Olrs.ru / Конкурс
КОНКУРС

Регистрация

Логин

Пароль

забыли пароль ?
















Вечный огонь

Руслан сидел, насупившись, на краешке табуретки на кухне и старался не смотреть на мать. А она ходила по кухне и угла в угол, отрывала дверцы шкафов и закрывала их обратно, начинала что-то говорить сыну и обрывала фразу на первом же слоге. Наконец, вся измучившись, она, схватив другую табуретку, и с силой грохнув ею об пол, села напросив сына.
- Вот и скажи мне, зачем это все было? – она, наконец, выдавила из себя первую фразу целиком за последние десять минут.
Руслан молчал и, чтоб ненароком не встретиться с почти черными от гнева глазами матери, пристально рассматривал щербатинку в полу. А что тут скажешь? Все уже было сказано час назад классной руководительницей в школе, после чего мать буквально вылетела из школы с красными пятнами на щеках и огромным желанием взять дома старый дедовский ремень и выпороть сына. Но дома, вытащив ремень, она так и не смогла поднять на четырнадцатилетнего сына руку. И даже дело не в том, что она взяла ремень в руки в первый раз в жизни, а в том, что она поняла, что сама где-то упустила что-то очень важное.
Вся их совместная жизнь с сыном была похоже больше на выживание, чем на счастливую жизнь родителей и детей, которую как любят показывать в кино. Ее родители совсем не помогали, да и поначалу вообще старались каждый раз уколоть тем, что она собралась рожать одна, без мужа. Впоследствии, съехав от них на съемную квартиру, за которую приходилось отдавать почти половину заработка, она свела общение с родителями к минимуму, однако сын был у них частым гостем, да и к внуку они стали относится со временем более лояльнее, чем к дочери. Бесконечные сверхурочные, работы в выходные, чтобы сыну купить новые джинсы или приличный сотовый телефон, да и просто побаловать вкусненьким. Конечно они вместе проводили мало, но хоть вечером и в выходные она старалась уделить сыну внимание… Хотя, какое там внимание за пару часов до сна, когда и сил нет, а надо и постирать и ужин приготовить…
И поэтому сейчас сын сидит на кухне и прячет взгляд, а она в приступе собственной беспомощности кружит по кухне и не может ничего сказать толком.
- Альбина Равилевна, я понимаю, что вы воспитываете сына одна, Вам тяжело… Но это уже переходит все границы! Вы, конечно еще молоды, но ведь кто-то из Ваших прадедов наверняка воевал… А Ваш сын печет в Вечном огне картошку! Это уже верх цинизма! Я понимаю, что сейчас у молодежи нет ни ценностей, ни патриотизма, ну это уже из ряда вон выходящее явление! А что будет завтра? Он пойдет могилы отцов и дедов грабить! - Людмила Васильевна, женщина ну очень преклонного возраста, всегда ценилась среди родителей как отличный педагог, умеющий найти подход к любому ребенку. Но вчера к ней после занятий пришел участковый и рекомендовал вызвать родителей для беседы по поводу случившегося. А она еще долго пыталась убедить участкового, что ее школьники ну ни как не могли такого натворить, что это какая-то ошибка… Но участковый молча вынул тетрадный листок, положил его на стол и молча вышел. А Людмила Васильевна осталась стоять, боясь притронутся к листочку и прочитать что там написано, так как узнала подчерк Руслана по характерной закорючке в букве «р».
- Людмила Васильевна, я…. я не понимаю как он так…. я конечно…. я займусь… – Альбина, сгорая от стыда, вылетела из класса.
И вот сын сидел перед ней и молчал.
- Помнишь, месяц назад ты меня просил рассказать кое-что?
Руслан вздрогнул, услышав стальные нотки в голове матери, и поднял глаза. Он ждал чего угодно – криков, слез, даже увидев, что мать вытащила ремень – даже здесь он не удивился. Но сейчас перед ним сидела как будто другая женщина, не та, которая ходила минуту назад по кухне в приступе ярости.
- Ты у меня умный мальчик. Я думаю, что мне не надо говорить о том, что ты натворил – это низко и не достойно, что ты обидел память моего прадеда, военные фотографии которого ты любил рассматривать в детстве….Я сейчас о другом…Я тебе никогда не рассказывала про отца…. Похоже настало время, хотя я и обещала это сделать это намного позже…
Руслан недоуменно смотрел, как мать встала и ушла в комнату и начала там, похоже по доносившимся звукам, вынимать книги из шкафа. Вопросы про отца в доме были под запретом. Мать сказала один раз, что она расскажет ему все на восемнадцатилетие, а все попытки узнать больше пресекались на корню. Бабушка, подступившись тогда где-то лет в десять к ней с этим вопросом, чуть не оттаскала его за волосы и целый день ругала его за то, что он вообще поднял эту тему. В свидетельстве о рождении в графе «отец» стоял жирный прочерк, так что сведений об отце в доме не было никаких.
