Невкусные блюда из плохих деток.
|
Двенадцать раз в году я хожу к своей бабушке. Каждый месяц в один и тот же день – первое воскресенье месяца я посвящаю посиделкам на кухне за чашкой чая, обсуждая бразильские сериалы. Дома у бабушки очень уютно. Небольшая квартирка, метров 25 на две комнаты, в которой всегда пахнет свежим испеченным хлебом. Моя бабушка всегда печет сама, и ревностно относится, когда я приношу торты. - И зачем ты эту холеру притащила? – говорит она, глядя на коробку с Наполеоном. Я, молча, улыбаюсь и ставлю торт на стол, но мы его никогда не едим, и что с ним потом делает моя бабушка остается загадкой. Иногда я оставалась у нее ночевать, хотя мне было не по себе, оставаясь в комнате, где раньше она спала с дедушкой. Он покинул нас три года назад, но в спальне все осталось нетронутым. Так же висят его рубашки, так же на прикроватной тумбочке лежат его очки для чтения, так же висят на стенах его фотографии. Сама бабушка ночует в гостиной, сюда практически не заходит, говорит, что тут живет Илья (мой дедушка). Теперь вы понимаете, почему мне жутковато? В другой комнате, где обычно происходили все действия, стоял диван, телевизор и огромный шкаф полный книг. В детстве я не верила, что даже за всю свою жизнь я смогу прочитать хоть сотую их часть. Спасибо, моим гранд-родителям за то, что они привили мне жадность к чтению! Теперь, когда я выросла, этот шкаф мне не кажется таким большим. Посреди комнаты стоит журнальный столик, он мешается всем свободно передвигаться по комнате, но его не убирают. На столике всегда стоит недопитая, или только что заваренная наполовину полная чашка чая с лимоном. Бабушка не любит полные чашки, она их не допивает. Рядом с чаем лежит потрепанная книга «Дни поздней осени» К. Сергиенко. Бабушка много читает, не смотря на свой возраст и плохое зрение. Я ни разу не видела, чтобы она включала телевизор. Она даже не знает, где пульт от ящика с картинками. Мне это в ней очень нравится, а еще нравится слушать ее рассказы. Когда она пребывает в хорошем настроении, можно узнать много нового о нашей семье и о том времени, когда телефоны были еще не вшиты в ушную раковину, когда еда продавалась в магазинах, когда за Интернет приходилось платить, подключая провод к компьютеру… Бабушка была очень консервативна, никаких нововведений она не признавала, и когда произошла информационная революция, очень тяжело переживала этот период. Поэтому мне приходилось снимать все гаджеты с тела, когда я приходила к ней в гости. Естественно для внешнего мира я терялась: дозвониться до меня было невозможно, электронную почту я не могла проверить, местоположение было не известным, и это преследовалось законом. Поэтому приходилось все спутниковые системы оставлять на пороге перед дверью. Но никто не переживает, когда я теряюсь раз в месяц. *** Во дворе на улице Кузьмина пахло сиренью. Я шла к бабушке, на этот раз без торта (все равно, она его выбросит). Мне пришел e-mail, и в солнцезащитных очках всплыло сообщение: «Кира, завтра встречаемся у меня. Настя» Я тут же поставила встречу в записную книжку, которую вживила в свое запястье недавно. Это была не оригинальная версия biOS-программы, но зато новинка и, между прочим, очень удобно: смотрится как татуировка на руке, можно менять шрифт, расположение текста и добавить рисунок. Стоимость зашкаливает, но это было модно. Бабушка мне рассказывала, что раньше люди меньше обращали внимания на новинки технологий, хотя были и те, кто сходили с ума по ним, тратили последние деньги, брали кредиты, чтобы купить iPhone 5 или MacBook. Мне было смешно, учитывая, что Apple разорилась лет 5 назад и теперь Россия лидирует на мировом рынке со своими новейшими приспособлениями. Все это произошло, когда поголовно каждый из жителей нашей страны был завязан в Центробанке на кредите. Наша страна