Всё усыпано листвой - неприглядной, бурой...
Закопался с головой матершинник хмурый -
дворник - в глубине двора. До чего ж досадно...
Романтичная пора стала безотрадной.
Золотые мотыльки не усеют тропы.
Превратились в черепки слитки "Антилопы".
Эта Осень - ягоза! Всё меняет масти.
И Ноябрь - лихой казак, доскакав до власти,
на просторах огласил новые законы. -
Ветер грусть-тоску носил, в кандалы закован.
Лили слёзы небеса. И, объята лихом,
поднебесная краса увядала тихо.
Замерзали тополей лысые макушки.
Стыли звёзды средь ветвей ночью у опушки.
И роптали "гуль-гуль-гуль..." в парковых аллеях
голубочки на бегу, лапки не жалея.
В плечи голову вдавив, ёжилась округа.
И немного удивив, завывала "вьюга"
в лифтовых, на этажах стареньких строений.
И коты, хвосты поджав, подружившись с ленью,
томно дома залегли на больших диванах.
И застряли на мели в пелене тумана
мысли, словно корабли. И насильно кожу
разрисовывал Старик Времени прохожим -
паутинками потерь, сеточкой тревоги.
Да... Ноябрь между тем сирых и убогих
не щадил. Лихой казак гарцевал и злился...
Всё искусство показал, ну, и удалился.
Чу, - уж Зимушка-Зима с бубенцами катит:
открывает закрома, расстилает скатерть.
|