Мать вернулась, неся в руках небольшую черную деревянную коробочку, и медленно, как бы боясь сотрясти содержимое, опустила ее на кухонный стол.
- Открой Руслан, это вещи твоего отца….
Руслан от волнения даже перестал дышать. Протянутые руки сами остановились на секунду, но крышка открылась очень легко, как будто все время ждала, что ее откроют. Внутри оказалась фотография молодого светловолосого парня в камуфляже, сделанная явно любительским фотоаппаратом на фоне голых веток деревьев, медаль «Золотая Звезда» с российский триколором и жетон с большой дыркой посередине.
- Мам, а я помню этот жетон… - почти шепотом сказал Руслан.
- Тебе было три года всего, неужели ты это помнишь, сынок?
- Да, у Вечного огня ты с цветами и…. мужчина такой… с палочкой…он что-то говорил тебе….а ты плакала…
- Они вместе служили… это он мне привез все это….у меня ничего не было от него, кроме тебя…
- Значит он мой отец? – Руслан вглядывался в нечеткую фотографию, стараясь найти знакомые черты…
- Да, мне родители запретили записывать его отцом, когда ты родился, считали, что он нас бросил… я только отчество смогла записать по нему, Булатович ты. А он даже и не знал, что ты родишься…
- А она пробита – это….
- Да, это пуля…. Первая Чеченская компания, штурм Грозного… 31 декабря 94-го… под Новый год…шли с западный стороны под командованием Ивана Бабичева…я узнала, что его нет, когда тебе было уже два года, а его убили за день до твоего рождения – 2 января. А на 9 мая у Вечного огня все собираются – и за дедов и за мужей, за отцов… без разницы, когда смерть пришла и где – под Смоленском, в Польше, в Германии, в Афганистане, в Чечне….Огонь горит нам в назидание, чтобы мы не забывали что они погибли, сохраняя жизнь нам… Кирилл, это тот, которого ты помнишь, с палочкой, как раз мне там эти вещи и передал… Сама не знаю, как он смог все это сохранить… За мертвого его тоже считали… Он, как вернулся, к моим пришел, в соседних домах жили. Так дед его на порог даже не пустил, да и слушать не стал. Кирилл меня и нашел на 9 мая, знал, что я приду туда… А я о смерти Булата узнала, когда похоронка на Кирилла пришла, там письмо от командира еще было. Написал, что трое живых после боев осталось…Булата в живых уже не было как месяц.
- Мам, а почему ты раньше не рассказывала об отце?
- Придется тебе всю историю семьи рассказывать… ты ее ведь не знаешь. Дед – наполовину чеченец ведь. Мама его русской была, отец чеченец. В Сталинские репрессии в 44-м их выселили в Среднюю Азию, там и жили. Дед в семидесятых, когда разрешили, уехал в Сибирь, там с бабушкой и встретились, а потом на родину бабушки, в Башкирию, переехали. Здесь и я родилась и ты, сынок. Дед со временем стал себя татарином называть, старался, чтоб никто не знал, что его семья под депортацию тогда попала. Поэтому и национальность по бабушке взял, язык выучил. Никто в жизни не усомнился, что дед не татарин. А когда в начале 90-х, когда Советский союз разваливаться начал, считал, что чеченцы хотят свою жизнь построить, заново научится жить на своей земле. Потом, когда понял, что те, кто пытаются силой, оружием и террором там власть удержать, преследуют совсем иные цели, разочаровался, понял, что ошибся тогда. Не такую новую жизнь он хотел для своего народа, не такое будущее себе представлял. А про Булата…дед сначала плохо отнесся к тому, что вооруженные силы вообще операцию в Чечне начали, а Булат же солдатом той армии был… Потом на меня сердился, что я семью опозорила, что тебе без мужа родила…много всего было. Сейчас все равно Булата виноватым считает, что якобы бросил меня беременную. А на самом деле Булат хотел ребенка, говорил – вернусь, семья нормальная будет, сын будет отцом-военным гордится. Да и уходил когда, не знал что ты родишься…Только пуля все испортила…
- А почему ты раньше про отца не рассказывала, мама?
- Мал ты был слишком, да и сейчас не велик. Но хоть сейчас может, сможешь разглядеть, где правда, а где ложь, где белое, а где черное… Мы сами должны решить, что для нас самое главное, самое ценное и правильное, родители здесь не указ. Это наша жизнь, нам самим выбирать, по какой дороге идти, даже если окажется, что она была неправильной.
- Ты о чем, мама?
- О том, что тебе решать надо – на Вечный огонь в память об отце и прадеде цветы 9 мая приносить, или картошку там печь…
- Но я же не знал!
- Вот про это я и хочу сказать – тебе свой путь выбирать, тебе по нему идти… а родители или гордится будут тобой или презирать…
- Ты меня сейчас презираешь за то, что я сделал?
- Я думаю, что ты ошибся… а если человек понимает, что допустил ошибку, его можно простить. Только дело не в прощении окружающих, а в том, считаешь ли ты сам, что неверный шаг сделал.

