похожее на синдромы болеющих аутизмом. Иную девушку подобная выходка бы привела в неистовое бешенство, но она отлично повеселилась, подтрунивая мое подкосившееся самолюбие. Заставив оторвать мой взгляд от раскиданных под ее ногами свежих каплей позора своим вопросом, она избавила меня от всенарастающей неловкости произошедшего инцидента.
- Оооочень не стандартная реакция на девушку, не так ли? – И снова залилась приятным, звонким смехом, заставляющим забыть о скованности в области всего тела, и заражая своей непомерной энергетикой безудержного веселья.
- Да, да, это было просто ужасно. Приношу еще раз свои самые искренние извинения. – Говорить это стало проще, когда лед между нами тронул.
- Признаться честно, я не знакомлюсь с парнями во всяких барах и прочих злачных местах. Сам понимаешь, что ничем хорошим закончиться это не может. – Она остановилась, чтобы взглянуть в мое лицо, ища степень увечья, нанесенного ее колкими словами. Заметив испуг и разочарование на моем лице, она поспешила обнадежить, сказав, что я особый случай.
- Знаешь, я тоже впервые вот так подошел к девушке. Признаться честно, я верю в случайности или совпадения. Раз ты не послала меня куда подальше, то, значит, это судьба.
- Ты такой наивный или прикидываешься?
- Почему? Я говорю то, что думаю.
- Я не верю во все это. Я считаю, что мы сами выбираем свой путь и сами строим свою жизнь.
- Чтобы это утверждать, нужны весомые доказательства.
- Могу сказать то же самое. – Кейт впялила в меня свои умопомрачительные глаза.
- И все же я считаю, что наша жизнь давно предрешена, и все случайности, совпадения и прочее, лишь подталкивают нас к истинной нашей цели, к которой мы призваны. Может быть, ты сможешь объяснить, почему люди рождаются с предрасположенностью к чему-либо или имея «талант от Бога»?
- Мне скучно. – Кейт взглядом попросила умолкнуть.
- Ты просто читаешь мои мысли. Два пива, пожалуйста!
Так мы стали друзьями. Это была первая встреча, немного неловкая, но судьбоносная. Шло время, дружба крепла, интересы возрастали. Кейт научила меня многому, чему не могли научить книги, например, сексу. Обвивая ее стройный стан, нежно прикасаясь к ее гладкой коже, я учился быть собой, учился быть нами, учился быть ей. Теперь уже переплетающаяся нить тянулась от центра нашей встречи перпендикулярно всей нашей жизни. Каждый день мы делили полученный жизненный опыт на двоих. Со временем мы научились делить наши мысли и желания. Еще чуть позже мы начали делить быт и одну квартиру на двоих. Жизнь в первых ее порывах казалась сладкой, как сочный фрукт.
- Как думаешь, мы не случайно встретились в тот день? – Спросил я.
- Ты же знаешь меня. Мы просто встретились, чтобы пройти этот путь вместе, наверное. Не знаю. Я просто тебя люблю, и этого мне хватает, чтобы быть счастливой. Кейт училась на юриста, пока я обитал в средневековом поместье, изучая мир глазами поколений.
Две разных личности, две противоположности. Две стороны одной медали.
Приверженец учений о «неслучайных случайностях» и яростный знаток своих собственных сил. Мы не позволяли нашим разногласиям в отношении к миру рушить наш маленький семейный мирок, тесно уместившийся в рамки нашей скромненькой квартирки. Но вот и прошел период пылких чувств и настал серьезный перелом в наших отношениях. Кто-то из нас хотел обустроить свою личную жизнь, а кто-то размышлял о семейной. Временами противоречия сменялись общим согласием, а иногда и каждый из нас перенимал сторону другого. Но никогда мы не могли прийти к общему компромиссу, а ведь без него любое согласие является всего лишь временным примирением с желанием другого. Прошло пять лет, а общая гармония и согласие так и не воцарились в нашей придуманной семейке. Я любил ее, как может любить один человек другого, и она отвечала мне полной взаимностью, но между нами пролегла тонкая черта, со временем впитывая в себя ошибки каждого, перерастая в жирную линию, разделяющую жизни пополам, выстраивая прочную стену непонимания между влюбленными.
