Аве Мария
|
Посвящается светлой памяти моей мамы Есиной Марии Федоровны Глава 1 Весна високосного года Был первый день весны. Древний колоритный восточный город встречал её радостно и шумно. Было удивительно тепло и солнечно. Даже для этого времени года. Уже расцвёл урюк, хотя обычно красивыми розовыми цветками его раскидистые ветви покрываются только в конце марта – начале апреля. На клумбе у дома благоухали фиалки – да так, что их пьянящий аромат потоком лился в настежь раскрытые окна кухни третьего этажа и смешивался здесь с ароматом кофе и поджаренных на сливочном масле румяных гренок. У плиты хлопотала женщина лет 70 в простом ситцевом платье и цветастом фартуке – Прасковья Никитична. Ветер, приглашаемый в комнату развеять чад готовящейся еды, развевал в крупный красный горох льняные занавески с кружевными рюшами. За столом сидела женщина средних лет, невысокая, фактурная обладательница роскошных каштановых волос, собранных в высокую прическу – дочь хозяюшки Мария. Еще одной обитательницы этой небольшой квартирки типовой многоэтажки в центре Самарканда - девочки восьми лет Маришки – дома уже не было. Она уже ушла в школу. Плотно позавтракав, Мария встала из-за стола. - Мама, я ухожу. Закрой за мной дверь. И смотри – не забудь про цепочку! – привычно предупредила она щупленькую маленькую старушку, протягивающую ей сверток с продуктами на обед. - Выдумаешь ещё! – отмахивалась та, - Кому мы нужны?.. - Я сказала – закрой! – не отступалась заботливая дочь и, поцеловав мать, зацокала каблучками своих модных туфелек по ступеням лестничного пролёта. Кому как не ей было знать про человеческие беды!.. На работе ей ежечасно приходилось иметь дело с множеством её вариаций. Мария – лаборант бюро судебно-медицинской экспертизы. Её задача – установить причину смерти потерпевшего. И какие только темные истории не всплывали со дна её колб и пробирок!!! Но сегодня не хотелось думать о плохом. Слух радовало щебетание птиц, а глаз – цветущие деревья и распускающиеся почки на ветках. И над всем этим великолепием ослепительно ликовало солнце, делая ещё ярче и контрастней весеннее буйство красок, обостряя чувства, вселяя надежду на все самое лучшее. «Всё обязательно образуется, - мысленно успокаивала себя Маша, запрыгивая в автобус, на котором она ежедневно добиралась от дома до места работы, - Он – ещё молодой, глупый, не нагулялся, наверное… Не осознал пока, что сам уже отец, вот и ведёт себя как мальчишка…» «Он» - её избранник, самый лучший и красивый мужчина на свете. Мария его слишком любила, чтобы замечать его недостатки. Меж тем их было немало. И среди самых неприятных – пристрастие к алкоголю. Впрочем, для неё он просто любил выпить. А кто сейчас не пьёт? Она готова была прощать его бесконечно – столько, сколько нужно, пока не прозреет, не одумается, не возьмёт себя в руки, не устроиться на работу, наконец… И только тогда двери её уютного гостеприимного дома снова распахнутся перед ним, и они опять будут жить вместе. Только теперь – дружно и хорошо. Ежедневные выяснения отношений измучили её, вымотали эмоционально и духовно. А вчера лопнуло даже её ангельское терпение. Друзья семьи ради неё устроили Анатолия на работу в автопарк механиком. Мария радовалась этому несказанно. Ровно до вечера. Любимый вернулся домой весь в мазуте, пьяный в усмерть и еле ворочая языком, категорически заявил, что на работу туда больше не выйдет, так как она грязная, а он не хочет, чтобы его жена проводила все вечера за стиркой одежды… На следующий день ей на работу позвонила подруга Надежда и рассказала об истинной причине увольнения: - Твой благоверный день напролет вчера пил вместе со сторожами, а уходя домой весь – специально – вымазался в мазуте. – Возмущённо шипел в трубке телефона голос подруги. Она полная противоположность Маше – бойкая, энергичная, за словом в карман не полезет и, что немаловажно, знает, что, кому и когда сказать. – Нет, ты представляешь – СПЕ-ЦИ-АЛЬ-НО!!! Естественно, он был тут же уволен. Да ещё я от начальника выговор получила за то, что за этого алкоголика поручилась. Гнала бы и ты его взашей, подружка! Поверь мне и моему опыту – толку из него не будет. Подумай о дочери. Что она видит? Уж лучше никакого отца, чем вечно пьяный. - Действительно, пора с этим цирком завязывать! – согласилась с ней Мария и в отчаянии бросила трубку. Она попросила его оставить её в покое тем