Olrs.ru / Конкурс
КОНКУРС

Регистрация

Логин

Пароль

забыли пароль ?
















Высоцкий. Почему?

Высоцкий. Почему?

Когда я слышу песни Владимира Высоцкого в его исполнении, меня не оставляет мысль: "Почему он острее, чем другие, воспринимает действительность? Почему поёт с таким надрывом? Что заставляет его сжигать себя, рассказывая о жизни таких же, как он, то есть и о моей жизни?"

Юрий Визбор, один из основоположников авторской песни, в статье "Он не вернулся из боя" тоже задаётся этим вопросом и высказывает свою версию ответа на него:

"Откуда взялся этот хриплый рык? Эта лужёная глотка, которая была способна петь согласные? Откуда пришло ощущение трагизма в любой, даже пустяковой песне? Это пришло от силы. От московских дворов, где сначала почиталась сила, потом – всё остальное. От детства, в котором были ордера на сандалии, хилые школьные винегреты, бублики "на шарап", драки за штабелями дров. Волна инфантилизма, захлестнувшая в своё время всё песенное движение, никак не коснулась его. Он был рождён от силы, страсти его были недвусмысленные, крик нескончаем..."

А мне сегодня вспоминаются строки песни "Охота на волков" Высоцкого, являющиеся подтверждением мысли о крике души и о трагизме, на фоне которого разворачиваются события во многих стихах поэта.

"Рвусь из сил – и из всех сухожилий,
Но сегодня – опять как вчера:
Обложили меня, обложили –
Гонят весело на номера!

Из-за елей хлопочут двустволки –
Там охотники прячутся в тень, –
На снегу кувыркаются волки,
Превратившись в живую мишень.

Не на равных играют с волками
Егеря, но не дрогнет рука,
Оградив нам свободу флажками,
Бьют уверенно, наверняка.

Я из повиновения вышел –
За флажки, – жажда жизни сильней!
Только сзади я радостно слышал
Удивлённые крики людей.

Рвусь из сил – и из всех сухожилий,
Но сегодня не так, как вчера:
Обложили меня, обложили –
Но остались ни с чем егеря!"

Песня написана в 1968-ом году, а ровно через десятилетие Владимир Высоцкий пишет её вторую часть – "Конец "Охоты на волков", или Охота с вертолётов".

"Чтобы жизнь улыбалась волкам – не слыхал –
Зря мы любим её, однолюбы.
Вот у смерти – красивый широкий оскал
И здоровые крепкие зубы.

Те, кто жив, затаились на том берегу.
Что могу я один? Ничего не могу!
Отказали глаза, притупилось чутьё…
Где вы, волки, былое лесное зверьё,
Где же ты, желтоглазое племя моё.

Я живу, но теперь окружают меня
Звери, волчьих не знавшие кличей, –
Это псы, отдалённая наша родня,
Мы их раньше считали добычей.
Улыбаюсь я волчьей ухмылкой врагу –
Обнажаю гнилые осколки.
Но – на татуированном кровью снегу
Тает роспись: мы больше не волки".

Вчитываюсь в строки песни. Слова об одиночестве в мире зла пронзают сознание. Вопросы: Почему он острее других воспринимает несправедливость времени, его породившего? Что он хочет сказать нам, своим слушателям, в конце семидесятых, когда полагалось молчать, а его голос слышала вся страна? – не отпускают, требуют ответа.
* * *
Несколько месяцев назад я проснулась от звучащих во мне строк из песни Владимира Высоцкого "Кони привередливые":

"Я коней напою,
Я куплет допою, –
Хоть немного еще постою на краю!"

Строки не оставляли в покое. Я прослушала их в записи с диска наряду с другими, написанными в различные годы жизни. В какой-то момент поняла, что должна вдуматься в тексты песен, для того чтобы ответить на вопросы, которые уже преследовали. Муж моей хорошей знакомой, фанат Высоцкого, цитировал строки поэта при каждом удобном случае. В этой семье нашёлся для меня и сборник песен, выпущенный издательством "Эксмо" к 60-летию со дня рождения Владимира Высоцкого. В последующие месяцы я с ним не расставалась ни на курорте в Шварцвальде, ни в отпуске на Канарах. Теперь-то, наконец, я смогла вдумчиво вчитаться в строки песни, преследовавшей меня:

"Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю
Я коней своих нагайкою стегаю, погоняю…
Что-то воздуху мне мало – ветер пью, туман глотаю, –
Чую, с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю!

Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Вы тугую не слушайте плеть!
Но что-то кони мне попались привередливые –
И дожить не успел, мне допеть не успеть.

Я коней напою,
Я куплет допою, –
Хоть немного еще постою на краю…

Сгину я – меня пушинкой ураган сметёт с ладони,
И в санях меня галопом повлекут по снегу утром, –
Вы на шаг неторопливый перейдите, мои кони,
Хоть немного, но продлите путь к последнему приюту!

Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Не указчики вам кнут и плеть.
Но что-то кони мне попались привередливые –
И дожить не успел, мне допеть не успеть.

Мы успели: в гости к богу не бывает опозданий, –
Так что ж там ангелы поют такими злыми голосами?!
Или это колокольчик весь зашёлся от рыданий,
Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани?!

Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Умоляю вас вскачь не лететь!
Но что-то кони мне попались привередливые,
Коль дожить не успел, так хотя бы – допеть!

Я коней напою,
Я куплет допою, –
Хоть мгновенье еще постою на краю…"

Слова этой песни сопровождали меня повсюду. Они меня замучили. Я поняла, что должна, обязана написать о нём, поэте сложной судьбы, боль души которого прорвалась ко мне через расстояние и время. Я должна попытаться пройти хотя бы частичку пути поэта, который вёл его к бессмертию.

* * *

Наверное, потому что я родилась позже поэта и пережила его, причисляю себя к поколению, пришедшему за поэтами-шестидесятниками. А между мной и Владимиром Высоцким разница в возрасте всего-то каких-то тринадцать лет. Много это или мало? Думаю, как на это посмотреть, чьими глазами и с какой точки отсчёта: с политической, с общечеловеческой, с точки зрения летящего шарика во Вселенной?

Я сейчас живу в том будущем, о котором поющие поэты думали и мечтали, которое открывалось перед их глазами, но в туманной дымке...

Владимир Семёнович Высоцкий прожил всего сорок два года. В этом возрасте, оказавшись вдали от родных мест, я только начинала новую жизнь в других обстоятельствах в чужой мне среде. Сейчас я пытаюсь осмыслить пройденный путь. Ему же не довелось даже войти в своё пятидесятилетие и хотя бы с этой высоты осмыслить: Что происходит с ним в жизни? Почему так сложилась она? Сам ли он сделал её такой, или кто-то вёл его по жизни? Жаль, что ему не довелось увидеть будущее, которое довелось увидеть мне.

Мы – жители одной планеты, ежечасно соприкасаемся друг с другом мыслями и чувствами. У каждого за плечами своё прошлое, родословная, наследственные гены, которые в процессе жизни дают неожиданные побеги. Свет и тепло, идущие от честных и добрых людей, притягивают нас, их мысли помогают осознавать нравственные ценности, примерять их на себя.

К таким светлым людям я отношу поэта Владимира Высоцкого, прожившего короткую, но яркую жизнь. Правду о себе он мог сказать только сам. И он сказал её, открыв миру душу:

"Я весь в свету, доступен всем глазам, –
Я приступил к привычной процедуре:
Я к микрофону встал как к образам…
Нет-нет, сегодня – точно к амбразуре.

И микрофону я не по нутру –
Да, голос мой любому опостылит, –
Уверен, если где-то я совру –
Он ложь мою безжалостно усилит.

Он, бестия, потоньше острия –
Слух безотказен, слышит фальшь до йоты.
Ему плевать, что не в ударе я, –
Но пусть я верно выпеваю ноты!

Сегодня я особенно хриплю,
Но изменить тональность не рискую, –
Ведь если я душою покривлю –
Он ни за что не выправит кривую.

Мелодии мои попроще гамм,
Но лишь сбиваюсь с искреннего тона –
Мне сразу больно хлещет по щекам
Недвижимая тень от микрофона".

Читаю слова Высоцкого, обращённые к студентам географического факультета Московского государственного университета на концерте в ноябре 1978-го года: "Я ценю в человеке – и в себе, в частности, – творца больше, чем исполнителя… Почти все мои песни написаны от первого лица, я почти всегда говорю "я"… Там моё – присутствует, хотя бы то, что я взял и зарифмовал.
Часто я пою от себя – от имени моих персонажей – ещё, вероятно, оттого, что профессия моя – актёр, и я имею возможность менять маски, если можно так сказать, – прожить какой-то кусочек, две-три минуты, в чужой роли, исполняя написанные самим мною вот эти вот самые стихи… Я не пою никогда ничего чужого… Потому что я не певец… Это – моё, это то, что я придумал, – я имею право это петь…"

Вслед за этими словами Владимир Высоцкий исполняет песню "Чужая колея", посвящённую, по его словам, больше всего студентам.

"Сам виноват и слёзы лью,
И охаю –
Попал в чужую колею
Глубокую.
Я цели намечал свои
На выбор сам,
А вот теперь из колеи
Не выбраться.

Крутые скользкие края
Имеет эта колея.

Я кляну проложивших её, –
Скоро лопнет терпенье моё,
И склоняю, как школьник плохой,
Колею – в колее, с колеёй…

Но почему неймётся мне?
Нахальный я!
Условья, в общем, в колее
Нормальные:
Никто не стукнет, не притрёт –
Не жалуйся,
Желаешь двигаться вперёд?
Пожалуйста.

