«Я, наверное, никогда не видела горе так близко…растерянно глядя ему в глаза. Я всегда росла в окружении мира и радости. А тут такое… Мой дедушка был авторитетом для меня. Мне всегда было важно его мнение, его взгляд и критика. Именно для него я выучилась играть на скрипке и исполняла самые сложные пьесы перед ним каждый праздники и особенно в день его рождения. Он был добр и ласков ко мне. Он любил меня. А я была от этого так счастлива! Почему…тогда…»
Кап…
«Он…»
Кап!
Белое чистое полотно мягко опустилось на бездыханное тело старого человека, закрыв навсегда его холодное лицо. Девушка, лет семнадцати, сидела в коридоре напротив двери палаты под номером 8. Её глаза были наполнены слезами, которые уже переполняли нижние века и тихо скатывались по бледным щекам массивными градинами. Надя старалась не моргать, чтобы на лице не было еще больше влаги. Дрожащие ладошки крепко сжимали штанины в предчувствии ужасного. Дверь раскрылась, и из нее показалась белая спина санитара. Затем из палаты выползла каталка, на которой санитары везли что-то под белым полотном. И это «что-то» заставило все тело Нади вздрогнуть и почувствовать щемящую боль в сердце. Не моргая, не дыша, она проследила стеклянными глазами за прокатившей перед ней каталкой и угрюмыми санитарами.
Надя вошла в палату, откуда сейчас вышли санитары. Все то же: окно, стол, тумбочка с узкой вазой и не успевшим завять нарциссом, занавес, широкий, светлый. Всё! Только кровать как-то опустела… Надя провела рукой по запутанным волосам; она не умывалась и даже не ела с раннего утра. Им просто позвонила домой из больницы в половине шестого утра, и она, узнав от мамы случившееся, сорвалась с теплой подушки и нагретого одеяла прямиком в больницу, по дороге натянув джинсы и накинув весеннюю курточку. Инфаркт наступил так внезапно… Еще не давно они с родителями навещали дедушку, и врачи прогнозировали скорейшее выздоровление. Дед так бодро рассказывал о случае, когда ему ставили капельницу, и с улыбкой обещал внучке, что они вместе пойдут в их любимое кафе - мороженное. И как такое могло случиться…
- Он был хорошим дедушкой, наверное.
Надя вздрогнула и обернулась, но за спиной никого не было.
- Прости, что я так вмешался, но я могу тебя понять.
Звук исходил откуда-то со стороны занавески. Девушка сделала пару шагов к ней.
- Кто это сказал? – Она дотронулась до шторки.
- Не открывай!
- Почему?
- Не открывай, и все.
- Ладно…
Надя присела на стул рядом с занавеской.
- Слушай, а ты сказал, что понимаешь меня, - начала она.
- Да, так и сказал. Мне бы тоже не хотелось потерять такого дедушку. – Голос звучал задумчиво и грустно.
- Он, наверное, единственный понимал меня…
- Это редко, когда старые люди могут понимать юное поколение.
- Мне повезло, значит?
- Что-то типа того.
Молчание.
- А зовут тебя как?
- Надя.
- Хе… Красиво. А я Лёша.
Девушка робко улыбнулась. Скорее всего, ее новый знакомый старался ее взбодрить.
- Твой дедушка много говорил о тебе. – Начал Лёша.
- И что же он говорил? – спросила Надя, утирая влажное лицо.
- Какая ты добрая, способная, красивая… как на скрипке хорошо играешь. – Он вдруг задумался, а потом продолжил. – Вспоминал о тебе каждый день. Рассказывал истории забавные, но некоторые были немного грустные. Похоже, вы проводили с ним много времени. Я даже удивился, как может пожилой человек так много помнить и в таких подробностях!
- А что, например, он рассказывал такого?
- Ну, вроде, тебе было лет шесть…или восемь…короче, у тебя хомячок умер. – Надю это немало ошарашило. И, действительно, как дедушка мог такое запомнить? – Он изобразил тебя словами точно и четко, только на бумагу вылить оставалось! Ну, я в принципе так и поступил…
Из-за ширмы послышалось шуршание, а потом между двух шторок показался лист альбомной бумаги. Надя взяла лист в руки; там, на потертой белой глади альбома, на нее смотрела маленькая девочка с хвостиками, в кружевном платье, ее любимом.