настолько разбогатела, что чиновники перестали воровать, а те, кто воровал, делали это для чувства адреналина. На посту главы уже 27 лет был Путин, он таки разобрался с коррупцией, присвоив все себе, но нам, простым жителям, ничего не осталось, как смириться. Так уж повелось на Руси – терпеть. А для того, чтобы наши муки были не такими несчастными – вот и пичкали нас новейшими технологиями, а мы проглатывали и не давились. Бабушка кредиты не признавала, у нее всегда были живые деньги, которые она отдавала мне, хотя я в деньгах не нуждалась, да и честно говоря, никто не нуждался. Захотел? Звонок в банк - и тебе выдадут то, о чем ты мечтаешь. Вот и сейчас, подойдя к подъезду, я решила сделать бабушке подарок и позвонила в банк. Через полчаса ожидания мне привезли букет тюльпанов, разных цветов. Я знала, бабушка их любит. Поднялась на третий этаж, сейчас, кстати, все подъезды страны оборудовали эскалаторами, а кабины, которые поднимались и опускались вертикально – убрали. Сняла гарнитуру, очки, опустила рукава рубашки – бабушка в шоке будет, когда увидит мою татуировку – календарь, сложила все в мешок и прятала в стене, куда обычно приносили рекламные ролики. «Тринь – тринь» послышалось в квартире. Кто-то за дверью медленно зашагал и остановился на секунду. - Кира? – спросила бабушка. И почему она не пользуется квартирным адаптером? - Я, я, я. Щелкнул замок, и мне открыла дверь шикарная, молодая девушка. У меня перехватило дыхание, но цветы я не выронила, а еще крепче прижала к себе. Кто эта моя ровесница? - Здрасте, - резко пропищала я. - Кира, здравствуйте, заходите, ваша бабушка в комнате, а я уже ухожу. Я, переставляя ноги одна к другой, медленно, не сводя взгляда с незнакомки, перетекла из подъезда в квартиру. Боясь повернуться спиной, я попрощалась и закрыла дверь. - Бабушкаааа! Я стянула обувь и прошла в коридор. - Баааа! Ты где? Моя рыжая, но только на сегодня, потому что это было модным, голова вынырнула из дверного проема в гостиную, бабушки там не было. Постояв немного в комнате и не услышав ответа, я двинулась в стороны дедушкиной комнаты. - Бабушка, привет. Мне полегчало, когда я наконец-то нашла ее. - О, Кира, а кому цветы? Ты встретила молодого человека? - Нет, что ты, - я поцеловала ее в щеку, - это тебе! Ее смех был таким хрупким, казалось, что смеется молодая девушка. - Спасибо, Кирочка, зачем? Не надо было тратиться. Ой, а что с твоей головой? Я погладила себя по волосам, и тут бабушка вскрикнула. - Татуировка??? - Бабушка, это не татуировка. Календарь дел. Сейчас все такие носят, это удобно… - И модно, - закончила она за меня, - ой, дурочка. Хочешь, я покажу, что потом будет с твоими татуировками? А? Она встала и приподняла подол халата. Тут я обомлела. У моей бабушки-одуванчика красовался огромный дракон на ляжке. Ну, или дракон – старик. - Ого! А еще есть? - Есть, Кира, есть… Видишь, во что завтра превратится твоя красота сегодня? - Ба, я ты забыла, что сейчас нет пожилых людей? Придумана куча всяких препаратов против старения, так что моя попка всегда будет, как в 18 лет, - хлопнув себя по указанному месту, я плюхнулась на кровать, - а что ты делаешь в этой комнате? - Да так, приходила Ася, вспоминали детство. - Что вспоминали? Ее, я надеюсь? - Ася стала жертвой тех самых новых средств против старения. Она моя одногодка и моя любимая подруга. Давно мы с ней не виделись, она уже в пятый раз вышла замуж и улетает на Луну в этот раз! - Ого, богатенького папика она себе отхватила. Ба, а твои плюшки готовы? - Тебя ждут, - как-то по-родительски улыбнулась бабушка. В ответ я сделала знак «Белиссимо» и мы вместе двинулись в сторону кухни. Кухня, наверное, единственное место, где у бабушки собирались новинки технологий. Универсальный тоутер, на котором можно было, и парить, и варить, и жарить, используя всего каплю масла. Еще