Отказа нет в еде-питье
В уютной этой колее.

И я живо себя убедил –
Не один я в неё угодил.
Так держать! Колесо в колесе!
И доеду туда, куда все.

Вот кто-то крикнул сам не свой:
"А ну, пусти!" –
И начал спорить с колеёй
По глупости.
Он в споре сжёг запас до дна
Тепла души,
И полетели клапана
И вкладыши.

Но покорёжил он края,
И шире стала колея.

Вдруг его обрывается след –
Чудака оттащили в кювет,
Чтоб не мог он нам, задним, мешать
По чужой колее проезжать.

Вот и ко мне пришла беда –
Стартёр заел.
Теперь уж это не езда,
А ёрзанье.
И надо б выйти, подтолкнуть,
Но прыти нет –
Авось подъедет кто-нибудь
И вытянет...

Напрасно жду подмоги я,
Чужая эта колея.

Расплеваться бы глиной и ржой
С колеёй этой самой чужой, –
Тем, что я её сам углубил,
Я у задних надежду убил.

Прошиб меня холодный пот
До косточки,
И я прошёлся чуть вперёд
По досточке.
Гляжу – размыли край ручьи
Весенние,
Там выезд есть из колеи –
Спасение.

Я грязью из-под шин плюю
В чужую эту колею.

Эй, вы! Задние! Делай, как я.
Это значит, не надо за мной.
Колея эта только моя.
Выбирайтесь своей колеёй".

Он, артист и поэт Владимир Высоцкий, идёт по жизни своим путём, как может, так и идёт, как думает, так и поёт на всю страну, и если предоставляется такая возможность, то и на весь мир, чтобы услышали его правду.

* * *

Сегодня я пытаюсь понять поэта Владимира Высоцкого с точки зрения написанного им для меня, моих детей и внуков, для последующих поколений, которые придут вслед за ними. Меня не на шутку встревожили слова моей сорокалетней дочери, которая после просмотра концерта Высоцкого в интернете неожиданно для меня сказала: "Да это же видно, что он болен. А как кричит, надрывается, это ведь ненормально!" В этот день у нас с дочерью состоялся долгий разговор. Мне подумалось тогда, что пришло время выступить в защиту Высоцкого. Молодое поколение в стране и за рубежом должно знать правду о нём и о времени, в которое он жил. Так родился замысел этого психологического эссе, основанного на воспоминаниях и свидетельствах очевидцев.

А знакомство с песнями Высоцкого лично у меня началось ещё с далёких шестидесятых, когда он только начинал петь. Тогда старшие ребята говорили, что эти песни запрещены, поэтому расходятся по стране в магнитофонных записях. Имя их автора я услышала впервые от старшего брата с друзьями, которые всего лишь на два года были постарше. Сразу отметила про себя, что голос исполнителя ни с кем не спутаешь.

Сейчас, когда перед глазами тексты его песен, я понимаю, что знаю раннего Высоцкого. Могу прочесть наизусть, да и при случае подпевать: "Тот, кто раньше с нею был", "У тебя глаза – как нож", "У меня было сорок фамилий", "За меня невеста отрыдает честно", "Где твои семнадцать лет?", "Про Серёжку Фомина", "Наводчица", "Штрафные батальоны", "Братские могилы", "Песня о нейтральной полосе", "Мой друг уехал в Магадан" и другие, написанные им в начале и середине шестидесятых годов.

О своих первых песнях он говорит так: "Я давно пишу, с восьми лет, – всякие вирши, детские стихи про салют писал. А потом, когда был немножко постарше, писал пародии всевозможные, среди них были и стилизации под блатные песни, что до сих пор и расхлёбываю. Я писал эти песни и от них никогда не отказываюсь. Они принесли мне какую-то пользу в смысле поиска формы, простоты языка, лексики… Довольно много людей знают их и считают, что должен появиться перед ними человек: вот здесь вот – нож, вот тут струйка крови, гитара сбоку растёт, – громадный рыжего цвета человек, с хриплым голосом, лет пятидесяти. Но это всё неправда… Были ко мне такие претензии, что – вульгарная манера исполнения. Да ерунда всё это! Не важно, кто как исполняет, в какой форме, важно – что и – интересно это людям или нет".

Темы ранних песен поэта – просты и обыденны. Он иногда начинает строку с чужого голоса, а потом выражает свои мысли по этому поводу. В песнях слышны переливы и переходы от низкого к высокому в жизни. Иногда он начинает тему, потом обрывает, переходит на речитатив, на разговор, прозаический, обыденный и печальный. Порой начинает с разговора и заканчивает основной мыслью, ради которой он его пишет. А если берёт пошлую тему, то потом их, героев своих, как ножом по душе. А они, узнав себя, плачут и смеются над собой, и понимают, что это о них, и думают, что строки написаны кем-то из них, простым битым мужиком из народа.