же вечером. Анатолий с виноватым видом раскаявшегося грешника ждал её у ворот бюро. Он божился, что завтра обязательно найдёт другую работу, по душе. Ну, не его это дело с железками возиться… - Вот когда найдёшь работу и зарплату получишь – тогда и приходи. У тебя дочь уже в первый класс пошла. Ты хоть это заметил? – пытала она супруга. – Ребёнок у меня есть. Мне мужчина нужен. Муж-чи-на, понимаешь? А не мальчишка, который заврался окончательно и не понимает, что катится вниз по наклонной. Домой в тот вечер она вернулась одна. Размышления, правильно ли она поступила, долго не давали ей уснуть. Но в конце концов дождь её убаюкал, и, засыпая, Маша подумала о том, что утро вечера мудренее. Это был последний день зимы 29 февраля. Високосный год. Нехороший, трудный, проблемный – это поверье в народе сложилось неслучайно. Но Мария не была суеверной. Она свято верила во всё самое хорошее, обо всех судила по себе и потому ни от кого не ожидала зла, так как сама отличалась на редкость безобидным нравом. В таких раздумьях Мария добралась до места работы. Бюро судмедэкспертизы занимало старинный купеческий особняк. Во дворе его нынешние хозяева сохранили даже пруд, где плавали декоративные золотые рыбки. В сохранившихся ещё с дореволюционных времен вольерах вальяжно расхаживали красавцы-павлины. А под окнами биохимической лаборатории был разбит розарий. Кусты роз ещё не отогрело скудное, хоть и яркое весеннее солнышко. А вот нарциссы и тюльпаны цвели вовсю. - Здравствуйте, Маша-апа! – приветствовал ее приветливый садовник Уктам. – Это вам! – говоря это, он протянул ей букетик тюльпанов. - Спасибо! – зарделась благодарностью Мария, - Вы всегда так предупредительны, Уктам! Взяв подарок, она направилась к двери своей лаборатории, выходящей как раз к клумбам. Вазы в её кабинете не оказалось. Под неё была быстро приспособлена одна из фигурных колб. Налив в нее воды, Маша поставила букет на стол у окна. Накинула белый халат, водрузила на голову колпак и принялась разбирать штативы с пробирками и банки с фрагментами человеческих тел. Ей предстояло сегодня, как и все последующие лет 20, разгадать немало загадок, ответить на вопросы, которые должны были стать ключами к раскрытию многих преступлений… - Мария, твоего заветного привезли!.. – истошный крик не без некоторой издёвки санитарки Анны разрубил пространство и время пополам на «до» и «после» этого трагического события. - Кого? Анатолия? Куда привезли? – Маша не сразу поняла, о чём идет речь. - Ну, куда ещё?! В морг, конечно… Ночью ему горло кто-то ножом перерезал. Говорят, рано утром его на скамейке в городском парке обнаружили… Мария, ещё не веря в смерть любимого человека и надеясь, что это либо его очередной дурацкий розыгрыш, либо козни недоброжелателей, кинулась в секционный отдел. Анатолий действительно находился там. Его уже остывшее тело привезли несколькими минутами ранее. Лицо его было на удивление спокойно. Оно не отражало ни тени ужаса и не было обезображено гримасой боли… Можно было бы подумать, что он спит, если бы не аккуратный кроваво-багровый рубец на шее. Умелая рука опытного убийцы вспорола сонную артерию, словно проделывала это не раз, тренируясь на других шеях, забирая жизни своих многочисленных жертв без малейшей тени сожаления или жалости к ним. - Толик!.. Как же это?.. Как ты мог… Это ужасная шутка! Уже не смешно!!!.. – Мария принялась тормошить тело мужа, покрывая его лицо, торс и руки неистовыми поцелуями. Её слёзы смешивались с его кровью, в которой она тут же вымазалась. Врачи и санитары с трудом оторвали и оттащили от тела отца её дочери, вывели в сад на свежий весенний воздух. - Машенька, солнце наше! Успокойся! Так, увы, бывает… - успокаивал свою работницу главный врач бюро судмедэкспертизы Сироджев. - Сюда же не первый раз привозят твоих знакомых. Пора бы уж привыкнуть к этому. Господи, что я говорю!.. – одёрнул он сам себя, - Ничего не вернуть, к сожалению. А тебе ещё дочь растить. «Ничего не вернуть, к сожалению»… Слова главного врача и её старого друга, кажется, подействовали на убитую горем женщину. Мария вышла к бассейну, села на скамейку и просидела там до самого вечера, ни с кем не обмолвившись и словом. Её тщетно звали к обеду. Она даже не повернула головы, думая о чём-то своём и уставившись в одну точку. Словно там крылся ответ на терзающие ее вопросы. Глава 2 Гость в милицейских погонах