Когда автобус выстонал тягун
И выбрался на светлый перекресток,
Вдруг подурнело.
Красный, как подросток,
Застигнутый в окраинном стогу
С соседской молодящейся вдовой,
Я кое-как соединил планеты
Железо и асфальт,
проволгшей головой
Удобную мишень являя ветру,
В штакетника не попадая ритм,
Спеша до тропки размотать дорогу,
Ведущую, как все они, ей-богу,
В Рим,
хоть и третий, как-никак, но – Рим,
Где на ходу реально сопрягаем
Смертельный вектор встречной полосы
С блудливою ухмылочкой козы,
Подзола запахом,
вороньим граем,
Телком,
познавшем призрачность свободы,
И мотыльком,
кусочком небосвода
Покорно повторяющим азы
Закона тяготения так гнусно –
Четырежды –
оболганной земли
(Поступком,
словом,
помыслом
и чувством),
Так, прах
поправ,
существовать в пыли,
Искусно
оскопляющей искусство,
Где в мерном шарке стоптанных кроссовок
Дремотным,
домонгольским языком
Вышепчивается чудн`ое слово,
И к перепонке близится ползком
Лишь завязь слова –
Засека Козлова,
Рождая рой –
творение толпы,
Сиречь знак равенства,
где нежеланна
Первичность ощущений.
Но как странно,
Как страшно
перед ливнем пахнет пыль!
«Сомлел, милок!» – старуха-нетопырь,
Чужой бедой нежданно осиянна…
То был не обморок, а –
Ясная Поляна.
|