- Вообще-то он рассказывал, как успокаивал тебя. Как ты плакала и заливалась ревом от потери… Кузи?
Надя подняла глаза на занавески и смутилась. Деда так хорошо знал ее… И все это время он хранил в себе все воспоминания, чтобы потом кому-то рассказать.
- Послушай, Лёша, - обратилась Надя, передавая рисунок обратно. – А до какого времени дошел дедушка в рассказах?
- Это как?
- Сколько мне было лет в его последнем рассказе? – пояснила она.
- Наверное, столько, сколько тебе сейчас.
- Вот как…
«Значит, он просто излил все и ушел?...» - мелькнуло у Нади в мыслях.
- А хочешь знать, что он сказал последним?
Девушка вся напряглась.
- И что же? – выжала она из себя.
- Я счастлив… - процитировал Лёша.
Они оба замолчали.
«Что же могло сделать счастливым дедушку?» - подумала Надя. – «Я никогда не видела…и он сам не говорил, что он счастлив».
- А приходи еще сюда, - прервал ее размышления Лёша. – Ты же придешь сюда еще?
- Да, если можно. А когда?
- Эм… Давай через сорок дней. Меня скорее всего переведут в другую палату, а то тут спать будет жутковато.
- Ладно.
* * *
«Боль уходит не сразу. Если ты ударишься, рана заживает долго; боль утраты сходит еще дольше. Особенно, если этот человек что-то значил для тебя».
Надя стояла перед дверью той самой палаты, спустя сорок дней, и все никак не решалась ее открыть. Зачем она вообще пришла сюда? Просто она умела держать слово - так говорил ее дедушка. Дедушка…
Рука сама опустилась на ручку двери, и дверь с щелчком открылась.
- Я знал, что ты придешь. – Лёша поприветствовал девушку.
- А как ты понял, что это я? Ты даже не смотрел через свою штору на дверь.
- Я услышал, как ты подошла и долго стояла около двери.
- Так у тебя еще и слух хороший, - улыбнулась девушка. – Не только способность рисовать.
- А еще память. Например, я помню все, о чем вы говорили с вашим дедушкой до его приступа.
- Правда?
- Да, я же был тут.
- И не издал ни звука! – Надя поставила шуршащий пакет рядом с его тумбочкой. – Я тебе, тут, яблок и апельсинок принесла.
- Ух ты! Это я люблю, спасибо!
- Не за что. – Надя пригляделась к шторке. – Послушай, а почему ты тут?
Лёша не сразу ответил.
- Да так. Мелочи.
- А ширма зачем?
- Не спрашивай. Просто мелочи. А ты любопытная.
- Знаю, - улыбнулась Надя.
- Надя, - вдруг обратился Лёша. – А ты знаешь, что такое счастье?
Что-то ёкнуло внутри у девушки. Она меньше всего ожидала услышать от кого-то этот вопрос. А знал ли об этом Лёша?
- Я считала, что счастье это состояние души, когда человеку хорошо до невозможности…
- А сейчас?
- Сейчас я не знаю… - Она задумалась. – А ты знаешь?
- Наверное, нет. Я мало испытывал счастья в жизни…для того, чтобы его понять.
- И все-таки?
- Ну… Счастье… - Он вздохнул. – Счастье для меня это как огонек, который говорит тебе: «Ты жив?» Это искринка где-то в сердце, такая мимолетная и маленькая, но ее огня хватает на весь организм, и остаточные ощущения так сладки, как вишневое варенье. Но они по своей сути тоже мимолетны и малы. Вот они есть, и вот их уже нет… - И тут он замолчал.
- Что же делает тебя счастливым? – робко спросила Надя.
- Да все! Все, что может меня просто порадовать, может и осчастливить! Вот, что делало счастливой тебя?
- Меня? Меня…
- Да ты думай, мне еще тут долго почивать.
- Я просто только сейчас поняла одну вещь: меня иногда радовали подарки, игрушки, вещи, но они не делали меня счастливее. Хотя я так думала.
- Вот как… - вздохнул Лёша.
- Что-то не так?
- Да нет. Просто, когда ты один, из детдома, и у тебя ничего нет… Это кажется сказкой.
- Так ты…
- Да, я сирота. Родителей даже на фото никогда не видел. Скучно, конечно, но мне это не мешает.
