Фанера
|
Как правило, Американские фильмы начинаются с панорамы Нью Йорка. Небоскребы, небоскребы... Впечатляет. Но если только речь идет о Франции, на экране всплывает один и тот же милый взору размытый туманом, укутанный в шампанский бриз моросящего неба, едва различимый контур сереньких устричных черепиц и чуть ощутимый серебристый дымок из каминных труб. Это Париж! Великий и ужасный. Нет, теплый и домашний. ... Командировка предстояла самая заурядная и не самая интересная с точки зрения географии, так что пришлось ее раскрасить вручную. Вооружившись картой он начал прокладывать маршрут. Конечно, путь лежал через Париж! Теперь все занудство придется после " сладкого"! Aller! Несколько осенних дней обещали много, хотелось еще больше... В наследство от этих нежданных каникул мы получили до сих пор не все рассказанные истории про музей Орсе, Лувр, Опера', Нотр, Лафает. И скромную стопочку фоток, сделанных на пленку стареньким Canon. Особенное удовольствие нам доставляли рассказы по этим маленьким картинкам: здесь шел дождь, а вот пожилой monsieur шелестит листьями по парку, а тут пролетела стая мотоциклетов... И вот все они чинно уложены в альбом. Но только одной никак там не сиделось. Вечно она скиталась по ящикам комодов, закладками по книгам. Пережила эта фотка все ремонты и переезды. И на этот раз попалась под руку, как знала! Почему- то именно тут особенно чувствовался весь Париж. Исчезающие в бесконечности закоулки, увязшие в пасмурном дне. Сатиновой лентой лениво распласталась река, сквозь ажур решетки вдоль нее шуршат автомобили, поднимая к небу влажную пыль, словно взмах руки в небрежном жесте. Туристический автобус, желто-черный Смарт, полуголые деревья, приоткрытые жалюзи, чей-то контур в окне... Все это мигом очутилось у нас дома и поселилось навсегда в самом интересном месте. Подходил к концу очередной ремонт, самый грандиозный на моей памяти. Такое можно сравнить только со стройкой, мы это так и называли, стройка в нашей квартире. Выломали напрочь все, что можно сломать, ободрать и выбросить. Соседи ополчились. Не смотря на многолетнюю дружбу быстро стали лютыми врагами, подсчитывая количество грузовиков с песком и высчитывая возможные риски в случае передозировки. Вобщем, им было чем заняться. Нам тоже. Вместо обещаных трех-пяти месяцев мы прожили десять в чужой квартире с гигантскими тараканами, неисправными кранами и напрочь отсутствующей печкой. Работа кипела, мы не отставали, архитекторы изощрялись, деньги летели, результат обещал радовать. Радует. Мы доказали, что можно построить отдельно взятый микромир в обществе далеком от идеала, во дворе пропитанном фикалиями, с видом на завод со свинцовыми отходами тюремного антуража, на дороге с трамваями и тяжеловозами. Ничего! В светло-зеленой гостиной под гигантскими маками так уютно смотреть на льняном диванище наш Beng &, отражаясь в малиновом стекле кухни! Но это все было потом. А когда только закончилась стройка и настало время заняться красотой, на ум нашему архитектору пришло сделать в спальне шкаф во всю стену с раздвижными стеклянными дверями. Четыре плавающие стекляшки должны были заполнить приятные глазу картинки, поскольку они станут верными спутниками по жизни, мозоля глаза по крайней мере с вечера до утра. Мы чувствовали себя на высоте! Ведь фотографий уйма! Тут же повытаскивали из альбомов кучу изображений разных красот: цветов и ягод, и деревьев. И даже портреты. Фантазии не было предела. Но на деле никто толком представить не мог, как с этим потом жить? Ничто не выглядело убедительно. Время шло, варианты только отпадали. Уже было решено поменять стекло на дерево. Как вдруг осенила идея: а что если это будет городской пейзаж!? Конечно, здорово! Найдем в книжках что- нибудь под ходящее, обязательно найдем. И как она опять попалась на глаза, подвернулась, выскочка!? Мы вдруг вспомнили про нее, эту маленькую трогательную фотокарточку с видом на сонный Париж, дрейфующий в дымке утренних круассанов-багетт, сливающегося на горизонте с дождем, нанизанным на шпили. Бескрайние переливы то ли кофе с молоком, то ли шоколада со сливками. Оттуда веет музыкой большого города с его вечным жужжанием и запахом неувядающей старины. Не знаю, откуда я помню этот запах. Особенно на набережной. Промозглые камни, влажное дерево, бодрящий воздух прохладного утра. Вздохи ускользающих машин, встревоженных листьев, вечной реки... ... Среди ночи меня разбудили долгожданные шорохи в прихожей: папа приехал! Ну какой уж там сон! Скорее, на кухню, слушать истории и разбирать чемоданы. Его киевская командировка закончилась для меня столь приятным образом! Можно посидеть среди ночи со взрослыми и даже потрескать конфеты. Сны запутались в тоненькой соломке всклокоченных волос. В нейлоновой белой ночнушке в синий горошек с кружевом я сидела, зажав в кулачке фантик "Наталка Полтавка" для коллекции, уже плохо различая звуки и запахи ночи. Как вдруг из недр рыжего, потрепанного дорогами верного друга чемодана вынырнул каштан. Что это было за чудо! Этот гладкий шоколадный прохладный комочек мигом разогнал остатки сна и будоражил мое воображение еще много- многооооого лет, пока не истлел где-то вместе со старыми игрушками. А тогда он принес с собой какую- то странную чужую и вместе с тем такую понятную и знакомую жизнь. Она билась в нем и плескалась. Я его