Возвращение детства
|
Каждый день, забирая меня из детского сада, мать заводила меня в «Домовую кухню», что находилась через дорогу на центральном проспекте города. Там она покупала для меня клубничное желе. Это яство – одно из самых ярких воспоминаний детства. Клубничное желе, и пломбир с изюмом, который мне покупали по воскресеньям в Центральном Парке Культуры и Отдыха. Жили мы тогда в деревянном бараке на улице Пионерской. Отец был лётчиком, мать работала на телевидении режиссером. Начало шестидесятых… Тогда и телевизор-то был редкостью. Соседи собирались по вечерам в квартире счастливцев, имеющих телевизор. Взрослые на стульях, детвора – на полу… Улица Пионерская того времени была зеркалом страны. На всю улицу один каменный трёхэтажный дом. С теплыми туалетами и ванными в каждой квартире! Мы, жившие в бараках, каждое утро выносили вёдра с помоями к деревянному сортиру, поделенному на «М» и «Ж». Между этими «М» и «Ж» выбивались сучки для подглядывания. До сих пор становится неуютно от воспоминаний этого туалета. Не мог я тогда еще, будучи мальчишкой, оправлять естественные надобности при посторонних. Даже если в «М» не было никого, а из «Ж» доносились характерные физиологические звуки, не мог я ничего сделать. Мальчишка, впоследствии офицер в пятом поколении, до боли в животе выжидал на улице – когда освободится этот сарай. Рядом с домом располагалась центральная городская пивнуха. Ближе к вечеру, когда из проходной завода вываливала толпа работяг, добрые две трети этой массы кучковались именно здесь. Деревянные тротуары, цветные лужи, пьяные драки. Это тоже картины моего хрустального детства. Мои сверстники, жившие по соседству – дети своего времени. Дети Амурлага. Со своим видением жизни, воспитываемые «по понятиям». Паренек я был крепеньким, меня уважали, а кое-кто и боялся. За глаза называли «интеллигентом», в глаза – откровенно заискивали. Друзей тогда во дворе у меня не было. Не намного старше меня жили в нашем доме Фантомас, Сынок и Рыбак. По одному я их поколачивал, а втроём – они меня. Так и сосуществовали. Друзья были в детском саду. Впрочем, об этом чуть позже. Есть такая категория людей, которых нельзя обидеть безнаказанно. Таким волчонком и был я. Долго мог поджидать момента, чтобы отомстить. День, два, неделю, месяц, но ни разу не простил обиду. Коли чувствовал, что силёнок маловато, брал камень или кирпич, палку или арматурину, но неотмщенным не оставался. Сашку Фантомаса раз забил до того, что он в очко туалета спрятаться захотел, да и сорвался вниз. Пришлось мне мужиков у пивнухи звать, а то бы утонул мальчишка в говне. Вытащили, слава Богу. Хитрый был, «соболь одинаково» (нанайский). Раз с пацанами швырялись полынью. Вырываешь стебель полыни с корнем, и швыряешь в «противника». Летит этот мощный снаряд, эдак с килограмм , в оппонента… Ежели попадет, будет больно. Игры у нас такие на Пионерской были. Двор на двор. Тут как-то победили мы соседских, мало показалось. Идем домой – в свой двор. Вижу – «Победа» движется в нашу сторону. - А ну, поца! Аля! Рвем полынь, прячемся за кустами карагача, как машина подъезжает, швыряем из засады свои снаряды. Мой попал в лобовое стекло... Вдребезги… Шофёр, здоровенный такой парень, вылетает из машины, и за хулиганами. Все врассыпную. Я стою, как ни в чём не бывало. Тот проносится мимо меня за теми, кто убегает. Одному досталось… Потом, во дворе: - Чо ты так? Стекло разбил, а Коляну досталось! Я: - А вы чо, как трусы побежали? Ну и сказали бы – ты чего тут пыль поднимаешь? Тише ездить надо! Я хотел сказать, да он за вами побежал. Я чо, догонять его буду?! Это пока про себя того времени. Сейчас про него… В группе детсадовской было три пацана. Один был самый большой, другой – самый сильный, третий – самый наглый. Все три Серёги. Опасались с нами связываться не только детсадовские, но и жившие в этом районе мальчишки. Была у меня девочка Тоня. Красивая!.. Друзья мои – Серёги, в «мою семью» не лезли. Убью. В «домик» мы с ней вдвоём играли. Она хорошая «мама» была. Как-то положили меня в больницу с подозрением на дизентерию. Неделю меня в садике не было. Выхожу с «больничного», моя Тоня с сильным Серёжкой «в домик» играет! Меня как нет! Огорчился мальчишка… В то время только-только появилась селедка спецпосола в жестяных банках. Пять килограмм весом. Крышки вскрывались полностью, сельдь – детям, банки – на помойку. Выходим гулять. Тоня с Серёжкой, уверовав в собственную безопасность, воркуют на ступеньках горки. Отомстить! Порвать! А как? Взгляд упал на помойку. Беру крышку от жестяной банки, тихонько поднимаюсь по аппарели горки, и, тихонько спустившись к парочке, швыряю крышку в голову соперника… Жестянка воткнулась в голову обидчика, инерция не позволила крышке сразу остановиться, заусеницы не дали возможности ей отскочить, и она, цепляясь за кожу, прокатилась по всему лицу… Отскочила только от рубашки… Лоб, бровь, щека, подбородок развалились надвое. Кровище!.. Серегу после этого в сад уже не водили. Тоню я отвоевал. Прошло лет десять. Еду в трамвае. На остановке заходит здоровый парняга. Его рубленное из гранита лицо украшает великолепный(!), сверху вниз, шрам. Друг друга узнали. Привет, привет. - Ну ты красавчик! «Овод» одинаково! Как я тебя к девкам подготовил! Пищат наверное! - Сейчас на остановке выйдем, и с тебя пищать будут. Драки, естественно, не было. Обнялись, разошлись. Прошло почти тридцать лет. Как обычно, в субботу, собрались на правлении городского Союза ветеранов Афганистана в доме ветеранов. Серега Козырьков сообщил: - Парня к нам из Сербии везут. Как хоронить будем? - Как хоронить? Как нашего, как ещё? Двух мнений не было… … Спокойное мужественное лицо, не тронутое трупными пятнами. Линия шрама, пересекая губу, придает выражению лица некоторый сарказм. Дескать, вот вы, а вот он я. Что скажете, славяне?.. Прости, Серёга. Детство. Я не хотел причинить тебе боль… |
||
| Категория: Рассказы | Автор: Сергей Погодаев | нравится 0 Дата: 09:06:2012 |