Сразу отмечаю, что и ранние песни Владимира Высоцкого уже рассчитаны на слушателя думающего, понимающего, интеллигентного. В них правда, голимая, неприглядная. С одной стороны, кажется, что их содержание – это пародия на жизнь, с другой, чувствуешь, что в них его душа плачет, задыхается от непонимания: Почему так в родной стороне? – и неприятия того, что наблюдает и о чём пишет.

Давно знаю, что слава о нём – по всему миру. Его слышат и в Магадане, и в Сибири, на родных просторах средней полосы России и в других уголках планеты. Читают, слушают записи песен, теперь уже на дисках, на видео в интернете, но не все знают: Кто он? Откуда родом? – поэтому многие до сих пор причисляют к мужикам из народа, много пережившим, прошедшим через войну, тюрьму, рассказывающим правду о себе, ту правду, которая выворачивает душу.

* * *

Так кто же он, поэт Владимир Высоцкий, обладающий ни с кем не сравнимым сильным с хрипотцой голосом и мощной энергетикой, который заставляет плакать и смеяться, и в то же время задуматься над тем, что происходит вокруг. Какой он? Какого роду-племени, и почему его душа всю жизнь мечется в поисках справедливости и правды?

"На увеличенной фотографии красивый светловолосый сероглазый ребенок вопросительно смотрит в объектив. Возле него – большая овчарка, – пишет Марина Влади, жена Владимира Высоцкого, в своих воспоминаниях "Владимир. Прерванный полёт ". – Это в Германии, в маленьком городке, где стоит гарнизон советских оккупационных войск. Мать, прожив с тобой всю войну, решила на время поручить тебя отцу, - военному в невысоком чине, жизнь которого приобрела неожиданную значительность в этом замкнутом мирке".

До переезда к отцу в Германию у Володи Высоцкого была другая жизнь: в 1943-ем году они c матерью вернулись из эвакуации в Москву, там же он пошёл в первый класс. Из воспоминаний двоюродной сестры Высоцкого Ирэны Алексеевны, "в детстве он был очень живым, общительным. Уже буквально на другой день после приезда в Ратенов ли, Гайсин или Мукачево, – небольшие города в Германии и на Украине, где служил затем мой отец, – у него появлялось много друзей – мальчишек примерно одного с ним возраста. И, что характерно, всегда верховодил он, покоряя безрассудным удальством, неистощимым запасом интереснейших выдумок".

И вот этот подросток проживает три года в послевоенной Германии,
В городе Эберсвальд, по словам Марины Влади, в обстановке "клеветы, чванства и произвола… победителей, которых не судят… Все, что разрешалось бы русскому мальчику в твоей стране, тебе совсем или почти совсем запрещено. Ты не можешь сам себе выбирать товарищей для игр – только приятелей из твоей касты, равных тебе по привилегиям. Никаких прогулок в одиночку, контролируется каждый твой шаг, тебя ежеминутно проверяют, опасаясь покушения или детских шалостей, которые всегда плохо кончаются", – пишет Марина Влади. Новая жена отца – Евгения Степановна Лихалатова, армянка по происхождению, по доброму относилась к мальчику, что скрашивало ему дни пребывания в чужой стране, по крайней мере делало его сносным.

У мальчика – природный ум. Он видит, сопоставляет, анализирует. Тем более, что есть с чем сравнить. В военные годы они с матерью были эвакуированы в село Воронцовка, находящееся недалеко от города Бузулук Челябинской (Оренбургской) области. Провели там несколько холодных и голодных лет.

Как медицинская сестра, психолог и педагог с большим трудовым стажем в России и за рубежом, я понимаю, что сам этот факт биографии Володи Высоцкого говорит о многом. Ведь детская душа, как губка, впитывает в себя происходящее. К тому же, если ребёнок чрезвычайно впечатлительный, если не с кем поделиться мыслями об увиденном и услышанном в течение дня, если это противоречит уже сложившимся до семи лет представлениям о честности, добре и других нравственных принципах, то начинается внутренняя борьба, ломка характера, отсюда – острое восприятие несправедливо устроенного мира, неприятие его и протест.

Мать Владимира Высоцкого, Нина Максимовна, переводчица с немецкого, конечно же, хотела своему сыну лучшего, перепоручив его отцу, Высоцкому Семёну, на некоторое время. Но не всё красиво, что блестит. В таких случаях пытливый ум в любом возрасте ставит вопрос: Почему блестит?

Мне интересно сегодня узнать, какой запечатлел Германию пытливый ум мальчика, что из этого далёкого времени и как отозвалось в его дальнейшей судьбе? Может, нотки трагизма в песнях будущего поэта – это дань тому времени?

