Дождливый день. Кафе на широкой улице.
|
Город никогда не баловал своих жителей хорошей погодой. Подходивший к концу сентябрь был холодным и пасмурным, каждый день шли сильные дожди, от которых улицы покрылись грязным слоем мокрой листвы и мелкими зеркальными лужицами с отражающимся в них осенним небом. Такая погода совсем не подходила для прогулок и воскресным днем, город казался почти пустым, шумел только ветер, гоняя по улицам не прибитую дождем листву, перемешанную с редким уличным сором. Так же тихо и нелюдимо было на одной из улиц в центре: по ее широким тротуарам, отделенным от проезжей части большими раскидистыми тополями, иногда проходили озябшие прохожие, кутаясь в плащи, а по дороге иногда проносились машины. За большим окном маленького кафе на этой улице, помешивая ложечкой чай в прозрачной чашке, и, подперев голову рукой, сидел юноша. Он был приятной внешности и одет довольно просто: в слегка поношенный будничный классический костюм. Достав ложечку из чая, он положил ее перед собой и перевел взгляд с летящих по кругу чаинок на улицу, где ветер надув какой-то пакет как парашют поднимал его все выше и выше вдоль улицы. В кафе было тепло и уютно: неяркое освещение, старая лакированная мебель и не менее старое пианино, большая барная стойка с множеством бутылок и банок на полках за ней, на стенах висели натюрморты и маленькие и большие фотографии, вместе с ароматом тысячи сортов чая и кофе, плавающих в воздухе, из за стойки, из патефона, шурша, доносилась мелодия саксофона. Юноша посмотрел на дремлющего в большом кресле рядом со стойкой бармена, затем опять повернул голову в сторону окна и продолжил наблюдать за пустой улицей, где начался сильный дождь. В это время по улице, выйдя из медленно ползущего автобуса, осторожной, неуверенной походкой, придерживая рукой накинутый поверх черной аккуратной шляпки капюшон бежевого пальто, появилась пожилая женщина. Ее лица было практически не видно, лишь только ее большие круглые глаза рассеяно смотрели под ноги, и тонкие губы слегка дергались, как будто она плакала или собиралась заплакать. Ежась от ветра и холодных капель дождя, она шла мимо кафе. Увидев ее, юноша встрепенулся, забарабанил кулаком по окну, и крикнув: «Анна Васильевна! Анна Васильевна!» побежал к выходу. Женщина оглянулась и увидела спешащего к ней юношу, она остановилась напротив входа и на ее губах появилась едва заметная улыбка. Услышав шум, бармен открыл глаза и, приподнимаясь в кресле, спросил у проносящегося мимо него юноши: - Анна Васильевна там? Но ничего не услышав, побежал за ним. На улице оказались перед пожилой женщиной по очереди оба юноши. Увидев их перед собой, она улыбнулась и, пытаясь приглушить шум дождя, громко сказала: - Здравствуйте дорогие. Вы чего выбежали то? Смотрите какая погода. – кивнула в сторону улицы. - Здравствуйте, Анна Васильевна! – начал бармен – Пойдемте к нам! Вы же промокните! Пойдемте, посидите чуть-чуть, пока дождь не пройдет! - Да, Анна Васильевна – продолжил второй юноша – Пойдемте к нам! Вы же промокните сейчас! - Ребята, я же недалеко живу. А потом у меня дел всяких куча. – Она пожала плечами и улыбнулась. - Я сейчас – ожидая эту фразу, сказал бармен и тут же исчез за большой деревянной дверью кафе. Он появился так же быстро, как и убежал и в его руках был большой пакет, он протянул его женщине: - Я знал, что вы не согласитесь, поэтому вот, возьмите, пожалуйста. – И он протянул женщине пакет. – Тут все как вы любите: пирог с рыбой и булочки с вареньем. Возьмите, пожалуйста. - Ну зачем вы! Спасибо вам большое конечно! – взяв пакет