Горошины
заполненные свежестью небес,
срываются
стучат
по пластиковым стеклам,
темнеет враз,
за шторой слепит смерть,
в ушах
гул вековой скоблит
дешево перепонку,
и смотрят вдаль глаза,
умытое окно пронзив,
навстречу зареву игристого,
парного
лета,
на злой бумаге
мельтешит капель,
акрилом синим
зашуршали
строчки
прело.
И как-то
сразу
повелось,
в уютных комнатах,
под звонкий лепет
грома -
сварливость прочь,
утюжа хворь,
в накидке
из исписанных
листов юрода.
Прохладой
словно хоронясь
укутать
порченое словом семя,
закрыться,
вырезать ножом:
«Я спать»,
порвать бумагу
отпирая ложкой темя…
…Заглохло небо,
тишиной
вокруг,
изрезан воздух
в паранойе,
ушел
надломленный
мой друг,
вслед за грозой,
бинтуясь болью. |