Когда рабочий день закончился, Маша тяжело поднялась со скамейки, на которой неподвижно в одной позе просидела несколько часов кряду и направилась в лабораторию. Там скинула измаранный кровью халат, колпак и, стиснув зубы словно от боли или пытаясь удержать навернувшиеся слёзы, завернула его в газету, сунула в сумку. Затем накинула легкий плащ тёмно-синего цвета простого кроя, повязала на шею лёгкую голубую косынку и привычно направилась к остановке автобуса. Солнце уже не светило так слепяще, как утром и днём. Небо темнело. Откуда-то надвигались тёмные грозовые тучи. К ним присоединялись лёгкие белые облака и тоже темнели, мрачнели, угрожая пролиться на город сильным дождём. Так, когда приближается беда, любая мелочь может сыграть роковую роль. Марии вдруг стало душно, она расстегнула верхние пуговицы плаща, развязала косынку и глубоко вдохнула влажную прохладу весеннего вечера. Но легче не стало. Сегодня Он её не встретил у ворот… И НИКОГДА больше не встретит… Почему именно он?.. Кому помешал этот безобидный паяц?.. Ответов на эти вопросы не было… И пока она их не найдёт, нет сил жить дальше… Так ей казалось. Всё вокруг представлялось теперь ненужным, пустым, преходящим – необходимость говорить, есть, работать… Подъехал автобус. Мария поднялась в салон. - Девушка! Оплатите проезд! – требовательный голос кондукторши вернул её к действительности. Порывшись в кошельке, она нашла пять копеек и протянула ей мелочь. Та всунула ей в руку билет и двинулась дальше обилечивать пассажиров. В час-пик салон был забит до отказа возвращающимися домой работниками. - Что с тобой, Машенька?! – ахнула Прасковья Никитична, открывшая ей дверь. Мария скинула туфли, но так и оставшись в плаще, молча прошла в свою комнату. - Что случилось, Господи?!! – беспокоилась мать, подозревая что-то неладное, - С Маришей что ли что-нибудь стряслось? Не молчи!!! – тормошила она дочь. Но та не отвечала, чем довела пожилую женщину до полного отчаяния. Прасковью Никитичну в минуты опасности одолевала бурная деятельность. Вот и сейчас надо было что-то делать… Но что? Если неясно, что произошло. Её размышления прервал долгий, настойчивый, требовательный звонок в дверь. Оставив дочь в комнате, Прасковья Никитична поплелась открывать дверь, полагая, что это опять непутёвый зять явился проситься обратно, и уже готовая отправить голубчика восвояси. Однако на пороге стоял милиционер с красной папкой под мышкой. Сердце бедной старушки так и ёкнуло – так и есть, что-то действительно стряслось… И неужто опять с внучкой?.. Она отпустила её погулять с подружками после того, как девочка вернулась из школы и выполнила домашнее задание на завтра. Признаться, с Маришкой вечно случались какие-то неприятности: то собака укусит, то ногу вывихнет, то руку поломает… Ноги старушки стали ватными от волнения, а сердце бешено заколотилось. - Ларина Мария Николаевна здесь проживает? – осведомился нежданный гость. - Здесь… - прошептала Прасковья Никитична, - Проходите… И отошла в глубь коридора, чтобы служитель закона мог пройти в квартиру. Прихожая была настолько мала, что в ней едва помещались два человека. - Маша здесь, - движением руки хозяйка квартиры указала гостю, куда следует пройти. Милиционер принял приглашение и вошёл в квартиру, представился. Та, к которой он пришёл, находилась в спальне. Его удивило, что она на него никак не отреагировала, окинув безразличным, как бы невидящим взором, словно он бестелесный призрак, отвернулась к стене. - Ларин Анатолий Валентинович – Ваш супруг? – задал он свой первый вопрос. Имя любимого человека ненадолго вернуло Марию к действительности. Она посмотрела на гостя в погонах настолько внимательно, насколько у неё это сейчас получилось. Ей и раньше приходилось общаться с этим человеком по служебным делам. Но теперь ей предстояло выступить не в роли медэксперта, а в роли потерпевшей стороны. - Значит, дело об убийстве Анатолия Вы ведёте? – глухим голосом поинтересовалась Мария и, не дожидаясь ответа, сама ответила на свой вопрос, - Это хорошо. Вы опытный следователь и обязательно найдёте убийцу. Я была бы рада Вам в этом помочь, но сама знаю меньше Вашего – только то, что Толик убит… - Вы, Машенька, одна из последних, кто видел его живым. Расскажите мне о вашей последней встрече накануне трагедии. По возможности максимально подробно. «Максимально подробно»… События вчерашнего вечера