нюхала, кусала, гладила, стукала... Меня отправили спать. Завтра в садик. - Папа, а что вообще делают с каштанами? - Ммм, их жарят, прямо на Крещатике, как-нибудь мы с тобой обязательно туда поедем и ты попробуешь! А запах какой! Откуда мне знать, как пахнут каштаны?! Их вообще в моей жизни не было, кроме того верного камушка. Но каким-то волшебным образом вокруг меня носился сладкий дым не то печеной картошки, не то черного шоколада... Никто понять не мог, чего я так с ним таскаюсь, а мне он был необъяснимо дорог по- своему. Вот и теперь, глядя на мой Париж с этой фотографии я точно знаю, что там пахнет жареными каштанами. Я знаю, как они пахнут, растворяясь в ржавых кленах под ногами и их черных стволах на сизалевом небе со стальным привкусом. Этот запах до сих пор оживает то и дело на набережной Орфёвр в моей спальне. Когда я притащила эту непоймикакого цвета бумажку 10х15, архитектор была в бешенном восторге, сходу заявив, что это окончательный вариант и через несколько дней мы уже сможем увидеть ее напечатанной на ткани, готовой застрять навсегда меж двух слоев стекла, став картиной и дверью одновременно. Ее звонок прозвучал неожиданно рано и тревожно: поезжайте срочно в мастерскую, там очень недовольны результатами, отказываются выполнять этот заказ, говорят ужаснее ничего не видели. Сильно извинялись они по телефону и после, когда наконец, сквозь дикую жару, пыль и жуткие дороги удалось добраться до их полуразвалин. То, что мы там увидели потрясло и навсегда осело в памяти, как неподражаемый пример непоколебимого желания делать свою работу, вопреки всякому здравому смыслу. В здании старой школы за гранью цивилизации заколочены двери, выбиты окна, лестница в мастерскую каждым шагом напоминает, что в любой момент можно оступиться. Слезящиеся трубы истекают своими обмотками, источая запах вызывающий легкий обморок. Потолок не дает выпрямить спину. Увлекшись лестницей, я незаметно оказалась среди груды черных лаковых мускул, отчаянно бьющих по стеклам деревянной кувалдой на войлочном столе под единственной лампой, свисающей на шнуре с потолка в помещении напрочь лишенном воздуха . "Здесь делают ваши двери" - отрезвил меня голос из неоткуда. Хорошо, что там нашей тряпочки не оказалось, иначе меня бы вырубило. То, что вызвало в мастерах своего дела столь неистовое негодование и нежелание работать дальше, пробудило на наших лицах умиление и даже восторг. - Какие жуткие пятна повсюду! ( какие замечательные непрокрасы, как кадр из старого фильма). - Это же совсем нерезко! ( какой прекрасный софт, как здорово, что так нечетко, так непрописанно, будто приснилось). - Совершенно нет цвета! ( настоящая сепия, нарочно не придумаешь, исключительный монохром). Бригадир чертыхался как мог, не хотел принимать в этом участие, якобы такая " работа" позорит его авторитет и ставит под сомнение профессионализм. " Чего мы только не печатали, но такого безобразия не видели" - сказал он, как отрезал. Ничего, отработал как миленький, еще и денежку получил. Но так ничего и не понял, кому и зачем может понадобиться четыре трехметровых полотна с сильно увеличенным неразборчивым изображением да еще и нецветным, " грязным". Он сильно уговаривал сделать все черно- белым на худой конец. Получив от нас свое " претензий не имеем" в письменном виде отстал навсегда. Зато наше гнездышко поимело еще один шедевр в свою копилку. Вид из спальни на Париж с высоты Чёртова Колеса. Уникально. Хотя бы потому, что сегодня получить такой вид запросто не просто от того, что и колеса-то больше этого нет... А у нас есть. Проходя по спальне идешь вдоль Сенны, сидя на кровати заглядываешь в окна парижан, просыпаясь млеешь от дымки над городом. Зимой дети клеят на него снежинки, в пасмурные дни он хмурится вместе с нами, когда солнечно - свет отражается в нем, и мы отражаемся. Живем в отражении Парижа, в этом зазеркалье уже столько лет, не задумываясь об этом. Первые гости нашей новой квартиры не заставили долго ждать. Все их удивляло и восхищало: и дубовый паркет так мастерски выложенный даже на кухне, даже в шкафах; и такая бешено зелёная детская с птичками на потолке и белыми шкафчиками, наполненными машинками; и кабинет цвета вишни с серебристой гирей - светильником, маячащей с потолка тяжелым металлом; и лакового шоколада льняные шторы, валяющиеся скомканными краями на полу; и свет в ванной не понятно откуда. А главное - спальня. Она висит в воздухе кубом. Как это? И светится! А что внутри? А тут мы обычно отдыхаем, пьем шампанское у французского балкона и болтаем по телефону сидя в кресле, попробуйте какое удобное, какое красное, какое кожаное! Гость конечно сдался, устроился поудобнее, растаял... И тут заметил нашего призрака под стеклом. - А это что?! - А это Наш Париж. С высоты птичьего полета. - Так вот как у вас! Ложишься в кресло и пролетаешь, как фанера над Парижем!!! ... Так и живем. Летаем. Недавно поделилась с одной знакомой парижанкой планами на лето. Мы как раз засобирались во Францию на побережье. "Вам обязательно нужно увидеть Париж!" Она не знала, что мы оттуда и не уезжали. Разве что только на каникулы. 15 сентября 2011 Жуан Ле Пен - Новосибирск P.S То ли буду сочинять И вращаться в мире книжном, То ли буду пролетать Как фанера над Парижем. Евгений Банников |
||
| Категория: Рассказы | Автор: Наталья Попова | нравится 0 Дата: 25:03:2013 |