Olrs.ru / Конкурс
КОНКУРС

Регистрация

Логин

Пароль

забыли пароль ?
















Надежда умирает последней

Впервые мы повстречали Надю в канализации.
Вернее, как было дело…
Мы гуляли по городскому парку. Когда уже начинало смеркаться, мы направились в сторону дома – от нас до парка километра два, и мы обычно возвращаемся домой пешком. Был теплый июньский вечер, длинные тени от наших фигур ложились на заасфальтированные дорожки парка, на клумбы с тюльпанами, причудливо изгибаясь в кронах столетних платанов.
Мы вышли из ворот парка, повернули налево, обогнули небольшой скверик с молодой целующейся парочкой на скамейке, и оказались на дороге. Перешли по мосту через канал, и уже наша улица стала видна впереди, за большими домами, в нескольких сотнях метров. В этот момент Саша приостановился и присел на корточки, чтобы завязать шнурок, бросив нам: «Идите, я щас догоню». Мы всё-таки решили подождать и, болтая, остановились под раскидистой старой липой, которая нависала всей своей кроной над дорогой. Неожиданно, где-то на периферии моего взгляда, я заметил маленькую юркую тень, которая как бы высунулась из-под земли, повертелась немного вправо-влево и снова исчезла из поля зрения. Медленно, чтоб не спугнуть, я повернулся в ту сторону и, вглядевшись в тёмные очертания тротуара, прикрытые от фонаря причудливым рисунком листвы, рассмотрел на земле круглое отверстие, расположенное чуть ближе к краю дороги. На поверку это оказался незакрытый канализационный люк, крышка от него валялась в паре метров – видимо, рабочие «забыли» вернуть её на место после того, как закончили ремонт. А может быть, подростки-хулиганы специально оттянули её в сторону, чтобы посмеяться, когда какой-нибудь незадачливый прохожий рухнет в люк, проклиная на лету всё на свете. В общем, тень, которую я заметил, явно показалась из этого люка. Саша как раз уже кончил шнуровать ботинок, подошёл к нам, и мы все двинулись дальше. Однако мысли о странном юрком существе, которое на секунду выглянуло из люка и тут же спряталось обратно, не покидали меня. Я решил вернуться.
– Ребята, я там кого-то видел, в люке, где мы стояли, – сказал я тихо.
– Кого? Что там было? – заинтересовались мои спутники.
– Давайте сходим, посмотрим, – предложил я. – Может, помощь нужна. Ну, или там…
Я не договорил, потому что мои друзья уже бежали, обгоняя друг друга, к тому месту под липой, где мы только что ждали Сашу. Я догнал их, мы осторожно подошли к краю люка и заглянули внутрь. Там царил полный мрак, разглядеть что-либо было абсолютно невозможно.
– У меня фонарик в телефоне, – сказала Лера. Включив его, она направила яркий светодиодный луч вглубь канализации. Тонкая линия света поочерёдно выхватывала из темноты крупные металлические скобы, вмурованные в вертикальную кирпичную кладку в шахматном порядке наподобие лестницы. Лучик скользнул вниз по стене и упёрся в дно канализационной ямы, блеснувшее испариной. Пол, как сплошным склизким ковром, был покрыт какой-то желтоватой плесенью. Лера поводила лучом фонарика туда-сюда, но ничего особенного мы не увидели. Как вдруг… В углу ямы мимолётно блеснули два зелёных глаза, и тут же пропали. Мы посветили в ту сторону и увидели маленькую тощую фигурку, скрутившуюся калачиком прямо на заплесневевшем влажном полу. Это было странное, растрёпанное, и какое-то беззащитное существо небольшого роста, при виде которого сердца наши сразу защемило от жалости. Лицо и глаза свои существо прятало где-то под мышкой – на манер страуса, который закапывает голову в песок, когда ему страшно. Я, не задумываясь, стал спускаться по ступенькам в яму. Лера молча освещала мне дорогу, ребята стояли на краю ямы, тихонько переговариваясь. Пока я спускался, существо находилось вне поля моего зрения, но я слышал, как оно шевелится, забиваясь всё глубже в угол, как бы пытаясь защититься от незваного пришельца, вторгшегося в его владения. Ступив на пол, я сделал знак Лере, чтобы она посветила в тот угол, где пряталось существо. Когда белый светодиодный луч снова высветил его, меня вдруг поразила странная, необъяснимая красота, которая скрывалась в его лице. Глаза существа смотрели на меня с терзающей душу печалью, из невыразимых глубин этих глаз веяло чем-то… божественным, что ли. А может, наоборот?
Я осторожно, мелкими шажками, подошёл к углу, где пряталось существо, и медленно протянул в его сторону руку ладонью вверх, как бы показывая, что она пуста. В свете фонарика было не видно, какие чувства написаны у него на лице, но я каким-то внутренним слухом услышал, что существо меня не боится. Просто ему как будто… не до меня. Тем не менее, я продолжал держать открытую руку протянутой, и вдруг случилось неожиданное. Я почувствовал на своих пальцах касание мягкой, словно бы детской, но в то же время шершавой и даже пушистой, чуть ли не шерстяной, ладони с длинными, подвижными, как какие-то самостоятельные продолговатые сущности, пальцами. Существо погладило мою руку несколько раз лёгкими и, как мне показалось, нежными движениями. Я приблизился ещё на шаг, и тут мы оказались лицом к лицу. От одного его взгляда у меня вдруг одновременно засосало под ложечкой, защекотало под мышками, похолодели пятки, и ладони покрылись прохладной испариной, а волоски на ногах встали