Снова наступило молчание.
- Извини… - раздалось из-за ширмы.
- За что?
- Да просто так. Твой деда так о тебе рассказывал, так! Я и захотел познакомиться. Мы похожи с тобой чем-то, а в чем-то даже одинаковы.
- Но есть одно различие: у одного из нас абсолютно нет семьи.
- Это не то…
- Человек, не имеющий семьи, не счастлив; вот, что я поняла. Это даже доказано.
- Кем? Тобой?
- Хорошо, извини. Может, и счастлив.
- Ты о чем сейчас, Надя?
Девушка остановилась на полуслове, понимая, как сильно она обижает парня.
- Так, ты счастлива только с семьей?
- Иногда и в полном одиночестве…
Из-за шторки показалась рука Лёши, с яркими царапинами и ссадинами. Надя потянула навстречу ему свою.
- Меня парни из школы побили. Лицо изувечили. Вот я и прячусь.
- Глупо.
- Наверное… Но когда я проснулся от наркоза, ширма уже была здесь, и я попросил не убирать ее с места. Так удобнее для всех, и для меня.
- Ясно…
Их пальцы переплелись и, казалось, раскрепляться им не хотелось.
«Знала ли я, что такое настоящее счастье?» - подумала Надя, чувствуя тепло Лёшиной руки.
- А знаешь, - сказал Лёша. – Я все думал, как мы встретимся с тобой…
- И я все думала… - призналась девушка. – Ты оставил у меня в памяти глубокий след с той нашей встречи.
- Эх, жаль, что мы сейчас не на том моем месте… под деревом… в парке. Оттуда видно весь парк!
- Красиво, наверное… - вздохнула Надя. Она вдруг вспомнила, как они с дедушкой гуляли по этому парку, который рядом с их домом. И место это она вспомнила: молодой дуб на небольшой возвышенности.
- Там еще скамейка есть, да?
- Ага… Похожа чем-то на «скамью Онегина».
- Точно!
Надя почувствовала, как пальцы Лёши сильнее сжали ее ладонь. Будто он уже знал, что ей пора уходить.
- Надя, - как-то робко обратился к ней Лёша. – Можно мне тебя туда пригласить?
Кровь прилила к без того румяным скулам и заставила их покраснеть. Как же хорошо, что их разделяет ширма, иначе Надя бы не знала, куда ей деваться.
- Лёша, я даже не знаю…
- Приходи, пожалуйста.
- Э…ладно. А когда?
- Так ты придешь?! – В его голосе послышался некий детский восторг. – Через неделю. В пять. Согласна?
- Хорошо.
- Только обязательно приходи, Надь.
- Я приду, Лёш, обещаю.
* * *
«Счастье… А что это? Я не знаю, а вот он… Он стал понимать меня все лучше и лучше с момента нашей последней встречи. Его скоро выпишут, и мы увидимся! Я буду ждать этого мига, буду!»
Надя шагала по мостовой через водохранилище с пакетом апельсинов из магазинчика. Лёшу скоро должны выписать, но она может еще разок занести ему фруктов.
С момента смерти дедушки прошло уже больше полутора месяца. Его комнату еще не трогали, не убирали. Все как есть. Надя часто заходит туда, смотрит на старые черно-белые фотографии у него на обоях, надежно прикрепленные булавками вряд по стене. На них дедушка такой счастливый, живой… Она осторожно проводит по его столу, где уже успела скопиться пыль, будто он мог рассыпаться в прах. Садится на его скрипучую кровать и прижимает к себе подушку, на которой она когда-то вышила улыбающуюся мордочку медвежонка. Скучно ей без него… Грустно.
Надя обернулась и посмотрела куда-то вдаль, позволяя длинным волосам спрятать ее влажное от слез лицо. Большие светлые глаза, не отрываясь, смотрели на яркие блики солнечного света, отражающиеся в стекле уличного фонаря. Она поправила растрепанные ветром темные волосы и направилась дальше.
Коридоры больницы были необычайно пусты. Эхо, издаваемое шумными каблуками туфель, моментально разносилось по светлым туннелям в отделениях. Надя осторожно открыла дверь палаты; ширма отодвинута, кровать заправлена.
«Уже выписали?» - мелькнуло в мыслях.