врезались в её память навсегда. Она помнила малейшие детали последнего счастливого в её жизни дня: где стоял, как был одет, что говорил… - Толик почти каждый вечер меня с работы встречал, особенно когда провиниться в чём-нибудь… - начала свой рассказ вдова убитого, и её потухший взгляд снова стал наполняться огнём любви к уже покойному мужу. А еще утром она надеялась, что всё образуется… - Вот и вчера он ждал, когда я освобожусь. Он набедокурил в автопарке, где и дня не проработал – был уволен в тот же день, как устроился… Это было уже слишком. Я работаю на двух ставках, чтобы семью прокормить, а ему всё как с гуся вода… Вот и сказала ему, чтобы уходил. Надеялась, поймёт, что начинает заигрываться, катится вниз по наклонной… Но получилось, я сама столкнула его вниз… - Мария всхлипнула, не в силах сдержать нахлынувших слёз, тихо и горько заплакала от осознания собственной вины. - Не корите себя напрасно. Вот уж чьей-чьей, а Вашей вины тут нет, - философски заметил Тимохин, - Любая другая женщина поступила бы на Вашем месте точно так же, если не ещё более радикально. И при этом ни минуту не сомневалась бы в том, что поступила правильно. Откровенно говоря, никто, кроме убитого не виноват, что он именно так ушёл из жизни… - Но ведь он не сам умер! Ему в этом помогли! – тоном, не терпящем возражения, произнесла Мария. – Этого-то Вы не можете отрицать?! Значит, ходит по этой земле убийца, которому ничего не стоит отнять жизнь человека – просто так… И Вы обязаны его найти! - Этим я как раз и занимаюсь! – улыбнулся Тимохин, стараясь сгладить острые углы диалога. – Поэтому я сегодня здесь… - А что Вы здесь надеетесь узнать или найти? – перешла в словесное наступление вдова убитого, и голос её неожиданно зазвучал сильными нотками. – Или Вы полагаете, что это я лишила жизни собственного мужа, отца своей дочери?!!!.. - Да успокойтесь Вы! – попытался вразумить собеседницу следователь. - Никто и не думает Вас в этом обвинять! Следствию важно знать, куда направился Ваш покойный супруг после того, как вы расстались? Были ли у него враги? Где он обычно проводил свободное время? - Где он куролесил, не знаю. Сейчас особенно неприятно сознание, что «проводил», и не в кругу семьи. – Говоря это, Мария поднялась и стала мерить комнату шагами, как бы обдумывая каждое слово, - Слышала, Толик часто бывает… бывал, - поправила она сама себя, - в баре у Центрального парка. Оттуда за дебош его даже не раз забирали в милицию. Мать выкупала, жалела сына… Врагов у него не было, как мне кажется. Кому мог навредить этот бездельник. Разве только себе? А вот недоброжелателей наверняка было немало. Характер у Толика был сложный, неуживчивый, трудно с людьми сходился, не прощал никому замечаний в свой адрес… В драку лез. - Кого-нибудь из их числа можете назвать? – заинтересовался следователь. - Думаете это кто-то из тех, с кем Толик ссорился? – вопросом на вопрос ответила Мария. – Вряд ли. Ссоры-то все пустяковые. За такое не убивают… - Как знать, как знать… - многозначительно протянул опытный следователь. – Убить могут даже за бутылку водки. Есть в моей милицейской практике ряд таких происшествий. А Вы говорите… Мария не нашлась, что ответить. Несколько минут оба молчали. Тимохин о чём-то размышлял, судя по серьёзному виду и перерезавшей лоб морщинке. - Может быть, причиной ссоры стал тот самый случай в автопарке? – наконец, выдал он итог своих умозаключений. Мария устремила на него удивлённо-вопросительный взгляд. Опережая её вопрос, Тимохин продолжил изложение хода своих мыслей. - Не исключено, что после разговора с Вами, Анатолий отправился в автопарк выяснять отношения. Слово за слово… А там и заточка в ход пошла… - Не могу знать. Толик остался на остановке, когда я уехала. Вроде был один. Был ли он в этот вечер в автопарке, может знать моя подруга Надежда. Это она помогла ему туда устроиться. Сама там диспетчером работает. - Координаты, имя, фамилия, отчество, номер автопарка! – потребовал следователь, приготовившись записывать. - Номера не знаю. А подругу зовут Надежда Гусарова. Она живёт в доме №41 по улице Гагарина, сразу за стоматологической поликлиникой. Тимохин быстро записывал в протокол опроса эти сведения, а потом зачитал их вслух. - Всё правильно? Мария одобрительно кивнула в ответ. - Тогда распишитесь вот здесь и здесь. – Следователь указал ручкой, где его собеседнице следовало оставить свой