дыбом, и от этого все ноги жутко зачесались под плотным полотном джинсовой ткани. Через несколько мгновений мне удалось совладать с собой. Я присел на корточки и, протянув вторую руку, взял существо под мышки, поднял с земли и притянул к себе. Описать моё состояние в ту секунду невозможно. Просто скажу, что все чувства мои замерли и, как бы, заморозились. Я не чувствовал ни конечностей, ни головы. Шея и затылок словно остекленели, ноги еле гнулись, стопы были как два тяжёлых камня, обутых в кроссовки Найке. Я не помню, как мне удалось выбраться на поверхность с существом на руках и как потом мы оказались дома, в уюте нашей многокомнатной квартиры в первом этаже старого, довоенного дома-усадьбы, отданного нам городской властью для реконструкции под клуб современной молодёжной культуры и быта.
Ребята напоили меня чаем, я лёг спать, и вспомнил о найденном мною в канализации одиноком существе только утром, когда проснулся в своей кровати, скомканной и мокрой от холодного пота. Видимо, меня всю ночь мучили кошмары, хотя спал я крепко и наутро не смог припомнить ничего из сновидений предыдущей ночи.
Пришелец, как я поначалу прозвал его для себя, стал жить у нас. Он редко появлялся нам на глаза, иногда только просил воды или закрывался ненадолго в уборной. Что он там делал – мы могли только догадываться, потому что звуки, доносившиеся из-за двери, были куда более чем странные. Сперва будто бы шуршал песок, пересыпаемый из одного эмалированного ведра в другое, потом происходил резкий щелчок, и затем нарастал тяжёлый протяжный гуд, как от сверхзвукового самолёта, который резко обрывался, и наступала полная, чуть ли не мёртвая тишина. Ровно через минуту пришелец открывал дверь и выходил из уборной, исподлобья, как бы виновато, оглядывал всех присутствующих и уходил к себе в комнату, оставляя за собой шлейф странного, едва знакомого, словно из далёких глубин памяти, чуть ли не из прошлых инкарнаций, запаха, который невозможно было опознать и определить.
В первые дни мы почему-то были уверены, что это мальчик, и стали между собой называть его Марсианином. Но вечером к нам зашёл главный физиолог нашего двора дядя Гриша и, проведя небольшое визуальное обследование, заявил, что это девочка. Кличка «Марсианка» как-то не привязалась, и мы, посовещавшись, решили назвать её Катей. Это имя сразу прилепилось к этому несчастному существу, вызывая во всех сострадание и жалость. Однако, на следующий день, услышав от кого-то новости о нашей необычной гостье, к нам мимоходом забежала соседка Катя и выразила категорический протест, сославшись на абсолютную несхожесть себя с этим всклокоченным, нелюдимым существом. Нам пришлось переименовать её. Ближе всего подходило имя Надя. Так и порешили, на всякий случай убедившись, что в ближайшем нашем окружении нет других Надь (хотя, если честно, я продолжал думать о ней как о Кате – это имя как-то сразу запало мне в душу).
Постепенно Наде становилось всё комфортнее в нашей компании, и мы уже не обращали внимания на её молчаливость и странный, вечно какой-то всклокоченный, потусторонний вид. Только необъяснимая красота, спрятанная в чертах её тонкого, большеглазого лица, постоянно притягивала к себе взгляды то одного, то другого из нас. Соседи и все, кто приходил посмотреть на нашу гостью, тоже были зачарованы этой красотой и, выходя из комнаты, где мы поселили Надю, молча и задумчиво пожимали плечами, как бы пытаясь объяснить себе, что же это такое в ней, что заставляет людские сердца тревожно и тонко звенеть, как натянутая скрипичная струна.
Однажды на рассвете, спустя примерно месяц после того, как мы приютили Надю у себя, я вошёл к ней в комнату, чтобы пожелать доброго утра. Дверь была приоткрыта, и её логово, которое она соорудила для себя в углу у батареи из подушек, пледов и откуда-то притащенной кучки сухой травы и веточек, оказалось пустым. Нади не было нигде в комнате – ни на люстре, где она любила висеть часами, вцепившись в абажур с бахромой цепкими пальцами ног, ни в шкафу, в котором она иногда пряталась от толп зевак, заходивших поглазеть на странное существо с глазами, похожими на две бездонные пропасти, в которых тонули даже самые чёрствые людские сердца. Я обшарил комнату с ног до головы, заглянул во все гнезда и норы, которые навила и нарыла Надя за месяц своего пребывания у нас в квартире. На всякий случай выглянул в окно, хотя оно и было закрыто изнутри на щеколду. Тревожное чувство зародилось в моей груди. Сглотнув липкий ком, застрявший в горле, я отворил стеклянную дверь, ведущую из комнаты на задний двор, и вышел в сад, где резвилась соседская детвора, играя то ли в прятки, то ли в догонялки.
Сочная июньская зелень резала глаза, в которых, вопреки моей воле, начали наворачиваться слёзы. Я прислонился спиной к широкому стволу старой черешни «Валерий Чкалов», запрокинул голову вверх, и сквозь мокрую пелену, застилавшую глаза, разглядел в самой верхушке кроны тощий всклокоченный силуэт с маленькой, острой головой и едва заметными с такого расстояния метёлочками на кончиках ушей. Вцепившись в тонкую, гибкую ветку длинными суставчатыми пальцами, Надя обрывала другой лапой спелые тёмно-бордовые ягоды черешни и с удовольствием ела их, иногда давясь соком и крупными круглыми косточками.