- Подумать только! Бедный мальчик!
- Ага… И по щекам слезы! Лицо все в царапинах, ссадинах, только затянулись, а слезы все туда! А сам: «Я ее не увижу больше. И она меня не узнает!»
Из-за угла коридора вышли две санитарки. Надя вошла в палату и прикрыла дверь, чтобы слышать разговор.
- Какая-то это проклятая палата… Все, кто в ней не лежал, все почти при смерти выползают из нее!
«Лёша!» - Девушка чуть не вскрикнула, но успела зажать рот ладонью.
- Ну, это-то понятно; его, видела как, разнесло? Мало ли куда влетело помимо ноги и носа…
Дверь палаты распахнулась за спинами санитарок, и оттуда выбежала Надя. Она посмотрела на санитарок испуганными глазами, полными слез, и будто хотела что-то им сказать, но слезы не позволяли звуку выйти из открытого рта.
- Девушка, что случилось? – обратилась к ней одна из медсестер.
- Здесь не цирк, не ломайте комедию. Помочь?
Надя ничего не ответила, а только лишь развернулась и побежала прочь что есть силы, оставив в палате на полу разбросанные апельсины.
В ту ночь ей все не спалось. Она даже не поела, а просто ушла в свою комнату. В голове бродили разные мысли.
«Это мог быть и не он… Не он! Он не мог так…оставить меня. Только не он! Не сейчас!» - слезы наполняли глаза раз за разом, душа, не давая заснуть.
До их встречи оставалось всего два дня, но Надя была на грани. Ну не верила она в происходящее, нет! Но боялась за него она еще больше. Два последних вечера Надя ложилась спать с надеждой, что все еще будет хорошо, что нужно просто дождаться, и она сама все поймет, что все само откроется.
«А ты знаешь, что такое счастье?» - вспомнила она вопрос Лёши.
- Счастье это ты… - ответила Надя в мокрую от слез подушку.
Вот и назначенный день. Надя, вся в ожидании, стояла возле молодого дуба, держась за него рукой. Шаловливый восточный ветер нежно играл с кроной деревьев и белым платьем в зеленый горошек у Нади. В преддверии девушка искала светлыми глазами в толпе кого-то, кто обязательно придет сюда, в пять.
- Надя, - раздалось из-за спины.
Она обернулась и увидела идущего к ней, перебирая костылями, белокурого парнишу с небольшими перевязками на лице.
- Лёша? – Надя сначала замерла, а потом кинулась ему помогать.
- Прости, что опоздал. В автобусе тяжело, однако, на таких перекладинах спускаться.
Его такой знакомый, родной голос нежно лизнул ее слух, и ей стало так тепло. Они добрались до самого дуба.
- Посмотри! – Лёша указал Наде на развернувшийся перед ними пейзаж. – Правда, красиво?
- Да, я тоже любила давно сюда ходить сюда с дедушкой, пока у него не начала болеть спина… - она задорно хихикнула.
- А он был прав, ты красивая…
- Послушай, Лёш… - вспомнила девушка. – Я волновалась… Я думала… что ты…
- Что? Ты думала, что я…того? – Он расплылся в удивленной улыбке. – Я слышал, как этого парня завезли в отделение, где я лежал. Крику было! Думал, оглохну!
Тепло разлилось еще сильнее по ее телу, приливая к пламенным щекам девушки. Надя заметила, как теплые глаза парня ласково греют ее своим взглядом, и она смутилась.
Они сидели возле дуба до заката, разглядывая улицу, по которой ходили толпы людей, похожие на муравьев, и обсуждая разные ситуации. Закат уже должен был пройти, когда Надя встала с примятой травы и помогла Лёше подняться.
- Мне пора, - вздохнула она.
Лёша тоже вздохнул, глядя ей прямо в глаза, а потом улыбнулся.
- Мне было так приятно с тобой провести время.
- И мне…
Лёша слегка нагнулся к ней и чмокнул в губы. Надя покраснела, но взгляд не отвела. Она шагнула к Лёше ближе и, обняв за шею парня, поцеловала. Костыли выпали из-под рук оробевшего Лёши, и он, оставшись без опоры, обнял девушку за талию.
- А знаешь, - сказал Лёша, когда все закончилось, - я счастлив.
Конец.
(10.07.2011 г.) |