рассеянно сказала она. - Берите, Анна Васильевна. И заходите к нам как-нибудь – ежась от холода, сказал юноша. - Спасибо вам большое дорогие! Вы совсем промокли. Бегите скорее! Бегите! – повторила женщина, увидев, что молодые люди ни тронулись с места. - До свиданья! – сказали они хором, и скрылись за дверью. Войдя в теплый зал, они подошли к окну и смотрели за тем, как крохотная фигурка старушки скрывается за стеной дождя, и только когда ее совсем стало не видно они отошли к барной стойке и сели по разные стороны. Посидев немного, юноша встал и повесил вымокший пиджак на вешалку и обратно сел на высокий табурет. - Леня, - обратился он к бармену – налей мне чаю, пожалуйста. Такая погода… только чай и пить где-нибудь в тепле. - Я себе тоже налью. Кроме нас, похоже, его сегодня никто пить не будет. - Посмотри, какая погода. Сейчас на улице то нет никого. - Кто знает. – Сказал бармен и развернулся в сторону полок с большими прозрачными банками. – Тебе какой чай? - Любой, какой сам будешь. И бармен, подставив стул, полез на полку за одной из банок. Ожидая чай, юноша лениво разглядывал то, что находилось за барной стойкой, и вскоре остановил свой взгляд на большой черно-белой фотографии в красивой деревянной рамке. На ней были изображены женщина и мужчина. Высокий мощный мужчина был в строгом черном костюме, он сидел на стуле, развернув его наоборот, взявшись руками за спинку и положив на них голову, его густая шевелюра, зачесанная назад, была наполовину седой, из под густых бровей он серьезно смотрел в объектив, лицо обладало неисправимо мягкими, добрыми чертами, и поэтому наигранная серьезность на нем делала его скорее забавным, чем серьезным. Рядом с ним стояла миниатюрная женщина в белой рубашке с коротким рукавом и большой воздушной юбке, на ее голове поверх пышной кудрявой прически была его шляпа, которая была ей очень большая и от этого смотрелась очень мило, большие круглые глаза и тонкая улыбка вспыхнули радостью как у маленького ребенка, когда ему дарят долгожданный подарок. Юноша смотрел на фотографию минуты две, пока бармен не заметил это. Протягивая юноше большую кружку с чаем, он сказал: - Какие они тут хорошие. У папы эта фотография была самой любимой, поэтому он ее тут и повесил. Милые, правда? – бармен сел на табурет в пол оборота к юноше и тоже посмотрел на фотографию. - А сколько этой фотографии? - Лет сорок. - Это Анне Васильевне и Илье Сергеевичу тут тоже, что ли по сорок? – удивленно спросил юноша. - Ну да. Ведь сейчас Анне Васильевне восемьдесят. Им тут, где то по сорок. – Бармен с улыбкой посмотрел на юношу. Юноша стал медленно пить чай, продолжая рассматривать фотографии и картины, которых в кафе было очень много, а бармен сел в свое кресло, взяв в руки какой-то журнал. Некоторое время они просидели, занимаясь каждый своим делом. В кафе по прежнему, тихо потрескивая, звучала мелодия саксофона, бармен сидел в большом уютном кресле, юноша пил вкусный чай – каждому из них было тепло и уютно, и тогда очень хорошо некоторое время помолчать. Дождь лил все сильнее и сильнее, поэтому молодой человек совсем не хотел идти домой, а бармену попросту не куда было идти. Вскоре Леня оторвался от чтения журнала, он немного посидел, глядя по сторонам, и потом, подняв взгляд на юношу, сказал: - Кажется, она всегда была молодая и красивая, а он большой, сильный и добрый. Никто не заметил, как они постарели. Только когда Илья Сергеевич умер, она крепко сдала, кажется, за несколько дней ее лицо изрезалось глубокими морщинами, и глаза уже не блестят. Беда. – Глубоко вздохнув, он добавил – Они прожили