9 мая… Минута молчания…Холодный пронизывающий ветер треплет волосы стоящих на площади перед Вечным огнем. Седовласый мужчина лет сорока с небольшим, опираясь на трость, рассматривает стоящих на площадь, стараясь найти знакомые лица. Нет, никого…
Все давно уже закончилось, люди расходятся с площади. Где-то слышится смех маленьких детей, упустивших в небо воздушный шарик, мимо проходят двое мужчин, совсем старый и совсем молодой. У обоих на груди наградные планки, и только знающий человек понимает, что у обоих вся грудь должна быть в наградах. Он ухмыляется – ничего в этой жизни не изменилось. У каждого поколения своя война, и, как и раньше, не все готовы хвастаться этим. Его дед тоже после Великой Отечественной стеснялся носить награды, носил только планку и то по праздникам.
Впереди идет женщина, еще под руку ведет молодой парень лет восемнадцати. Парень на секунду оглядывается назад, провожая взглядом маленького карапуза, который кругами обегает каждого идущего, цепляясь за каждого своими маленькими ручонками.
Как будто не было этих семнадцати лет… Ты сидишь на корточках перед костром за стеной полуразрушенного дома и пытаешься согреть застывшие руки. А рядом стоит, спиной прислонившись к стене, Булат и рассуждает о том, что вчера был Новый год…
Он закрыл глаза, чтобы вернуться опять назад. Глаза вновь открыты. Карапуз продолжает носится вокруг молодой пары, которые пытаются его урезонить, а парень с женщиной уже пропали из вида.
Дай бог, чтобы у сына Булата и все остальных не было больше войн!
Категория: Рассказы Автор: Наталья Гаевская нравится 0   Дата: 01:12:2012


Председатель ОЛРС А.Любченко г.Москва; уч.секретарь С.Гаврилович г.Гродно; лит.редактор-корректор Я.Курилова г.Севастополь; модераторы И.Дадаев г.Грозный, Н.Агафонова г.Москва; админ. сайта А.Вдовиченко. Первый уч.секретарь воссозданного ОЛРС Клеймёнова Р.Н. (1940-2011).

Проект является авторизированным сайтом Общества любителей русской словесности. Тел. +7 495 999-99-33; WhatsApp +7 926 111-11-11; 9999933@mail.ru. Конкурс вконтакте. Сайты региональной общественной организации ОЛРС: krovinka.ru, malek.ru, sverhu.ru