С тех пор прошло много лет, все друзья мои умерли, и наша старая квартира опустела, навсегда затихли многочисленные голоса, когда-то вдыхавшие в неё жизнь. Сам я был болен неизлечимыми старческими болезнями и лежал на смертном одре, окружённый воспоминаниями и портретами близких мне когда-то людей. Окно в сад было раскрыто, и иногда оттуда долетал хруст веток и шелест листвы, да иногда Надя откашливалась тонким хриплым голоском, в очередной раз подавившись черешневой косточкой.
Категория: Рассказы Автор: Константин Жуков нравится 0   Дата: 16:08:2016


Председатель ОЛРС А.Любченко г.Москва; уч.секретарь С.Гаврилович г.Гродно; лит.редактор-корректор Я.Курилова г.Севастополь; модераторы И.Дадаев г.Грозный, Н.Агафонова г.Москва; админ. сайта А.Вдовиченко. Первый уч.секретарь воссозданного ОЛРС Клеймёнова Р.Н. (1940-2011).

Проект является авторизированным сайтом Общества любителей русской словесности. Тел. +7 495 999-99-33; WhatsApp +7 926 111-11-11; 9999933@mail.ru. Конкурс вконтакте. Сайты региональной общественной организации ОЛРС: krovinka.ru, malek.ru, sverhu.ru