вместе пятьдесят лет и один день. - Это золотая свадьба? Да? - Да, золотая. Жалко тебя не было. – Бармен покачал головой. – Они тут с самого утра бегали, суетились, стол большой красивый был. Пришла куча народу. Гуляли до самой ночи. Илья Сергеич всех развлекал целый день: шутил, танцевал, играл на пианино, на гитаре, а Анна Васильевна пела. Я, почему то запомнил один момент: когда они уже стали уходить, и Илья Сергеевич помогал Анне Васильевне надеть пальто. Я смотрел на них, и они опять показались мне такими молодыми. - Его не стало на следующий день? Ты его больше не видел? - Нет. Они еще на следующий день пришли, почти сразу, как кафе открылось, где-то часов в девять утра. Анна Васильевна сидела как всегда вон за тем столиком, – он кивнул в сторону пианино – а Илья Сергеевич сел за пианино и играл все то, что она любила, после каждой мелодии он вставал и с торжественным видом говорил: «Следующая мелодия тебе, моя дорогая», смущенно улыбался и садился играть дальше, а она смеялась и хлопала ему. Вот. – Он забрал у юноши пустую чашку и, затем, продолжил. – Вечером к нам пришел Иннокентий Палыч и сказал, что Илья Сергеевич умер. Вот так. Как-то неожиданно. Но, наверное, это лучше всего. – Немного помолчав,добавил он , глядя на улицу, – Ты смотри: дождь все не проходит. Как будто еще сильнее стал. Несколько минут они ничего друг другу не говорили: юноша сидел, продолжая смотреть по сторонам, а бармен принялся протирать небольшим вафельным полотенцем стойку, а затем позвал из кухни помощницу: в помещении появилась красивая тоненькая девушка в белом фартуке и чепчике на голове поверх светлых воздушных кудрей, ее тонкие руки несли большой поднос с горой посуды на нем. Она поставила его перед барменом и ушла обратно, а он, поменяв полотенце, стал осторожно, тщательно вытирать каждый стакан. Юноша вдруг встал со своего привычного места и развалился, в кресле бармена, вытянув ноги. - Я ведь у вас недавно живу – сказал молодой человек – и знаю их, где то год, но о них мне почти ничего не известно. Он никогда мне ничего про себя не рассказывал. Мы с ним обо всем на свете могли говорить, хотя он рассказывал, как однажды они где-то год в Италии жили. - Он тебе больше ничего не говорил? - Нет. Вот ты. Ты ведь сам говорил, что ты чуть ли не с самого детства их знаешь. Расскажи мне о них что-нибудь. - Ну хорошо. Хочешь чаю? - Ага, хочу. – с улыбкой сказал юноша. Бармен налил ему чай в ту же самую кружку и протянул ему ее. - Они очень дружили с моим папой, который и открыл это кафе, а потом большую часть о них мне рассказывал он. Папа говорил, что они познакомились, потому что в одном театре работали: он писал пьесы, рассказы и ставил их, а она была актрисой. Она играла у него в спектакле, а потом он позвонил ей и они встретились вон за тем же столиком, – бармен кивнул головой в строну все того же столика рядом с пианино – через два месяца они поженились. Папа говорил, что у них все как то само собой получалось. Влюбились, женились… Они очень любили друг друга. До самого последнего момента. Особенно последние лет пять я их порознь не видел. После свадьбы они переехали в крохотную комнатушку на окраине, на большее у них не было денег, но Анна Васильевна из нее настоящую шкатулку сделала. Он потом ее всю жизнь вспоминал. И все шло так же как и раньше он писал рассказы, ставил спектакли. Потом случилось, что он стал известен, какое-то время он очень хорошо зарабатывал и они перебрались в большую квартиру совсем не далеко отсюда. Они все там сделали сами: везде стояли цветы, висели картины, лежали большие