В то время я неплохо зарабатывал для нас обоих, оставляя Кейт шанс на внештатные подработки в окружном суде или частную практику, включающую и консультирование. Время шло, я большую часть времени отсутствовал, оставляя Кейт одну на пороге размышлений. Видимо одиночество ей наскучило, и она начала упрекать меня в непомерном отсутствии, обвиняя в том, что я сбрасываю на ее плечи все заботы о доме, ничем не помогая. Конфликт начал доходить до крайней стадии. Частые ссоры, вечные слезы. Она считала, что, пока она заботится о семейном очаге, я брожу налево и направо, сношая все что движется.
- Я так больше не могу! Я тебя совсем не вижу! Почему ты просто не можешь быть рядом? Почему я должна одна делать все, что положено делать вместе?!
- Кейт, я работаю, я зарабатываю нам деньги! Я забочусь о нас, черт возьми!
Видимо ее оскорбляло то, что на нее возложено. Тогда я прикинул и подумал:
- Устройся официально. Я возьму другие колонки, и у меня будет больше свободного времени.
Кейт оценила мою заботу и через пару месяцев устроилась помощником юриста. Дела вроде бы приняли новый оборот, уступая место гармонии. Тогда то и настал тот момент, когда пан или пропал. Дождавшись перемирия, вызванного днем рождения любимой девушки, я решился на серьезный шаг.
- Выходи за меня. Я люблю тебя и хочу делить с тобой радость и горе. Хочу греть тебя холодными ночами, укутывая в покрывало своей заботы. Хочу просыпаться по утрам и ощущать в своем рту пряди твоих непослушных волос. Хочу держать тебя за руку во время прогулки, чтобы оберегать от всех напастей, которые кроются за острыми углами жизни. Я люблю тебя! Я хочу быть с тобой! Навсегда!
Следует ли говорить, что судьбы наши после этого стянулись так крепко, что дышать становилось трудно. Каменная стена теперь обвилась вокруг нас, ограждая от неприятностей мира и защищая от любых пагубных воздействий окружающей среды. Жизнь началась казаться в новом свете, когда оба решили стать единым целым, вместе тянуть лямку жизни и пожинать плоды общих трудов. Это был пик примирения и еще три года счастливой, беззаботной жизни. В то время я работал журналистом в одной из местных газет города, в котором мы жили. Работка не пыльная, но и не мечта всей жизни. Кейт работала в юридической конторе, зарабатывая порядком больше меня, от чего я чувствовал себя ущемленным, а она наоборот пребывала в изумительном расположении духа. Мы начали думать о себе как о семье только после свадьбы, хотя могли бы позаботиться о будущем заранее, ведь все заработанные деньги мы спускали на развлечения и удовлетворения своих низменных, мирских желаний. За три года, которые мы провели в статусе семьи, мы заработали на неплохой домик в частном квартале, отдавая ежемесячно чуть ли не больше половины всех заработанных денег. Само собой, что Кейт платила из своего кармана, предоставляя мне заботиться о хозяйственных делах.
- Слушай, Соер, может пора найти другую работу? Я не имею ввиду отличную от твоей профессии, но может хотя бы попросишь повышения?
- Я делаю все, что можно. Нам хватает на жизнь сполна, ведь у нас еще нет ребенка.
- И все-таки попробуй, потому что тебе 28, мне 26, пора задуматься и о большем, чем простое прозябание. Я имею в виду настоящую семью. Я хочу ребенка, Соер, очень хочу. – Кейт села рядом на диван, обняла меня и страстно поцеловала, как во времена нашей молодости.
- Я тоже хочу ребенка, Кейт, нашего ребенка, даже двух! – Я обнял дорогую моему сердцу спутницу жизни и ответил на поцелуй.
Я думал об этом, как о насущной проблеме, но каждый раз надеялся, что времени еще полно. Но часики неумолимо тикали, забирая наши лучшие годы жизни и оставляя их лишь на снимках в фотоальбоме.