Мы – патриоты своего отечества, но жизнь разбросала нас по всему миру. И вот тогда появились эти вопросы, начинающиеся со слова – почему.

Почему? Почему? – думаю я и мои земляки, оказавшись по эту сторону границы с бывшим советским государством. Не сомневаюсь, что этот вопрос свербит мысли поэтов, учёных, певцов, композиторов, спортсменов, побывавших хотя бы один раз за пределами родного отечества, "дым которого нам сладок и приятен".

В чём причина? Кто виноват? Что же делать? Эти надоедливые вопросы, должно быть, въелись уже тогда, в конце сороковых, в неокрепшую душу подростка. Они были стары, как мир, но стояли теперь конкретно перед ним, и ему нужно было найти ответ на них. Или что-то изменить в своей жизни, в жизни страны, если это от него зависит и если это возможно?

Он не хочет больше жить так, как жил раньше. Много думает, размышляет, пытается понять что-то главное, ускользающее…

На встречах с друзьями говорит немного, больше слушает, наблюдает. В процессе воспитания, адаптации, вживания, выживания характер взрослеет и крепнет день ото дня. А ещё он мечтает стать артистом, играть роли в спектаклях и в кино, считает, что в этом может проявить себя лучше. Человек, преодолевший внутренний страх жуткого времени расстрелов и ссылок, он начинает открыто говорить о себе и о простых людях своего времени. И из души полилось... Да такое! Да таким потоком, что его невозможно было остановить ни палачам, ни завистникам! Он искренне говорит людям о том, что его волнует и о чём мечтает, за что борется, что любит, а больше о том, что не любит. Но жизнь всё расставляет на свои места, и его, как артиста, поэта и исполнителя своих песен, знает сегодня каждый, кто родился в Союзе до девяностого года двадцатого века и позже, когда молодёжь уже поёт другие песни.

* * *

Характер Владимира Высоцкого проявился с особой силой, когда он в 1955 году, закончив среднюю школу № 186, по настоянию родителей поступает в Московский инженерно-строительный институт имени В.В. Куйбышева и уходит из него, проучившись полгода, поняв, что не в этом его призвание. Решение оставить инженерное дело пришло к нему в новогоднюю ночь с 1955 на 1956-ой. Случай, или везение, или характер помогли ему поступить в этом же году на актёрское отделение школы-студии Московского художественного академического театра имени Немировича-Данченко.

Дебютом Высоцкого как актёра становится роль Порфирия Петровича в спектакле "Преступление и наказание", поставленном на сцене московского Дома учителя по одноимённому роману Фёдора Михайловича Достоевского.

Будучи студентом, он дебютирует и в кинематографе в фильме "Сверстницы". В последующие годы, с 1960-го по 1964-ый, работает актёром в Московском драматическом театре имени Пушкина и в Московском театре миниатюр.

Успех сопутствует Высоцкому. В шестидесятые годы он снимается в фильмах "Карьера Димы Горина", "713-й просит посадку", "Грешница", "Вертикаль", "Саша-Сашенька", "Короткие встречи", "Служили два товарища", "Хозяин тайги", "Опасные гастроли". К некоторым из перечисленных фильмов пишет и песни.

Одна из песен – "Прощание с горами" – любимая песня моей подруги, с которой в этом году мы путешествовали по острову Тенерифе. Когда мы находились на горе-вулкане Тейде, незнакомая нам женщина вдруг начала декламировать стихи поэта:

"В суету городов и в потоки машин
Возвращаемся мы – просто некуда деться! –
И спускаемся вниз с покорённых вершин,
Оставляя в горах, своё сердце.

Так оставьте ненужные споры –
Я себе уже всё доказал:
Лучше гор могут быть только горы,
На которых ещё не бывал".

Мы подхватили знакомые с юношеских лет строки, и уже не речитативом, а в полный голос запели. Сейчас мне кажется, что это было самым большим впечатлением от поездки. На канарском острове Тенерифе, находясь посреди Атлантического океана, на двухкилометровой высоте знаменитой горы Тейде, четверо друзей, приехавшие из Германии, вдохновенно выводили строки песни Высоцкого:

"Сколько слов и надежд, сколько песен и тем
Горы будят у нас – и зовут нас остаться! –
Но спускаемся мы – кто на год, кто совсем, –
Потому что всегда,
Потому что всегда мы должны возвращаться.

Так оставьте ненужные споры –
Я себе уже всё доказал:
Лучше гор могут быть только горы,
На которых никто не бывал!"

В эти же годы Владимир Высоцкий начинает исполнение своих песен. С гитарой он дружит давно. Друзей вокруг много. Они ценят его. Он счастлив, что имеет круг общения, по-прежнему больше слушает, наблюдает, анализирует.

