Моя мать была, безусловно, чувствительной женщиной. Мелочи жизни, которые многим людям показались бы не стоящими внимания, ей представлялись очень важными. Она часто вспоминала слова одного писателя (хотя и не любила его): если наши дети не лучше нас, жизнь прожита впустую. Кто-то заботится о том, чтобы его ребёнок был сыт, так как сам в детстве голодал. Моей матери в детстве не хватало красивой одежды, и она почти физически страдала, если видела меня в застиранной кофточке. Она выросла в такой стране, и в такое время, когда большинство людей были рады, если им удавалось купить новую тряпочку на рынке под открытом небом. Конечно, предварительно примерив её, укрывшись от нескромных взглядов за каким-нибудь грязным одеялом.
К тому времени, когда родился я, готовая одежда не стала доступнее. Доходы нашей семьи позволяли приобретать красивые и качественные вещи только на распродажах.
Шить сама мать не умела, на уроках домоводства в школе ей не удалось довести до ума даже ночную сорочку. Но, тем не менее, вкус у неё был, кроме этого, она могла угадать, какая именно ткань подойдёт для очередной новинки. Поэтому, найдя себе компаньонку в лице своей талантливой соседки-портнихи, она смогла вполне отдаться своей страсти.
Мать говорила, что манна небесная снизошла на человечество только один раз, и поэтому нужно уметь радовать себя самому. И как только ей предоставлялась возможность, она обходила магазины тканей.
Она отчётливо помнила все свои детские вещи, которые любила. Белоснежная цигейковая шубка; ситцевое светло-зелёное платье с рисунком – маленькими теннисными ракетками…
Я, признаться, не унаследовал этого особенного отношения к одежде. Я лишь привык хорошо одеваться, но отношусь к вещам без трепета, скорее, с пренебрежением. Свою детскую одежду я помню лишь потому, что у меня вообще хорошая память. Пальто, сшитое, когда мне было около трёх лет. Стопроцентная итальянская шерсть шоколадного цвета, куплена на распродаже, 150 рублей за метр. Отделка воротничков и манжет флисом. Пять металлических пуговиц, с маленькой короной на каждой. Зимняя куртка. Утеплитель – натуральный пух. Щедрая отделка капюшона лисьим мехом. Ещё на одной из моих многочисленных футболок был изображён маленький пират с подбитым глазом у пустого сундука. Надпись гласила: «Где мои сокровища?»
Одним словом, я рада, что мой сын будет лучше меня. Хотя я и не люблю Горького –
всего-то одна приличная пьеса.
|