автограф. А после того, как это было сделано, спрятал бумаги в свою красную папку. - До свидания! – попрощался он. – Ещё в бюро судмедэкспертизы увидимся. Я расскажу Вам, как продвигается следствие. Но его недавняя собеседница уже потеряла к нему всякий интерес и, совсем не слушая, что Тимохин ей говорил напоследок, снова принялась рассматривать пустые углы комнаты – такие же, какой сейчас была её душа. Глава 3 Мать и дочь: параллели судеб Квартира, в которой проживали Ларины, была небольшой стандартной хрущёвской «двушкой», переделанной в трёхкомнатную квартиру. Кухонную плиту вынесли на веранду, которую в свою очередь поделили на две зоны: кухню и столовую. Её почти всю занимал большой массивный старинный деревянный стол. Когда в доме было много гостей, его раздвигали при помощи двух квадратных вставок посередине, и стол становился овальным, заполняя всё пространство маленькой комнатки. А комната, где раньше находилась кухня, стала спальней. Впрочем, в ней все равно редко ночевали. Анатолий бывал дома всё реже и реже, и Мария предпочитала спать в зале на диване. Видимо, здесь без него она ещё острее ощущала своё одиночество. Дочь с бабушкой располагались в детской и были очень дружны, так как всё время проводили вместе. Прасковья Никитична пыталась огородить внучку от ссор её родителей. И только увидев издали пьяного зятя или услышав его шаги в подъезде, она спешила отвести Прасковья Никитична Маришу к соседям или к её крёстной Надежде на соседнюю улицу. Безусловно, это причиняло определённые неудобства друзьям семьи. Но отказать никто не мог. Все знали буйный нрав Анатолия, когда тот был пьян, и тоже считали, что ребёнку незачем быть свидетелем некрасивых сцен. Но скрыть их совсем от девочки не получалось. Крики отца пронизывали этажи и стены соседских квартир, пугая её безмерно. Обычно после этого отец подолгу не появлялся, и они некоторое время жили спокойно, мирно и счастливо. Марина тихо ненавидела отца за то, что он заставлял её краснеть перед сверстниками, что заставлял маму плакать. Но она тогда не могла даже подумать, что та безгранично его любит. Они никогда не разговаривали дома о нём. Это была запрещённая тема. Прасковья Никитична жила надеждой, что Мария всё-таки забудет непутёвого муженька, выкинет его из мыслей, из сердца, из памяти. И вот Анатолия нет. И он больше никогда и ничем не нарушит покой их дома. Известие, принесённое Тимохиным, которое она тоже услышала, обескуражило её. Да, она ненавидела зятя. Но вовсе не желала ему смерти. И видя, как терзается её дочь, невольно ловила себя на мысли, что рада тому, что это в последний раз, что больше Анатолий не потревожит покой их семьи, не причинит им зла. Состояние дочери ей было понятно и пугало её одновременно. Она тщетно пыталась её успокоить. Маша послушно выполняла её просьбы. Но не более того. Ужинать не стала. Поводив ложкой в тарелке наваристого, знаменитого маминого борща, отодвинула блюдо и встала из-за стола. Прасковья Никитична усадила дочь на диван, укрыла пледом и стала гладить по голове, словно старалась вытеснить из неё нехорошие мысли. - Ну чего так убиваться? – недоумевала она, - Был бы хоть путёвый, а не этот забулдыга, прости Господи! – Прасковья Никитична перекрестилась, чувствуя себя виноватой, что плохо говорит об ушедшем из жизни человеке. Но ведь правду: что есть, то есть. – Я вот мужа с войны тоже не дождалась. Не чета твоему. Заботливый был, внимательный, мастер на все руки, хозяин хороший. Если бы не война, не так бы мы сейчас жили! Думаешь, легко мне было?! Неизвестность – она хуже горя. Без вести пропал… Вот и думай, что с ним… То ли в плен попал, то ли утоп – плавать не умел… А, может, другую на фронте встретил и живёт сейчас с ней богато с счастливо, а про меня с детьми и думать забыл… В дверь позвонили. Вернулась с прогулки внучка, про которую в суматохе позабыли. Маришка с шумом ворвалась в квартиру, в которой царила мёртвая тишина, громко рассказывая бабушке о своих приключениях на улице. - Мы с Дилей сегодня ходили тюльпаны воровать, - с наивной детской бравадой сообщила она бабушке, проходя на кухню через спальню. Дверь в зал была плотно закрыта. – Но нас злой дядька прогнал. Представляешь, ему для детей цветов жалко! А мама уже пришла с работы? Прасковья Никитична приложила палец к губам, призывая говорит тише. - Т-с-с-с! Мама очень устала, даже немного приболела. Ей