стоял самоочищающийся кипятильник, ну и разные там штучки для приготовления моих любимых плюшек. Два стула и стол из эпохи, по словам бабушки, Наполеона Бонопарда, которые она купила на аукционе через Интернет, были моими любимыми древними вещами. Кто такой Наполеон я знала только из рассказов дедушки, он был историком и политологом, и слушать его рассказы о древней Российской Федерации было очень интересно. Только мне кажется, что это все выдумки, не осталось ни одного доказательства войны 1945 и уж тем более 1812 года… А после тайного собрания в 2020 году, которое назвали газетчики «Мирная война» все вдруг решили, что Россия теперь главная по приему эмигрантов со всего земного шара. Поначалу люди боялись ходить по улицам, переходили дорогу на другую сторону, когда видели гражданина другой страны, но через год смирились и даже не были против, когда пачками привозили французов или греков. Страна стала чище, каждый теперь знал, как минимум три языка: английский, французский и испанский, не говоря уже о нашем, родном, и таджикском. Страны, откуда приезжали эмигранты оплачивали строительство хостелов для своих граждан, и многие русские девелоперы на этом очень «поднялись». В общем, всех все устраивало. Лишь кучка интеллигенции была против ввоза в нашу страну «чужих»: митинги и пикеты, голодовки, забастовки… Жаль, что на них не обращали внимания. Бабушка как-то раз пыталась вытащить меня на подобное мероприятие, мне пришлось потрать кредит в 43 тысячи, чтобы изменить внешность. Я переживала, что меня увидят знакомые, а потом затыкают пальцами: у молодежи не принято было бастовать, мы должны были наслаждаться жизнью и благодарить государство за свободные деньги. «Какая же она старенькая, ей, наверное, лет 120» - думала я, пока бабушка доставала плюшки. - Бабушка, а когда у тебя день рождения? - Разве это имеет значение? Или этот вопрос плавно перетечет в вопрос о возрасте? – она подмигнула – Мне 93 года. Скоро все закончится. - Ты чего? Зачем ты так говоришь про себя? Ты еще молода, - на этот раз подмигнула я. - Типун тебе на язык! Я не о себе, - она мотнула головой в сторону окна, - вон, французы вылизывают наши улицы. Думаешь для нас? Как бы ни так. Они их чистят, потому что живут тут. А загляни в любой квартал без эмигрантов? Страшно же, как в древней Венеции: помои выливают из окон. Вот закончится кризис, и все вернутся к себе на родину. А нас, использованную территорию, забудут, или разворуют. - Или мы к тому времени все переселимся на луну. Программу по освоению и физической подготовке уже начали. - Как начали, так и закончат – поверь! Надо учиться, Кир, учиться. А ты? Все бы цвета волос меняла, и как тебя мать не ругает? - А ты бы сама ей позвонила, да спросила. Бабушка бросила на меня очень жуткий взгляд, от которого язык перекатывается в желудок. - Я? Ей позвонила? После того, как она поступила так со мной? - Ладно, ладно. Забыли. Я вот смотрела ВУЗы, хочу на диспетчера пойти учиться. - Кого? Кого? - Ну, в такси сидеть, говорить, кому и куда ехать. Круто же! - Это что, опять мода? Или ты любишь бездельничать? Наши споры никогда не заканчивались перемирием: каждый стоял на своем, но в этот раз я прислушалась к словам моей грандмазер. - Бабушка, знаешь, мне трудно это говорить, но ты права. Мои знакомые, кто не получили высшего образования сейчас вынуждены отдавать в залог за кредиты государству свои дома, а некоторым даже тела. Но отдать то, что приобретено на эти государственные деньги они не могут, потому что они настолько привыкли к удобствам и новым технологиям, что уже не представляют свою жизнь без этого. Я так не хочу. А еще, - я перешла на шепот, - поговаривают, что ученые нашли способ отделять душу от тела, и это могут пустить в оборот. Только вот так это можно использовать? Я не представляю. От смеха, бабушкин чай