мягкие ковры – было очень уютно. Папа говорил, что он радостный, как ребенок, приходил к нему и рассказывал о том, как там хорошо, показывал фотографии и приглашал всех в гости. Мы с папой были там, и я могу сказать тебе, что у них правда было здорово, хотя я и был еще совсем маленький. Бармен наклонился за стойку и достал бутылку с красным вином. Он предложил ее юноше, но тот отрицательно покачал головой, тогда бармен, налив себе вина, сел за столик напротив стойки. - А что дальше было? Как он у вас в кафе оказался? - А дальше, так случилось, что его рассказы вдруг перестали быть популярными, а пьесы перестали посещать. Так бывает. - А почему он к вам пришел? - Нет, он и раньше у нас часто бывал. Он, например, часто что-нибудь писал у нас. Просто он отнесся к этому по-своему. Он решил, что значит так надо. Ту огромную квартиру они поменяли на две, одна была в самом центре, тоже очень большая, а одна здесь неподалеку, в ней то они и стали жить, а ту вторую сдавать. Хотя он очень привык к тому дому, но Анне Васильевне и тут удалось сделать все так, что он очень быстро перестал вспоминать о прежней квартире. Ему было к тому времени уже 60, и они решили, что на старость хватит. Все свое свободное время они стали проводить здесь, а его у них было теперь очень много. Илья Сергеевич часто играл на пианино, а Анна Васильевна сидела за их столиком и смотрела на него, а иногда вязала что-нибудь. Вот. Но однажды он обещал папе, что прочитает ему один из своих рассказов, он сидел вот на этом кресле – бармен показал на то кресло, на котором сидел юноша – и вслух читал ему. В кафе было мало посетителей, но неподалеку сидела какая-то компания, которая, видимо, заслушалась, и когда он закончил, читать, то они попросили его прочесть им еще что-нибудь. Илья Сергеевич, не раздумывая, достал из старого кожаного портфеля еще какие-то бумаги, встал из-за кресла и, стоя перед ними, продолжил читать. Это продолжалось довольно долго, и к этой компании присоединились еще, а потом это повторилось несколько раз, и без него наше кафе уже было трудно представить. Он играл на пианино, пел, читал стихи, рассказы, а иногда просто говорил о чем-нибудь с гостями. Под его безграничное обаяние попадал каждый, кто входил в кафе, он умел не быть навязчивым. А рядом всегда была его Анечка, как он называл ее. Она кстати тоже часто ему помогала, она ведь пела превосходно. И так было почти всегда. - Я первое время даже подумал, что он тут работает. – С улыбкой сказал юноша. - Папа много раз ему предлагал работать тут официально, но как то Илья Сергеевич чуть не обиделся, и папа решил, что чтобы отблагодарить их хоть как-то на стенах он повесит картины Анны Васильевны, на что он сразу согласился, а потом, он к ним еще и некоторые их фотографии добавил. Вот так вот. И так было до самого последнего дня. – и после некоторой паузы добавил – Ну я тебе все рассказал. - Вот. Значит и так бывает. – Сказал юноша улыбаясь. – А ведь это тоже важно. - В смысле? – с непониманием спросил бармен. - В смысле, когда он был здесь. Вот он был прямо тут. И его видели, о нем знали. А такое не часто встретишь. – И юноша, почти лежа в кресле, закрыл глаза, и потянулся. Бармен не очень понял, что хотел сказать ему юноша, он встал со стула и, вернувшись за стойку, продолжил протирать стеклянные стаканы. - А знаешь, что самое интересное? – спросил он. - Что? - То, что прошло три недели, а посетители тают на глазах. За последние три дня у нас побывало семь человек. Это без тебя. Вот я и думаю: что, теперь все чтоли? - Да ладно ты… На погоду посмотри. Только дома