На работе дела шли хорошо. Директор дал небольшое повышение, расширил круг деятельности моей писательской фантазии и подкинул пару сотен баксов в сумму зарплаты. Теперь под моей ответственностью была целая страница в газете, хоть и десятая по счету. Но успех возымел не только я. Кейт тоже получила солидную прибавку к жалованию в размере нескольких раз больше, нежели я. Думаю, это можно назвать вторым переломным моментом, который изрядно подгрыз наши задубевшие отношения. Все это случилось нежданно-негаданно, в нашу четвертую годовщину семейной жизни, когда она успела насладиться плодами трудов, возделанных своим собственным самолюбием, невзирая на «судьбу» и прочую ерунду. Вообще-то краем мысли я не задумывался о том, что будет дальше, я просто хотел быть с ней, невзирая ни на что. Но сказать, что я был счастлив, было бы полнейшей ложью, обреченной на вечные муки раскаяния. Застегнув свое самолюбие на молнию совместного существования, я запер в сундук пережитых событий все свои поскудные воспоминания и начал новую страницу книги жизни. Люди не меняются. Прошло полгода, превосходство жены над супругом дошло до стадии трясущегося напряжения.
- Мне надоело, что ты сидишь дома и не работаешь! Я пахаю как лошадь!
- Ты приходишь в опрятную квартиру, кушаешь нормальную пищу, что тебе еще нужно?
- Вот только не надо тут, а.
- Что не надо?
- Ты меня понял.
- Я тебя совершенно не понимаю!
- Слушай, прости, просто я устала на работе. Может, ты все-таки поищешь себе новую должность? Я бы хотела съездить куда-нибудь, отдохнуть.
- Хорошо, дорогая. Я люблю тебя.
- Я тоже.
Холодное ничто заполнило пространство квартиры. Кейт боялась встречаться глазами с «неудачником» и все чаще оставалась неизвестно где и неизвестно с кем. Наверно это естественный процесс замыкания в себе и ухода от реальности, ведь она доказывала всем своим видом, что повышение на работе заслужила лишь ярым желанием продвинуться по карьерной лестнице. Ставя меня в пример себе, она искала сходство и различия между нашими «я» - почитателем «неслучайных случайностей» и «я сама все сделала». Чаще недопонимание основополагающих законов жизни приводило нас к избитым ссорам, где виноватым был никто иной, как я. Странно. Либо она хотела доказать, что моя система оценок мира не работает или же поддалась «личной жизни». Но так или иначе, а именно она сделала первый шаг за крепкие стены нашей семьи и почему-то совсем не хотела возвращаться обратно. Замечая трещащие по швам отношения, я решил не усугублять положение и уволился из старой конторы. Провалив пару собеседований и отчаявшись, я засел за размышления. Правильный ли выбрал путь? Нет, я не хочу задумываться над этим. Прошло слишком много времени, чтобы поворачивать назад. Неслучайная случайность столкнула меня нос к носу с одной известнейшей газетой, которая по заслугам оценила все мои прошлые труды. После недолгой прелюдии я согласился на должность главного обозревателя своего города. Через меня шли все новости. Грубо говоря, я стал директором филиала. Работа горела целыми сутками. Странно, что новый контракт совпал с еще одним знаменательным событием всей моей жизни. Я готовился стать папой. Кейт работала не покладая рук, ни во что не ставя мою заботу о ней и нашем ребенке. Ждать пришлось не долго. На шестом месяце она оставила побегушки в конторе и вернулась к жизни домохозяйки, отдыхая душей и телом. Близился радостный день. Кейт 3 дня лежала в больнице и вот на свет, с криками и слюнями, появился наш малыш, Адам. Вот тут то и началось самое кошмарное. Не успели мы вскормить первенца, как на пороге появился второй ребенок. Кейт явно чувствовала себя маткой-производительницей. Короче говоря, все началось спустя полгода после рождения Адама. Началась новая разруха в семье.
- Где ты ходишь?! Разве ты не видишь, как тяжело мне одной с ребенком!
- Я зарабатываю нам деньги.
- Я вижу, как ты сидишь по 10 минут в машине, прежде чем выйти и зайти домой!