расплескался по белоснежной скатерти. - Вот мерзота! – выругалась она. - Я помогу. Заставлять печь 93-летнюю женщину еще, куда не шло, а прибираться, я чувствовала, это моя работа на сегодня. - Бабушка, а расскажи мне, на кого училась ты? Бабушка скромно улыбнулась и опустила голову, стала медленно помешивать свой ромашковый чай. - Я училась на журналиста, раньше, они занимались тем, что писали различные… как бы тебе объяснить? Что-то вроде книг, только без толстой корочки – это называлось журнал, или газета. Но когда Путин стал президентом вновь и вновь, многие ушли из профессии, и печатные дома закрылись, помещения редакций ушли на банковские отделения. И в скорее, журналисты поняли, что в обществе, где есть все: деньги, власть, доступность – они уже не нужны. Хотя я замечала самиздат, как только завезли первых эмигрантов, но время не то… Быстро задушили инакомыслящих, быстро… - Дак вот почему ты меня таскала по этим сборищам? - Кира, это не сборища. Там собираются люди умнее твоих друзей. - Наверное… Бабушка, а почему ты не переедешь в незаселенную жилую зону? - Ты этого хочешь? Или этого хочет твоя мать? - Да при чем тут она, - соврала я. Бабушка поняла это по опущенному взгляду. - Все ясно. Хорошо, порадуй мегеру, я переезжаю, через неделю. Я ей не поверила, или не хотела верить, но, во всяком случае, отнеслась к ее словам несерьезно. Незаселенная жилая зона была полна дикарей, которые отвергали реальную, нашу, привычную жизнь. *** Прошел месяц после нашей последней встречи с бабушкой. Шел дождь. Запах мокрого асфальта ударил в нос, стоило мне выйти из подъезда своей, взятой в ипотеку квартиры. Я любила воду, но когда она непрерывно находилась в горизонтальном положении между небом и землей – меня это раздражало. Мокнуть мне не пришлось, я взяла с собой зонт-купол. Странное настроение, вроде бы ничего не случилось, а я чувствовала какую-то пустоту внутри себя, такое бывает, редко, но случается. Я шла и думала о бабушкиных словах, о том, что сейчас никому ничего не надо, о том, что люди настолько привыкли жить в своей зоне комфорта, что боятся посмотреть в глазок. Я чувствовала себя очень одинокой. Хотя у меня были друзья. Но будут ли они со мной до конца? Я уже сталкивалась с таким – люди обижаются, уходят, оставляют тебя, а иногда так поступают даже близкие. Бабушка рассказывала, что раньше, в школах, где учились дети, постоянно устраивали праздники и различные конкурсы. Что-то вроде Евровидения, только в школе. Так интересно, наверное. Бабушка ходила в кружки танцев и пения. Участвовала в концертах, например посвященных дню победы, только не помню, победы Бонопарда или Гитлера, а может еще кого. Раньше люди ездили по миру. Это называлось путешествовать. Ездили по городам и смотрели. Просто могли ехать на автобусе, где-нибудь в Париже и глазеть. Некоторые специально копили несколько месяцев деньги и потом гнали через границу, чтобы пять минут посмотреть на Эйфелеву башню. Глупо, я считаю. Ведь все можно увидеть в 3D – очки. А еще… Еще, раньше, в 21 веке, люди просто так ходили по улицам и разговаривали. Вот как мы с бабушкой, задействую голосовые связки и жесты… и, как их там… забыла… а! Эмоции. Странно, что, просто общаясь, можно было что-то почувствовать… Ведь ты не мог использовать спецэффекты, которые ты вставляешь в сообщения… И солнце сейчас никто не любит, и дождь, и под луной никто не гуляет. Как такие глупости могли раньше доставлять удовольствие? Ведь техника! Вот что главное! А еще важно, если у тебя есть машина, квартира, гаджеты и все эти навороченные штуки. Тогда да, ты считаешься полноправным членом общества. Наноинформационного! Вот, например, мой зонт – купол, его даже не нужно держать в руках, нажал кнопку на пульте управления, и он нависает над твоей головой, и накрывает защитной прозрачной тканью до пяток – как перевернутый стакан. А что будет, если я его уберу? Нет. Это глупо. Я промокну, зачем мне это? Я остановилась. Осмотрелась вокруг – везде шатались, как тени в сером потоке дождя перевернутые стаканы. «Да я же сама. Такая, как все. Вот моя зона комфорта, которую я боюсь покинуть. А что, если выйти из-под купола? Жить не так, как нам диктует общество? Хотя бы попробовать? По-чувст-во-вать…» Я долго смотрела на крошечный пульт управления зонтом у себя на браслете. Мне было страшно. Вода льется с неба. Какая она? И что будет со мной, если я уберу зонт. Крепко зажмурившись, я со всей своей девичий силой нажала на кнопку «Выключить». На меня обрушились капли. Это был дождь, пронизывающий, проходящий через мою кожу, куда-то глубже, в самый центр моей сути. Перехватило дыхание, я начала хватать воздух ртом. Он был чист, этот запах… Проникая в мои легкие, воздух переполнял меня. Руки стали тянуться к небу, я открыла глаза, и посмотрела вверх, наверное, первый раз за последние 20 лет. Чувства, которые были внутри меня в тот момент не описать ни какими словами. Все перемешалось – грусть, счастье, радость и какая-то безысходность. Дыханием мое стало прерывистым и частым, гулким. Мне захотелось крикнуть, но вот что, я еще не знала. Выбросив браслет с управлением зонта, я двинулась в сторону бабушки. Все, кто проходили мимо меня останавливались и смотрели удивленным, а некоторые презрительным взглядом. Но мне было все равно, я чувствовала свободу. Дойдя до улицы Кузьмина, я забежала в подъезд и постучалась в дверь. Тишина. Я, захлебываясь от новых ощущений, забарабанила по двери и стала кричать: «Бабушка! Наташа! Открой!» Через пару мгновений дверь открылась. Бабушка стояла как вкопанная. - Кира, что с тобой? - Бабушка! Я шла под дождем и вся промокла и еще, все смотрели на меня, я выкинула свой зонт и много думала о твоих словах. - Стой, стой, стой, - она расплылась в улыбке, - что произошло? - Бабушка, я решила попробовать выйти за зону комфорта, в которой привыкла жить. И мне понравилось. Я думаю, что готова сделать больше! - Девочка моя, я всегда знала, что ты умнее, чем кажешься. Помоги мне собрать вещи, сегодня я уезжаю. - В незаселенную зону? Но, а как же я? - А что? Я избавлю тебя от ежемесячного похода к старухе. - Но… я хочу ходить к тебе в гости. Мы обе знали, что делать. Я достала старый чемодан и сложила туда теплые вещи. *** Нам развязали глаза только в тот момент, когда лодка подплыла к берегу. Это был наш город, он ничем не отличался от кварталов, по которым я ходила каждый день. То, что окружало меня раньше осталось неизменным и все-таки, что-то было не так… Естественно, мы сняли с себя все гаджеты. Мои волосы стали натурального русого цвета, глаза – зеленые, на теле не осталось ни одного рисунка, кроме тех татуировок, которые были сделаны очень давно, чернилами. Я чувствовала себя незащищенной. Мы все потерялись для того мира и тех людей, с кем мы общались каждый день. - Ты еще не пожалела о том, что сделала? Этот вопрос задал мне капитан нашего судна. Я криво улыбнулась, я сама не знала ответ на этот вопрос – слишком мало времени прошло. Так как в нежилую зону отправлялись либо самые отчаянные, либо самые усталые от жизни в комфорте (не считая тех, кто были сторонниками движения), программой по переселению была предусмотрена адаптация. Всех, кто прибыл с нами, и меня в том числе, поместили в одноэтажные дома, сделанные из дерева. Я таких никогда не видела. Внутри этого дома стоял стол, односпальная кровать и шкаф с книгами, вся мебель была деревянная. Ванной комнаты не было, не было ничего. Первый этап адаптации считался самым сложным, и многие, не выдержав такого напряжения, сбегали обратно. Вокруг слонялись люди без улыбок, они все смотрели на свои ноги, кто-то постоянно озирался – все это мне напомнило психиатрическую