и хочется в такую погоду сидеть. Тут хорошо. Уютно. Так что посетители со временем обязательно появятся. Как раньше уже конечно не будет, но что теперь. - Может быть. На улице стали раздаваться раскаты грома, и, кажется, от этого в кафе стало еще уютнее. Юноше видимо надоело сидеть, и он встал с кресла и решил пройтись вдоль стен, на которых висели натюрморты и разные фотографии. Он шел медленно, рассматривая каждую фотографию очень внимательно. Бармен расставил стаканы по полкам и сел в кресло, задремав через некоторое время. Музыка перестала играть и теперь абсолютную тишину кафе нарушали только шум дождя, звуки грозы, и тихие шаги юноши. Шло время. Вдруг бармен услышал музыку, но это была музыка не из колонок, открыв глаза, он увидел, как юноша, слегка покачивая головой, играет какую-то мелодию. - Ты умеешь играть? – удивленно спросил он у юноши. - Да, умею. Ты не против? - Нет, конечно, нет. Играй себе на здоровье. – Сказал бармен, закрывая глаза, и, устраиваясь в кресле поудобней. Тихая мелодия быстро слилась с атмосферой кафе. Играя ее, юноша смотрел на улицу, где дождь заполнял собой все пространство так, что дома на другой стороне были едва видны. Так прошел примерно час, но вскоре раздался звук дверного колокольчика. Оставаясь целый день незамеченным, он тут же привлек к себе внимание бармена, который живо встрепенулся в кресле и посмотрел в сторону входа. В дверь вошли мужчина и женщина, которые держали за руки двух маленьких мальчиков-близнецов, на руках у мужчины еще была еще маленькая девочка, лет четырех. Каким-то образом, в этот дождливый день они оказались на улице без зонтов, а только в обычных осенних плащах. По всему было видно, что они промокли до нитки. Увидев, ставших редкими посетителей, бармен поспешил усадить их за столик, который стоял перед самой барной стойкой. - Боже мой, как вы промокли! – начал причитать он – Как же вы, в такую погоду и без зонтика? - Мы сначала долго на автобусе ехали, а потом нам сказали, что гостиница где-то здесь, но мы заблудились и еще вот дождь, и мы решили к вам зайти. – Ответил мужчина. – Мы не местные ведь. – Он кивнул в сторону большого чемодана на колесиках. - Знаете что, давайте мне ваши вещи, которые вымокли, я их в сушилку повешаю. - У вас сушилка есть? – спросила женщина. - Да. Видите, какая в нашем городе погода – бармен показал рукой на улицу. – Ее мой папа еще решил сделать. Через некоторое время бармену вручили охапку мокрых вещей, которые он унес куда-то за стойку, крикнув: «Кристина, включи в сушилке обогреватели». Юноша тем временем продолжал играть на пианино, временами с недовольством поглядывая на семью и светившегося вокруг них бармена, которые своей возней отвлекали его от своего занятия. Но вскоре, когда бармен им принес пироги и чай, все успокоилось, и юноша больше на них не отвлекался. Эта милая семья своим присутствием привнесла в домашнюю обстановку кафе впечатление еще большего уюта. Со временем ему стало приятно смотреть на этих молодых красивых людей и маленьких ребятишек, которые с серьезным видом ковырялись вилками в пирогах. Их мама - красивая женщина с длинными русыми волосами и стройной фигурой была очень просто одета в бежевую водолазку, заправленную в черные джинсы. А отец, обладавший спортивной фигурой и добрым, улыбчивым лицом, был одет в широкие болоньевые штаны и футболку, которые придавали его фигуре еще большую массивность. Супруги рассматривали стены, иногда прерываясь на коротенькие беседы с детьми, которые тыкали их ручками в бока, требуя наклонить к ним голову. Так прошло некоторое время: супруги