Вскоре появился Джеймс, полностью разрушив надежды Кейт выйти на работу. Ссора за ссорой. Трагедия за трагедией. Истерика за истерикой. Всегда и во всем был виноват только я. Люди не меняются. Мы те, кто мы есть. Может быть, оскорбленное самолюбие или нежелание становится пленной безутешной «случайности», но Кейт все чаще замыкалась в себе, постоянно крича и вопя на некогда любимого мужа за малейшую его промашку. Я видел в этом совсем иное, нежели Кейт. Для нее все кончилось. Может быть, она и вовсе не хотела семью, а я все испортил. Банальные упреки становились смыслом ее жизни. Обиженная женщина из шкуры вон лезла, чтобы насолить обидчику и разрушителю жизни. А ведь когда-то она была милой, юной девушкой, с какой я встретился глазами. Я прощал ей все, потому что любил, потому что верил в неслучайные случайности. Видимо, отчасти соглашаясь и принимая истинность моей жизненной позиции, она бесилась еще больше, потому что ее идиллия рушилась на глазах, когда случай побеждал желание. Кейт подошла ко мне, выразительно бросив острый, пронизывающий взгляд.
- Я тебя ненавижу! Какой я была дурой! Мы мне всю жизнь испортил! Ненавижу, ненавижу, ненавижу тебя!
- Кейт, Кейт, не говори так. Как ты задрал меня со своими «неслучайными случайностями». Во всем, что со мной произошло, виноват только ты, а не какой-нибудь случай! Ты виноват, ты! Как я жалею, что тогда не послала тебя куда подальше.
Больше ее слов я не слышал. Я будто провалился в изолированную комнатушку, лишенную света, воздуха и вообще какой-либо атмосферы. Наши линии жизни дошли до нового перекрестка судеб. Мир не двухмерен, время и пространство всего лишь основы бытия, законы этой вселенной. Разрезав время и пространство, наша жизнь обернулась вокруг себя. Мы снова стояли на распутье трех дорог.
Ссора. Истерика. Слезы. Детский плач. Битая посуда. Крики. Обвинения. Разруха. Хаос. Время перестает быть основополагающей единицей измерения. Жизнь летит сквозь пространство, размывая прошлое, настоящее и будущее, перемешивая все в информационную кашу. Пульс ускоряется, не хватает кислорода. Я задыхаюсь. Мир теряет краски, реалистичность, все становится серым, однообразным. Над головой загорается яркий свет. Я оказываюсь в куче мусора. Нет, постойте, это не мусор, это фотографии. Я иду по тоннелю скорби и печали. Мне не грустно и не весело. Там, куда я попал, нет эмоций, нет красок, нет жизни. Я иду по бескрайней пустоте, спотыкаясь о разбросанные снимки своих прошлых жизней. Вот мы с Кейт. Вот наш первый ребенок. Вот последний. Я почти дошел до предела. Я вижу белую дверь. Я открываю. Я захожу.
Где я? Кто я? ЧТО Я?! Передо мной белый потолок. Что-то монотонно пищит в такт моим мыслям. Сердце хочет биться быстрее, но причиняет лишь нестерпимую боль. Что это? Кто все эти люди?
- Папа?
- Адам?
Господи. Это же я. Я...старик.
- Отец…
- Джеймс…
Рядом отряд белых плащей. Почему-то все плачут. Что случилось? Я ж с вами!
- Соер? Соер!
- Кейт…Кейт…Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.
Дышать тяжело. Тьма сгущается. Нет, пожалуйста, не уходите! Я вас люблю, но кто вы? Кто вы?!
Я выхожу из белой двери в темный коридор. Мне холодно. Почему тут так темно? Что это за место?
Я иду дальше. Спотыкаюсь об воспоминание, торчащее на жизненном пути. Кто эти люди? Еще фотографии, еще, еще! Да тут их целая куча!!! Джеймс. Адам. Кейт. Хаос. Разруха. Обвинения. Крики. Битая посуда. Детский плач. Слезы. Истерика. Ссора. Время ускоряется с непостижимой скоростью, я теряю сознание. Меня тошнит. Я так больше не могу, что это? Почему все это? Господи, куда я попал? Что за картины? Кто все эти люди? Почему там я? Почему все так? Аааааа! Закладывает уши. Я не могу собрать себя во едино. Я растворяюсь! Тело рвет на куски! Охватывает паника! Страх! Исступление! Господи, прекрати все это!!!
Я открываю глаза, смотрю в пол. Это все было со мной. Это был я. Я был тем человеком! Что произошло? Где я? Мне снова 20 лет? Это не могло быть очередной случайностью. Я все понял. Я понял все.
Я медленно поднял глаза в ее направлении. Наши взгляды встретились.
|