больницу, о которых я читала в книгах… Нам выдали блокнот и ручки, сказали записывать все свои ощущения, каждый день. День первый. Бабушка рада, ей очень комфортно тут. Она пытается меня поддержать, приносит мне разные угощения и подбадривает, говоря о том, что я сделала правильный выбор. Меня это начинает раздражать. Я хочу проверить, написал ли мне кто-нибудь на почту? Я хочу прочитать, что сейчас модно одевать. Взять кредит, купить себе что-нибудь… Не думала, что будет так сложно. День второй. Мне сказали, что лучше всего не находиться в своем доме. Нужно ходить, гулять, общаться, но я не понимаю зачем? О чем я буду говорить, я же не знаю последние новости. Приходила бабушка, меня раздражает ее счастливый вид, потому что я не понимаю, как можно ТУТ быть такой счастливой? Сегодня у нас собрание. Мне тут тесно. Я не могу дышать. Я никуда не выходила. День третий. Вчера я видела, как один мужчина выбежал из своего дома, абсолютно голый и лезвием вырезал на руке что-то напоминающее по форме календарь дел. Он кричал, что хочет обратно, что у него осталось много незаконченных дел. Его пытались успокоить, но тщетно. Бросившись в реку, он пытался уплыть на «тот берег». Никто не стал его останавливать. Что с ним стало – никто не знает. После собрания мы решили прогуляться с бабушкой. И она познакомила меня с одной женщиной, оказывается, у нее есть внук, как выразилась Лера (моя новая знакомая) «Он такой же, как Кира». Сегодня нас должны познакомить. Посмотрим, что за фрукт. День четвертый. Его зовут Данил. Он тоже решил уйти от жизни в ТОМ обществе. И ему тоже сложно, ты слышишь? Он хочет обратно, но понимает, что это не ЖИЗНЬ. Я впервые испытала такое чувство, я даже не знаю, что это, но бабушка сказала, что я покраснела. А сердце билось так бешено, когда он говорил. Я хочу еще раз с ним увидеться. Нужно будет попросить у бабушки о встречи. День пятый. Он пришел сам и спросил, не хочу ли я прогуляться. И мы гуляли очень долго, мы говорили о том, что нас заставило перейти в нежилую зону. О том, как трудно обходиться без гаджетов, о том, как бы хотелось вернуться. Я понимала, что это глупо, говорить о том, от чего мы сами ушли. Но я не могла остановиться. Я жаловалась, жаловалась… пока самой не стало противно от своих слов. Сегодня, кстати, последний день, когда я пишу. Завтра начинается новый этап адаптации. *** Меня разбудили солнечные лучи и бабушкин стук в дверь. - Кира, ты еще не готова? - Заходи, осталось чуть-чуть. Бабушка была необыкновенно красивой сегодня. За эти пять дней она помолодела, в ее глазах появился блеск, или может, это я стала смотреть на нее другими глазами? Она принесла мне мои любимые булочки на завтрак. Мы вместе собрали вещи, пришел какой-то человек. Осмотрел весь домик и отдал новые ключи. Меня все время подмывало чувство, что вот-вот должно что-то произойти. И тут я решилась спросить. - Бабушка, а ты не заметила во мне никаких изменений? Как ты думаешь, я справлюсь? Ее мягкая улыбка, при которой вокруг глаз появляются мелкие морщинки, была теплее солнца. - Ты уже справилась. Чувствуешь, что внутри растет что-то новое? Ты еще не готова понять и принять эти изменения, но ты справишься. Я взяла ее руку, и подняла голову к солнцу, почему я раньше не замечала этого? Что солнце может греть, а не просто давать свет днем? - Бабушка, а Данил, как ты думаешь, мы сможем с ним увидеться? Моя грандмазер почему-то засмеялась, и остановилась. - Девочка моя, тебе столько еще нужно узнать. Ты только что переродилась. Не торопись. Просто чувствуй. На первом этапе ты избавилась от того, без чего тебе казалось, ты не проживешь. Раз ты справилась, значит, все твои новомодные штучки тебе и не нужны были. Ты это понимаешь? Второй этап будет сложнее. Сейчас ты будешь узнавать новую жизнь, о которой ты раньше не слышала. А потом