нужно отдохнуть и выспаться. - А телевизор? – Мариша скорчила недовольную гримаску. - Посидишь один вечерок без телевизора. – Строго произнесла бабушка. - Ну, тогда ты мне про прежнюю жизнь рассказывать будешь! – девочка молниеносно нашла альтернативу любимой телевизионной передаче. Она заслушивалась рассказами бабушки о том, как жила большая и дружная семья Пшённиковых – такова была девичья фамилия бабушки – на хуторе у Волги, как бабушка в детстве ходила с подружками в лес по грибы да ягоды, как её замуж отдавали… Не так, как сейчас. Раньше это был целый церемониал, отступить от которого никто не смел, потому что обычай предков, передаваемый и свято чтимый из поколения в поколение. Запас историй «про прежнюю жизнь» был неисчерпаем. Вот и на этот вечер нашлось интересное воспоминание, повествуя о котором Прасковья Никитична и сама мысленно унеслась прочь от удручающей действительности и перенесла в неё внучку, которая о ней и не догадывалась, и которую от неё будут тщательно скрывать ещё несколько лет. Глава 4 Анализ смерти Прасковья Никитична просыпалась раньше всех. Готовила завтрак и сразу обед дочери на работу. Мариша по утрам не ела. Её с трудом заставляли выпить чашку сладкого чёрного чая. А яблоко и бутерброд она обычно приносила обратно со школы, что очень огорчало бабушку. Этим она разительно отличалась от своей мамы. Мария любила много и вкусно поесть. А Прасковья Никитична была знатной поварихой. Об её пирогах и разносолах легенды ходили и в кругу соседей, и коллег по работе. Мария часто их радовала кулинарными изысками своей мамы. Первой второго марта поднялась, как обычно, Прасковья Никитична и отправилась на кухню готовить завтрак. На сковороде аппетитно скворчали сдобные оладьи. На другой жарились котлеты. В маленькой кастрюльке варилась картошка для пюре. Подобно доброй фее, старушка умело руководила процессом кулинарного волшебства, успевая вовремя переворачивать оладьи и котлеты и одновременно кроша капусту для салата. Дочери нужны были сейчас позитивные эмоции и силы пережить настигшее её горе. Размышления Прасковьи Никитичны прервал стук входной двери. Она кинулась к раскрытому окну. Мария шла по тротуару по направлению к автобусной остановке. Ещё не было семи утра. Обычно дочь выходила из дома в восемь - начале девятого. - Маша, а завтракать? Не будешь, что ли? Рано ведь ещё… - окликнула она её. Но дочь только отмахнулась. И пожилая женщина отправилась будить внучку. Пора было собирать её в школу. Это утро выдалось не таким, как вчера. Капал дождик, словно раздумывая, стоит ли пролиться большим дождём. Было пасмурно и хмуро. Прохожие прятались от пронизывающего ветра в воротниках свитеров, шарфы и повязки. Мария не замечала, что её красивые густые каштановые волосы безжалостно треплет ветер, и, словно пытаясь привести её в чувство, хлещет по щекам. Но даже стекающие по лицу ледяные капли дождя ничуть не изменили его окаменелости. Она приехала на работу первой, даже раньше главного врача, который обычно опережал своих работников на час-полтора. Садовник Уктам не ждал её так рано и с удивлением увидел, как Маша открыла дверь лаборатории. Прошла в свой кабинет, открыла шкаф и только тут заметила, что забыла принести из дома чистый халат взамен испачканному вчера. Но тут же нашла ему замену – халат для посетителей, которые часто заглядывали к экспертам узнать результаты исследований. Её стол был завален штативами с пробирками и баночками, где в физрастворе плавали фрагменты тел, исследование которых было необходимо произвести. Мария стала лихорадочно перебирать направления, пока не нашла то, что искала… «Ларин Анатолий Валентинович, убит первого марта 1981 года…» Требовалось провести биохимический анализ крови на наличие алкоголя, а также – анализ тканей раны на наличие посторонних веществ в ней. Так можно было определить материал предмета, которым был нанесён смертельный удар. И Маша нетерпеливо принялась за работу. Она как можно быстрее желала получить ответ на мучающие её вопросы. Набирала пипеткой кровь любимого человека, которая ещё недавно текла в его жилах и заставляла трепетать от страсти. К сожалению, слишком часто Толик разбавлял её алкоголем. Размазывая капли по гладкой поверхности лабораторного стекла, она припадала глазом к увеличителю микроскопа. Результаты исследований привычно заносила в графы учётной тетради и бланки