После выхода в прокат фильма "Вертикаль" песни Высоцкого сопровождают по жизни уже целое поколение советских людей. Особой популярностью пользуется его "Песня о друге".

"Если друг оказался вдруг
И не друг, и не враг, а – так,
Если сразу не разберёшь,
Плох он или хорош, –
Парня в горы тяни – рискни!
Не бросай одного его,
Пусть он в связке в одной с тобой –
Там поймёшь, кто такой.

Если парень в горах – не ах,
Если сразу раскис и – вниз,
Шаг ступил на ледник и – сник,
Оступился – и в крик, –
Значит, рядом с тобой – чужой,
Ты его не брани – гони:
Вверх таких не берут, и тут
Про таких не поют.

Если ж он не скулил, не ныл,
Пусть он хмур был и зол, но – шёл,
А когда ты упал со скал,
Он стонал, но – держал,
Если шёл за тобой, как в бой,
На вершине стоял хмельной, –
Значит, как на себя самого,
Положись на него".

К тому времени, когда фильм "Вертикаль" вышел на экраны страны, я ещё не знала Владимира Высоцкого как артиста. Да, и что с меня было спросить? Телевизора в доме к тому времени не было. Кинотеатр находился далеко, мы с подругами ходили в него редко. Хоть и недорогими были тогда входные билеты, но родители не очень-то приветствовали эти походы. Но фильм "Вертикаль" я всё же не пропустила. Уж очень много тогда о нём говорили. После его просмотра и строки песен сразу же в памяти отложились, и артиста Высоцкого, исполнявшего в нём роль одного из альпинистов, в лицо запомнили. Внешность у него была привлекательная. А как он пел! Какие песни! И артист Высоцкий, поющий под гитару, стал идеалом девичьих грёз.

"Здесь вам не равнина,
Здесь климат иной –
Идут лавины одна за одной
И здесь за камнепадом ревет камнепад, –
И можно свернуть, обрыв обогнуть, -
Но мы выбираем трудный путь,
Опасный, как военная тропа.

Кто здесь не бывал, кто не рисковал
Тот сам себя не испытал,
Пусть даже внизу он звёзды хватал с небес:
Внизу не встретишь, как не тянись
За всю свою счастливую жизнь
Десятой доли таких красот и чудес".

Значительно позже мне стало известна история создания этой песни. Оказывается, фильм "Вертикаль" снимался режиссёром Станиславом Говорухиным в октябре 1966-го года на Кавказе. Для того, чтобы артисты смогли лучше познакомиться с деятельностью альпинистов, напитаться воздухом гор, "почувствовать" их, они прожили неделю в палатке под ледником. Съёмочная группа надеялась и на то, что за это время Высоцкому удастся написать песни для фильма.

В эти дни случилось непредвиденное: один из альпинистов погиб при восхождении на вершину. Погода была жуткая: дождь шёл, не останавливаясь, начался камнепад. Альпинисты вели настоящий бой со стихией, прилагая неимоверные усилия, чтобы снять товарища со стены, хотя знали, что его уже не спасти. Они выполняли свой последний долг перед товарищем. Палатка артистов превратилась в перевязочный пункт. Появились раненые. Высоцкий был участником спасательного отряда. Действительность напоминала поле боя. В этих экстремальных условиях Высоцкий не только действует, он живёт происходящим, вслушивается в слова альпинистов, в команды, внимательно наблюдает за действиями и пытается понять, что же заставляет этих людей совершать подвиг, как на войне.

Так рождаются эти строки:

"Нет алых роз и траурных лент,
И не похож на монумент
Тот камень, что покой тебе подарил, –
Как Вечным огнём, сверкает днём
Вершина изумрудным льдом –
Которую ты так и не покорил".

По словам режиссёра Станислава Говорухина, "альпинисты считали его (Высоцкого) своим. Верили, что он опытный восходитель. А он увидел горы впервые только за два месяца до того, как написал, ставшие такими популярными стихи о горах".

* * *

В конце шестидесятых годов в кинотеатре нашего шахтёрского посёлка
шёл фильм "Хозяин тайги" режиссёра Владимира Назарова. Мы с девчатами знали, что в нём наряду с артистом Валерием Золотухиным будет играть наш кумир – артист Владимир Высоцкий. Появилась надежда услышать и песни в его исполнении, сочинённые им. Билеты пришлось покупать заранее. Зал был переполнен зрителями. Не смотря на то, что Высоцкий играл отрицательную роль Ивана Рябова, бригадира сварщиков, совершившего кражу, действие фильма, игра актёров, природа, на фоне которой разворачивались события – завораживали. После просмотра фильма песня Высоцкого "Дом хрустальный" для меня не имела позже себе равных.

"Если я богат, как царь морской,
Крикни только мне: "Лови блесну!" –
Мир подводный и надводный свой,
Не задумываясь, выплесну.