ты сможешь сама решить, где тебе было жить лучше и чем в принципе отличается жизнь ТАМ и ТУТ. Я промолчала, просто шла вперед, крепко сжав в руке ключ, который мне дали. *** Это был ключ от небольшого золотого ящика. Нам предложили взять его к себе в дом и открыть, сегодня вечером, когда мы останемся одни. Я взяла ящик в руки, он был легким, практически невесомым, и мы вышли прогуляться. - А куда мы пойдем? - Просто прогуляемся, - сказала бабушка, - а ты куда-то бы хотела идти? - Я хотела узнать. А что будет после адаптации? - Всему свое время, милая. Мимо проходили улыбающиеся люди. Они никуда не спешили. - Бабушка, а в ЭТОМ месте есть деньги? - А зачем они тебе? - ну, я же должна буду кушать, покупать какие-то вещи. Мы. Конечно, покинули ТОТ мир, но мы же не перестали быть людьми. У нас есть потребности. - Ты права, но, Кира, не беги вперед паровоза! Я уже сказала, всему свое время. - Хорошо. Бабушка, я очень хочу открыть ящик. Я пойду домой. *** Сказать, что я испытала удивление – ничего не сказать. В ящике, в этом золотом ящике лежали ВСЕ мои вещи, которые я сдала. Мои очки, мой календарь – все это лежало и смотрело на меня немым укором. Они что, издеваются? Я долго стояла у стола и смотрела на вещи, пока ко мне не постучали в дверь. - Кира, привет! – глаза Данила были испуганы. Он только что открыл ящик, сразу было понятно. – ты… это… - Да, я открыла его и удивлена не меньше твоего. - А ты просмотрела почту? - Нет, я не знаю, что с этим делать. - И я. Мы помолчали пару минут, и только потом я поняла, что не пустила его в дом. - Проходи. Он поблагодарил меня кивком головы и прошел напрямик к ящику. - Как ты думаешь, если мы воспользуемся ЭТИМ, нас смогут вычислить? – он спросил это очень тихо. - Думаю, тут все дело в доверии и в тебе самом. Мы выбрали этот путь, и прожили без этих вещей почти неделю, значит. И сейчас сможем отказаться. - Да. Ты права, предлагаю прогуляться. И мы вышли из дома. И мы гуляли всю ночь. И мы говорили, не останавливаясь, и перебивая друг друга. А потом, в один момент, он взял мою руку. Но нет, это была не моя рука. Это было мое сердце. У него в руках. Я никогда не чувствовала подобного, я начала таять. На следующий день я побежала к бабушке, она уже проснулась. - Бабушка! - Кира. Только не говори, что ты воспользовалась тем, что было в ящике. - Что? – я даже забыла о нем, об этом золотом ящике с ненужным хламом, - нет, конечно. Кстати, а что было в твоем? - Фотография. - 9 на 12, - пошутила я. - Фотография твоего дедушки, - когда она это произнесла, я поняла, что все мы, даже моя бабушка-одуванчик были зависимы. - И что ты с ней сделала? - Ничего. Я закрыла ящик. - Бабу!!! – завизжала, запрыгала и крепко обняла бабушку. – Мы справились! *** Я живу в незаселенной зоне уже пять лет. Здесь я научилась любить. Это непросто. Этому нужно научиться. Я потеряла самого близкого человека в моей жизни, моя бабушка умерла через два года, после того, как мы переехали. Она была счастлива, когда я показала ей правнука. Я была счастлива, когда мой мужчина сказал мне «Ты моя единственная». Мой мужчина был счастлив от того, что он может стать тем, кто он есть. Я преподавала в школе. Были моменты, когда правительство нашей страны хотели закрыть незаселенную зону. Прилетали на вертолетах, раздавали всем новинки техники и кредиты. Те, кто сломались под давлением – ушли от нас. Но каждый день приходят новые. Потому что когда-то к каждому из нас приходит осознание – мы рождены для любви. Ведь если разобраться, то мы и есть любовь, наши родители занимаются любовью, а в итоге получают нас. И глупо тратить свою жизнь на обман, страх, обиды. Проснитесь! Откройте глаза и спросите себя: «Чего я хочу?» Ответ прост: «Я хочу любить и быть любимым» |
||
| Категория: Рассказы | Автор: Братухина Наталья | нравится 0 Дата: 29:05:2014 |