направлений. Нет, в последний вечер своей жизни Анатолий не был пьян. Да, уровень алкоголя в организме выше нормы, но ненамного. Словно он опохмелился или выпил немного пива. Затем Мария взяла в руки колбу со смывом с раны, отлила жидкость в пробирку, плеснула в неё реактив и стала наблюдать за результатом. Жидкость чуть погодя вспенилась ядовито-жёлтой пеной, которая постепенно осела и растворилась. Потом поместила сосуд в специальный жаровой шкаф, чтобы вода испарилась, а осадок на дне мог рассказать специалисту о многом… Включила аппарат. Теперь несколько часов можно было ожидать результата. На работу явились другие работники бюро и, заметив хлопочущую в лаборатории Марию, облегчённо вздыхали. Трагическая гибель её мужа потрясла здесь всех, а они за многолетнюю практику успели привыкнуть к виду человеческих страданий. Но увидеть здесь своих близких или любимых… - такое и в кошмарном сне не приснится. А Марии довелось это испытать, и не во сне, а наяву. - Машенька, здравствуй! – в лабораторию вошла высокая крепкого телосложения белокурая женщина в черной косынке. Это была её золовка Тома, сестра покойного мужа. Она приехала вместе с мужем забирать тело брата. – Мамы сейчас нет, она в санатории. Даже боимся ей говорить. Что делать – придётся. Ты сама-то как? Однако Мария осталась безучастной к вниманию гостьи, жестом приглашая родственницу выйти. Главный врач Сирождев распорядился выделить гроб и машину. Тело Анатолия – вымытое, наформалиненное и одетое в костюм уже было внутри своего последнего пристанища. Женщины подошли к гробу. Тамара громко разрыдалась, припав к ногам старшего брата. Мария же, не проронив ни звука, гладила его такие же мягкие, как и при жизни, слегка вьющиеся волосы. Как раньше, когда хотела успокоить любимого, пожалеть его, отогреть от всех выпавших на его долю бед и напастей. Когда-то это помогало. Но сейчас её любовь была бессильна. Она жила в её сердце, её душе, пульсировала в жилах и вовсе не желала умирать. Напротив, стала, кажется, ещё сильней и крепче. Чьи-то сильные заботливые руки взяли её за плечи и отвели в сторону. Санитары просто накрыли его крышкой, не забивая, сняли гроб с телом Анатолия с табуреток и погрузили в кузов грузовика. - Похороны послезавтра, - успела ей прокричать золовка, - в час дня. В тринадцать ноль-ноль… Действительно – роковой, трагический час… До окончательной разлуки с любимым оставалось немногим чуть более суток. Взглядом проводив удаляющуюся машину, Мария вернулась в лабораторию. Анализ, призванный определить вещество, которое лишило жизни отца её ребёнка, нанесло смертельный удар её любви, надеждам, вере в хорошее, должен быть готов, судя по времени. Маша решила провести ещё один – на наличие снотворного в крови покойного мужа. Если он не был пьян, значит, не мог уснуть на лавке в парке. Объяснение этому она находила одно – Анатолия намеренно усыпили, чтобы убить. Глава 5 Свидетельство Надежды Стук в дверь ранним утром второго марта обескуражил и напугал семью Гусаровых. В гости в такое время не ходят. Значит, что-то стряслось. Надежда – как истинная глава своего семейства, привыкшая всё всегда решать сама – накинула лёгкий домашний халатик, на ходу застёгивая пуговицы и приглаживая гриву непослушных кудрявых иссиня-чёрных волос, подошла к двери. Прежде чем открыть, она предупредительно поинтересовалась: - Кто там? - Откройте, милиция! – донёсся до нёё приглушённый преградой голос капитана Тимохина. Неужели Павлик опять что-то натворил? Или старший Николай? Надежда в смятении открыла дверь. - Капитан милиции Тимохин, - представился ранний гость, протягивая удостоверение. Она машинально взяла его в руки, но от волнения не видела ничего. Буквы прыгали перед глазами. Посмотрела на фото – похоже на стоящий перед нею оригинал. - Мне необходимо опросить Вас по поводу одного важного дела. Куда можно пройти? – поинтересовался служитель закона. Надежда молча провела его на кухню, чтобы не беспокоить домочадцев. Пожалуй, она впервые потеряла дар речи. Вопрос «Что случилось?» готов был сорваться с языка, но она очень боялась услышать ответ и потому молчала. В последнее время немало неприятностей доставлял младший сын Павел. Его семейная жизнь никак не складывалась – признаться, не без её участия. Она так и не смогла принять не полюбившуюся с первого взгляда невестку, никогда не упускала случая обратить внимание сына на её