с детьми ели пироги, пили чай и изучали натюрморты на стенах в кафе, юноша играл на пианино, иногда наблюдая за семьей, а бармен сидел в кресле и наблюдал за ними всеми. Когда они закончили есть, бармен поспешил к ним с подносом с десертами и, увидев, что они обсуждают игру юноши, учтиво спросил: - Он вам тут не мешает? - Нет, что вы! Мы очень любим музыку, а у юноши не плохо получается - сказала женщина. Улыбнувшись, бармен отошел и сел обратно в свое кресло. А юноша, услышав это, стал играть разнообразные мелодии еще с большим энтузиазмом, переходя с одной на другую практически без паузы. Он играл еще минут двадцать, но потом, почувствовав усталость, он беззвучно закрыл крышку и отправился к барной стойке. - Что-то я устал – сказал юноша, сев на стул рядом с барменом. – Налей мне чего-нибудь. - Сейчас – сказал бармен, направляясь за барную стойку – вот видишь, от нечего делать узнали, что ты и на пианино играть можешь. Молодец! – улыбнулся он. - Да я раньше часто играл. У нас дома пианино стояло, а потом как-то все некогда было. - Скажите, а вещи то скоро высохнут? – спросил мужчина, прервав их и, заставив повернуться к нему. - Наверное, минут через сорок - глядя на большие часы над стойкой, ответил бармен и добавил – Вы очень промокли. - Спасибо большое! – ответил мужчина. А можно нам еще тогда чаю? - Конечно – сказал бармен и пошел к ним, взяв чайник. В кафе опять стало тихо, только дети иногда что-то лепетали своим родителям. И не проходящий шум дождя раздавался за окном. Юноша сидел за столиком и о чем-то думал, глядя в потолок. Бармен протянул ему кофе, и молодой человек продолжил о чем-то думать. Некоторое время, постояв с ним, Леня вышел из-за стойки и, закинув полотенце на плечо, направился в сушилку. - Молодой человек - раздался голос главы семейства, обращенный к юноше, который от неожиданности вздрогнул – вы больше сегодня играть не будете? - Извините - слегка замешкавшись, ответил юноша - Я вообще не играю здесь, я посетитель. - Очень жаль – с сожалением улыбнулся супруг. - Просто детям и нам очень понравилось – сказала супруга. - Извините – виновато пожал плечами юноша. Повернувшись к стойке, он увидел, незаметно вернувшегося бармена, который укоризненно смотрел на него. - Что тебе стоит! – спросил он, не сводя с него глаз – ты что, занят чем-то? Юноша хотел тут же что-то возразить ему, но едва открыв рот, решил промолчать. Молодой человек, поставил кофе на стойку, посидел несколько секунд, и, собравшись с силами, пошел в сторону пианино. Он открыл крышку и, слегка покачивая головой из стороны в сторону, начал играть. Увидев, что его упрек сработал, бармен с улыбкой наблюдал, как юноша пошел к пианино, и как вся семья с улыбками развернула стулья в его сторону. Когда раздались первые звуки, он подошел к ним и, наклонившись, сказал: - Молодого человека Андрей зовут. – и он пошел в сторону кресла. - Мы вам должны что-нибудь? – спросила женщина. - Да нет, что вы. – не оборачиваясь, сказал бармен и сел в кресло, буркнув едва слышно – Тут не в этом дело. Семья смотрела, как играет юноша и скоро он, заметив это, смущенно улыбнулся. А Леня лежал в своем кресле, закрыв глаза, и о чем-то думал. Кто знает о чем, лишь иногда он тихо говорил себе под нос что-то вроде: «вот так хорошо…посмотрим потом…» В этот момент к нему подошла Кристина и, дернув за рукав, наклонилась к нему: - Андрей теперь что у нас играть каждый день будет? – спросила она, кивая в его сторону. - Знаешь, лучше сама у него потом спроси. |
||
| Категория: Рассказы | Автор: Дмитрий Карпов | нравится 0 Дата: 20:09:2011 |