Дом хрустальный на горе для неё.
Сам, как пёс бы, так и рос в цепи.
Родники мои серебряные,
Золотые мои россыпи!

Если беден я, как пёс, один,
И в дому моём шаром кати –
Ведь поможешь ты мне, господи!
Не позволишь жизнь скомкати...

Дом хрустальный на горе для неё.
Сам, как пёс бы, так и рос в цепи.
Родники мои серебряные,
Золотые мои россыпи!

Не сравнил бы я любую с тобой,
Хоть казни меня, расстреливай.
Посмотри, как я любуюсь тобой, –
Как Мадонной Рафаэлевой!

Дом хрустальный на горе для нее.
Сам, как пёс бы, так и рос в цепи.
Родники мои серебряные,
Золотые мои россыпи!"

Слова песни прокатились по девичьей душе, давали какую-то неясную надежду на счастье. Тогда я не знала, что эту песню Владимир Высоцкий написал несколько лет назад для своей любимой, Марины Влади.

Трижды мы с подругами смотрели фильм "Хозяин тайги". А по вечерам пели песни Владимира Высоцкого, сидя около дома на скамейке. Если раньше играли в какие-то игры, рассказывали друг другу страшные истории, смеялись без причины, то теперь началась пора юности и песен. И гитаристы нашлись, среди друзей были и двое парней, играющих на баяне. Они-то и стали зачинателями музыкальных вечеров в посёлке, один из которых был посвящён творчеству Владимира Высоцкого, артиста и поэта.

Уже значительно позже я узнала о том, что Владимир Высоцкий работает в Московском театре драмы и комедии на Таганке, главный режиссёр которого Юрий Любимов, что он сыграл там роль Галилео Галилея в пьесе Бертольта Брехта, роль Хлопуши в спектакле "Пугачёв" по Сергею Есенину, Лопахина в пьесе "Вишнёвый сад" А.П. Чехова, Гамлета в трагедии Вильяма Шекспира, Свидригайлова в спектакле "Преступление и наказание" по Достоевскому.

А в конце семидесятых годов, будучи учителем литературы, я уже рассказывала о поэте и артисте ученикам старших классов. Знаю точно, что творчество Владимира Высоцкого тогда в программе по литературе не значилось. Только в восьмидесятые годы на уроках внеклассного чтения я смогла знакомить выпускников средней школы с песнями поэта в записях на магнитофонную ленту.

* * *

В последнее время в моей жизни случаются приятные неожиданности: стоило только подумать о том, что москвичи могли бы лучше, со знанием дела рассказать о реалиях того времени и деталях восприятия песен Высоцкого в те далёкие годы, как я получила от московского писателя Валентина Васильевича Кузнецова "Штрихи-заметки по теме "Высоцкий", нигде ранее не опубликованные. Он разрешил мне включить текст в моё повествование, за что я ему очень благодарна.

"Впервые имя "Высоцкий" я услышал в середине шестидесятых. Работал я тогда в конструкторском бюро. И однажды моя коллега Марина Шабалина, известная в нашей компании своими близкими знакомствами с выдающимися московскими альпинистами, говорит:
– Мне ненадолго дали послушать магнитофонную запись новых песен об альпинизме. Сейчас на киностудии Говорухин снимает фильм "Вертикаль", и в нём будет много хороших песен о горах. Но киношники не любят, когда песни выходят в народ до выхода фильма на экраны. Поэтому мне не разрешили давать эту бобину для перезаписи на другие магнитофоны.

– А кто там поёт-то? – без особого интереса любопытствую я.

– Высоцкий. Артист Театра на Таганке. Он сам и сочиняет, и сам же исполняет под гитару… Может, ты соберёшь наших, кому интересно будет послушать?

– Соберу, – неохотно соглашаюсь я. А неохотно потому, что заранее знаю, что ерунда всё это, что не сможет какой-то там артист написать нормальную и правильную песню о горах. Потому что кто там не бывал, кто не рисковал, кто сам себя не испытал, тот не сможет выразить чувства альпиниста. Мы, альпинисты, – люди особой породы, каста, и только мы имеем право писать и петь песни о горах. А у этого – как он там: Высотский или Высоцкий? – будет, я заранее знаю, ложный пафос о трудностях восхождений, наигранный восторг от преодоления этих трудностей да сюсюкание о мужской дружбе.

В обеденный перерыв в лаборатории моделирования собрались шесть или семь приглашённых. Включили магнитофон, и без объявления зазвучало:

"Мерцал закат, как сталь клинка.
Свою добычу смерть искала.
Бой будет завтра, а пока
Взвод зарывался в облака
И уходил по перевалу.

Отставить разговоры!
Вперёд и вверх, а там...
Ведь это – наши горы:
Они помогут нам!"