промахи и ошибки. Сын очень переживал и вымещал злобу на обоих. А тут выяснилось, что непутёвая невестка находит утешение в постели другого мужчины. Павел грозился убить и неверную супругу и соперника, как только застанет их вместе. Неужели самое непоправимое всё-таки случилось? Все эти мысли молниеносно пронеслись в голове не на шутку перепуганной женщины. - Вы знакомы с Лариным Анатолием Валентиновичем? – Тимохин повторно задал Надежде вопрос, так и не дождавшись на него ответа. - Что? С Толиком? Да… Это муж моей подруги Марии. Они уже несколько лет не живут вместе, но Маша с этим бездельником никак не решится расстаться окончательно. А что он такого натворил, что им милиция заинтересовалась? – У Нади невольно отлегло от сердца: слава Богу, не её сыновья причина визита следователя горотдела милиции. - Это мы сейчас как раз и выясняем. Когда Вы видели его в последний раз? - Да позавчера в нашем автопарке, куда я его устроила – было дело. Да он добро не ценит – тут же и уволили его за всё «хорошее»… Неужто там что натворить успел? – Надежду озарила догадка, - Мужик он, конечно, статный, красивый, да дурной. Работы боится. Лучше бы себя боялся… - А чего ему себя-то бояться? – Тимохина заинтересовала реплика опрашиваемой. – Враг он себе, что ли? - Да уж хуже врага будет! – решительно заявила Надежда. - Категорично!.. А если более подробно? - Дерзкий очень. Открыто идёт на конфликт. Дерётся часто. А водка и собутыльники ещё никого до добра не доводили. И этот плохо кончит… - Вы, как никогда, правы. – Согласился с ней Тимохин. - В чём? – переспросила Надежда. - Вы же сами только что сказали – «Этот плохо кончит…» Угадали. Анатолия нашли вчера утром с перерезанным горлом на скамейке в центральном городском парке. Надежда присела от неожиданности – так огорошила её принесённая следователем весть. Несмотря на то, что сама с минуту назад предсказывала нечто подобное. - Как? – только и смогла произнести она, - А Маша? – сценарий возможного развития событий, учитывая место работы подруги, предугадать было нетрудно. Тимохин кивком головы подтвердил мелькнувшую во взгляде собеседницы догадку. - Бедная Машенька! Она же любит этого стервеца до безумия. Представляю, какой это для неё удар. - Да, Мария сейчас переживает сильнейший стресс, - и Тимохин рассказал всё, что знал о случившемся в секционном отделе. - Нашлись же «добрые люди», - процедила сквозь зубы Надежда. К этому моменту диалога с Тимохиным Надежда успела оправиться, пришла в себя, и к ней снова вернулись прежние энергичность и деловитость. - Может, чаю? Или кофе? – предложила она гостю. - Не помешало бы, - не отказался тот. – Чтобы вас утром дома застать, пришлось встать очень рано, позавтракать не успел. Надежда выключила закипевший чайник и поинтересовалась: - Чёрный или зелёный? - Лучше кофе. Две чайные ложки, без сахара и молока. Хозяйка выполнила просьбу и подала гостю чашку с горячим ароматным напитком. - А почему Вы ко мне пришли? Думаете, я каким-то образом причастна к смерти Толика? Я, конечно, не одобряла его поведения. Но в конце концов не мне же с ним жить. - Скажите, как прошёл тот единственный день его работы в вашем автопарке. Подружился он с кем? Или напротив – поссорился? - При мне – нет. Да он пробыл там немного. Покрутился для вида в гараже и ушёл. Видели его со сторожами. Ближе к обеду, как те сменились, отправились в ближайший кабак, говорят. - Это может кто-нибудь подтвердить? Их видели там, точно? – уточнил полученную информацию Тимохин. - Водитель наш Рыжий говорил, что столкнулся с ними в той забегаловке. Это кличка у него такая – волосы на голове слишком яркие. – Уточнила Надежда. – Он стрижётся коротко-коротко, а всё равно голова словно светится, - улыбнулась она. - Где я могу его найти? – Тимохин приготовился записывать. - В автопарке нашем №145, в гараже. Спросите Родного Сергея Петровича. - Спасибо, так я и сделаю. Когда его можно там застать? Как я понимаю, он периодически в разъездах? Надежда ненадолго задумалась. - Завтра после шести. Он к этому времени должен вернуться из рейса. Выехал он 29 февраля вечером, – сообщила она. Тимохин сделал пометку в своей записной книжке, попрощался и ушёл. А Надежда кинулась звонить коллеге по работе с просьбой заменить её дня на два – на три. Подруге она сейчас была нужнее. |
||
| Категория: Рассказы | Автор: Лариса Есина | нравится 0 Дата: 14:09:2011 |