Вера
|
Рядовой медленно поднял винтовку. Оббитый железом деревянный приклад стал продолжением плеча. Пуля скатилась в дуло и удобно устроилась в порохе. Еле заметное нажатие пальца на спусковой крючок, как нервный импульс. Мгновенно вырвавшееся пламя остановило чью-то жизнь. Рядовой обрезал её легко, словно острыми ножницами кусок ткани. Оборвал человеческую жизнь и выбросил в корзину для мусора, как никому не нужный лоскуток. Солдат в синем мундире сделал свой выстрел не задумываясь. За эти несколько лет он уже сотни раз был вершителем чьей-то судьбы. Но каждый раз перед боем, он поднимал глаза к небу и плакал, прося у Бога сохранить жизнь ему. Ему! Он был уверен, что стоит этого. А грехи? Да сколько их у него? Давно замоленные, они не казались такими тяжёлыми. Кто из смеющихся на привале солдат так хорошо знал именно то обращение к создателю, которое даёт прощение? А он часто говорил эти слова, когда стоял на коленях у креста. Да и какая разница как мы замаливаем свои грехи. Главное, что Он слушает наш шёпот. Тихий, едва слышимый шёпот молитвы. Весь запачканный кровью, в грязных сапогах и рваном мундире, рядовой обращался к кресту еле видимым движением губ. А возле алтаря его встретил человек, который должен говорить правду, но может и солгать. Он совсем другой. Он одет в чистую белую одежду, с массивным крестом на груди, но часто сам бывает не чист. А всё потому, что он не Бог, а всего лишь человек. Такой же, как и все, человек. Не лучше и не хуже. Он, как и все, рождается в крике и муках простой женщины, его матери. Зато сейчас, величественно махнув рукой, он встречает вошедших под покров икон. И тот, кто грешил, откроется перед ним, со всей искренностью разверзнет свою душу. Рядовой начинает увлеченно рассказывать о прожитом дне. Но вдруг вспоминает, где он, и замолкает. Теперь он будет уже тише рассказывать о том, что не хотел стрелять, а хотел только выжить. И что делал это каждый раз, не смотря на дождь и ветер, на взрывы рядом, на страх. Он будет вспоминать, как проклинал тех, кто привел его на поле боя. Он так старался быстрее всё рассказать, что слушающий боялся перебить его. Но вдруг кашель прервал поток звучащих без остановки слов. В этой паузе рядовой вдруг сам осознал сделанное им. Он понял, что совершил то, чего так сильно боялся раньше – забрал чужую жизнь. И что самое страшное сделал это так легко, будто сорвал плод у яблони и тут же выбросил, даже не попробовав не вкус. Солдат замолчал. Сидящий перед ним человек понимал, о чём думает рядовой. Он осторожно коснулся его рук, испачканных чужой кровью. Рядовой с благодарностью принял тепло. Это прикосновение было сейчас очень ему нужно. Оно успокаивало. Сердце, готовое выскочить из груди, стало стучать в такт с рожденным спокойствием. Это позволило рядовому вновь заговорить. Но он начал говорить совсем не о том, о чём хотел. Рядовой начал рассказывать о человеке, которого встретил на поле боя. Он был таким же, как и все, рождённые женщиной. Но он не держал в руках винтовку. Он стоял в пыли и молился. И его лицо было похоже на лица святых в храме. А рядовой, рассказав Богу своё желание выжить, почувствовал облегчение в душе. Перед его глазами пронёсся длинный ряд солдат с разными лицами. Худые, раненые, бородатые и совсем юные – они, застыв в предсмертном стоне, сейчас пополнились ещё одним солдатом. Вот так в словах молитвы, он обретал лицо. И теперь в общей яме, куда скинут тела погибших, его душа, не забытая Богом, вырвется из темноты вверх. Она вознесётся туда, где легко и где больше нет проклятого боя. Туда, где нет свинцового дождя, что барабанит смертельными каплями. Дождя, который вопреки людским желаниям, прорывается и во вторую, и в третью шеренгу идущих солдат. Так он думал. Так хотел чтобы произошло. Пришедший рядовой глянул вверх, на образа. Они смотрят красивыми глазами на стоящего под иконами человека. Те, кто там нарисованы, тоже когда-то были людьми. Они дышали и верили, надеялись и любили. Они тоже грешили, но всё-таки стали святыми. Сейчас, глядя на пришедшего, они вершат суд. Своей тишиной будто казнят или милуют. Голос молитвы звучит всё тише, словно рядовой пытается услышать такое нужное ему: «Прощаю». Услышать то, ради чего сюда пришёл сразу после боя, даже не смыв с рук кровь. Пришёл, уже забыв того, кого убил. В памяти отпечатался лишь тот, кто шёл рядом с винтовкой и рухнул вниз под холодным дождём рождённым войной. Он упал в поиске славы, выполняя долг ради страны. Упал из-за идеи, вселившейся в душу вместе с умными речами и книгами, которые читал. Мысли теснились нестройными рядами. Может быть, рядовой совсем не умел обращаться к Богу? Может, делал это не правильно? Да впрочем, какая разница, как это делать!? Солдат вспомнил свой грех и рассказал о нём иконам. Значит, Он должен был его услышать! И Он услышал. Ведь рядовой получил ответ от того, кто взял на себя право отвечать за Бога. Всё. Исповедь окончена. Он прощен. Совесть чиста, но почему душа полна какого-то груза, который мешает жить? Но ведь это не важно! Солдат, ты был в церкви! Тебя видели и слышали иконы! Ты получил прощение от человека, взявшего на себя роль Бога. Это значит, что завтра снова можно в бой. Завтра ты медленно поднимешь винтовку и опять легко отберёшь чью-то жизнь, а потом снова придёшь в тишину к святым образам, и тебе всё простится… А может, нет?... |
||
| Категория: Рассказы | Автор: Владимир Германздерфер | нравится 0 Дата: 23:04:2013 |