Сильное впечатление эта песня на меня не произвела. Ну, да. Песня – хорошая. Но она хорошая не потому, что хорошо написана, а потому, что тема её – уж больно выигрышная: все, кто бывал в кавказских горах, слышали рассказы о боях в районе Эльбруса, знают историю об альпийских стрелкАх из немецкой дивизии "Эдельвейс", которые ещё до войны побывали в этих горах. Да и сам я в доме балкарки в селении Тегенекли слышал её рассказ о двух раненых красноармейцах, которых она прятала от немцев в погребе под своим домом, а потом, когда оправились от ран, они уходили вниз по Баксанскому ущелью, бредя по воде реки Баксан, чтобы собаки не могли взять их след. Эту историю я запомнил на всю жизнь… Рассказывали в альплагере и о немецких альпинистах, совершавших до войны восхождения на кавказские вершины вместе с советскими альпинистами, а в войну пришедших в составе захватчиков.

"А до войны – вот этот склон
Немецкий парень брал с тобою,
Он падал вниз, но был спасён, –
А вот теперь, быть может, он
Свой автомат готовит к бою.

Ты снова здесь, ты собран весь –
Ты ждёшь заветного сигнала.
А парень тот – он тоже здесь.
Среди стрелков из "Эдельвейс", –
Их надо сбросить с перевала!

Взвод лезет вверх, а у реки –
Тот, с кем ходил ты раньше в паре.
Мы ждём атаки до тоски,
А вот альпийские стрелки
Сегодня что-то не в ударе...

Отставить разговоры!
Вперёд и вверх, а там...
Ведь это наши горы –
Они помогут нам!"

А то положительное впечатление, которое произвела на меня песня Высоцкого "Мерцал закат, как сталь клинка", я объяснил сам себе исключительно её темой, а не мастерством автора и исполнителя.
Следующей была "Песня о друге" ("Если друг оказался вдруг…"). Вообще-то песен о дружбе очень много – больше плохих. Но эта! До чего же правильные в ней слова:

"… И не друг, и не враг, а – так,
Если сразу не разберёшь,
Плох он или хорош…
Пусть он в связке с тобой одной –
Там поймёшь кто такой".

А ведь и в самом деле,
"если парень в горах не ах,
если сразу раскис – и вниз…
вверх таких не берут".

А я и в самом деле два раза видел, как после "разбора полётов" двоих списывали из альпинизма: одного за появившийся у него страх высоты, а другого – за ошибку на страховке. Их альпинистские документы перед строем аннулировали, а этих ребят на машине отправили в аэропорт. Вверх таких не берут: альпинизм – дело серьёзное.

И ещё, до чего же правильно сказано:

"Если ж он не скулил, не ныл,
Пусть он хмур был и зол, но – шёл,
А когда ты упал со скал,
Он стонал, но – держал,
Если шёл он с тобой, как в бой,
На вершине стоял хмельной, –
Значит, как на себя самого,
Положись на него".

А за этой песней уже последовала "Здесь вам не равнина, здесь климат иной…". А это уже – шедевр, в ней точное попадание в атмосферу альпинизма, здесь все слова на месте и все – то что надо!

"Здесь вам не равнина, здесь климат иной,
Идут лавины одна за одной,
И здесь за камнепадом ревёт камнепад.
И можно свернуть, обрыв обогнуть,
Но мы выбираем трудный путь,
Опасный, как военная тропа".

И главное – это мои слова, мои:

"Кто здесь не бывал, кто не рисковал,
Тот сам себя не испытал".

Это же я сказал, я! Как какой-то актёр сумел угадать мои слова, мои? Наверное, он не только артист, но ещё и альпинист, наш человек?

А ведь и дальше всё верно, всё – про нас:

"Отвесные стены, а ну, не зевай,
Ты здесь на везение не уповай,
В горах ненадежны
Ни камень, ни лёд, ни скала.
Надеемся только на крепость рук,
На руки друга и вбитый крюк,
И молимся, чтобы страховка не подвела".

И дальше в этой песне – всё про нас и всё верно:

"Мы рубим ступени, ни шагу назад,
И от напряжень
Категория: Статьи Автор: Ирене Крекер нравится 0   Дата: 05:08:2016


Председатель ОЛРС А.Любченко г.Москва; уч.секретарь С.Гаврилович г.Гродно; лит.редактор-корректор Я.Курилова г.Севастополь; модераторы И.Дадаев г.Грозный, Н.Агафонова г.Москва; админ. сайта А.Вдовиченко. Первый уч.секретарь воссозданного ОЛРС Клеймёнова Р.Н. (1940-2011).

Проект является авторизированным сайтом Общества любителей русской словесности. Тел. +7 495 999-99-33; WhatsApp +7 926 111-11-11; 9999933@mail.ru. Конкурс вконтакте. Сайты региональной общественной организации ОЛРС: krovinka.ru, malek.ru, sverhu.ru