Выпустив несколько дымных колечек, Серый прикрыл глаза и погрузился в воспоминания о том незабываемом июньском вечере, когда он, сидя в кафе, с нетерпением дожидался появления Людмилы...
Мягкий интимный полумрак небольшого уютного кафе навевал легкую меланхолию. Где-то у стойки бара неслышно щебетали о чем-то своем совсем еще юные официантки, время от времени постреливая любопытствующими глазенками на одинокого посетителя, коротающего время за остывающей чашкой крепкого кофе. Тихая лирическая музыка в медленно пульсирующем ритме порождала приятную сладкую истому от предвкушения скорого появления ЕЁ! Незабываемое предощущение непостижимого чуда, волшебной сказки... Все, что было до этого и будет потом, не имело никакого значения - в данный момент он находился между ничем и вечностью, словно не существовало ничего, кроме этого углового столика на двоих, его самого и ЕЁ... Вот-вот раздастся долгожданный стук легких каблучков, и появится ОНА - самое великое и невероятное чудо в его серой запутанной жизни. Впереди восхитительный миг погружения в неизведанную бесконечность неповторимых загадочных глаз, в янтарную глубину запределья. Волнующе-пьянящее движение манящих губ, казалось, созданных для того, чтобы целовать их, целовать... Голос... ах, этот голос, заставляющий сердце замирать, почти останавливаться, а затем, внезапно сорвавшись, бешено мчаться куда-то, грозя вылететь из груди и упасть к ЕЁ ногам, разбившись на десятки тысяч мельчайших алмазных искр, устилающих ЕЁ путь! Господи, да разве же слова способны передать всю ту сложную гамму и полноту чувств, бушующих в душе?! Разве могут они хоть в какой-то мере выразить или хотя бы приблизительно обозначить то чарующее состояние, которое и является единственно значимым в этой жизни?! Любовь... затертое, затасканное до дыр слово, но другого-то нет! Она и только она одна и есть истинная ценность и краеугольный камень бытия... Любовь не рассуждает и не ищет объяснений - она безоглядно живет одними лишь искренними чувствами, отдавая все в жертву. Сколько беспокойных сердец было возложено на алтарь Любви, и сколько еще ждут свой черед - им несть числа! Сегодня... да, именно сегодня он скажет ЕЙ все то, что уже давно и окончательно для себя решил - без обиняков, без шутливых намеков...
Как ни ожидал Серый появления Людмилы, а стук каблучков, возвестивший о ее приходе, прозвучал неожиданно. Вскочив со своего места, он отодвинул стул напротив, приглашая Людмилу к столику. Все, о чем он думал перед этим, все заранее приготовленные слова - все рухнуло, мгновенно улетучилось из его головы, едва он ощутил на своей щеке легкое прикосновение ее волос. Необъяснимый пьянящий запах закружил, понес куда-то в счастливое безвременье, откуда его вырвал будничный голос официантки:
- Что будем заказывать?
Меню легло на стол перед Людмилой. Словно завороженный, Серый наблюдал за тем, как она делала заказ, сосредоточенно нахмурив бровь и слегка покусывая прелестную губку.
Наконец официантка отошла, и Людмила перевела свой взгляд на него. Да... только ради одного этого лучезарного взгляда он готов был просидеть в томительном ожидании весь день и не жалеть об этом, готов был совершать глупости и выполнять любое ее желание, любой каприз.
- Как дела? - нежным голосом спросила она.
- Нормально, - неуклюже ответил он.
При этом его голос дрогнул, непроизвольно перескакивая сразу на октаву вверх, словно у неопытного юнца, пришедшего на первое в своей жизни свидание с девушкой.
"Вот черт! Что это со мной?! - подумал Серый. - Какой же я сегодня неуклюжий, даже говорить толком не могу..."
- Людочка, ты... сегодня невероятно красива, просто... я даже слов не могу найти достойных...
- Спасибо, Сережа. Мне очень приятно слышать это от тебя, но...
- Что, солнце мое?
В голосе Людмилы ему почудилось что-то необычное, но он не обратил поначалу на это особого внимания, расслабленно плывя по волнам счастья. Ему было сейчас так хорошо, что не хотелось ни о чем думать, а только смотреть и смотреть в ее глаза, бесконечно тонуть в них, совершенно забыв обо всем на свете.
- Сережа, нам необходимо серьезно поговорить...
- Я весь в твоем распоряжении, - дурашливо усмехнулся Серый.
Но сердце екнуло. Наконец-то он уловил какую-то тревожную нотку. Что-то было не так, как обычно.
- Серёжик, скажи мне, ведь мы с тобой друзья?
Ее голос был нежным и ласковым, пожалуй, даже чересчур ласковым, словно она хотела его о чем-то попросить, но не решалась.
- Почему ты меня об этом спрашиваешь? Разве ты не знаешь, что я готов для тебя сделать все?!
Как ни старался Серый казаться абсолютно спокойным, но голос выдал его - он прозвучал чуть хрипло и надтреснуто.
Во взгляде Людмилы появилась жалость, или ему только показалось? Может быть, он ошибся? Но следующие слова безжалостно рассеяли все его сомнения, грубо вырвав из блаженного состояния щенячьего восторга.
- Я выхожу замуж...
Если бы сейчас раскололся потолок, и сверху ударила молния, то и она не смогла бы его так поразить, как эти простые и вместе с тем такие жестокие слова, сказанные тихим голосом любимой женщины.
"Почему?!!" - закричал он. Но это ему только показалось. На самом деле с его онемевших губ не сорвалось ни звука. Серый сидел, словно окаменев, бессмысленно глядя перед собой.
- Понимаешь, Сережа, я встретила человека, которого полюбила...
- А как же я? Ведь я...
Серый умолк на полуслове. В глазах потемнело, поплыли багровые пятна. Музыка вдруг стала назойливой, раздражающей, воздух - душным и каким-то затхлым. Лица молоденьких официанток показались злыми и ехидными. Они, словно насмехаясь над ним, поглядывали в сторону их столика, что-то оживленно обсуждая.
Людмила говорила торопливо, словно боялась, что он остановит ее, будет возражать. Слов он не мог разобрать, да и не старался - какое это имело теперь значение... Все рухнуло в одно мгновение, провалилось в тартарары. Сознание, находясь в сумеречном состоянии, выхватывало из общего потока слов лишь отдельные, малосвязанные между собой фразы.
- Ты очень хороший, Сережик, я тебя люблю... по-дружески... ты же умница... а он такой порядочный... мы всегда будем рады видеть тебя у нас... а в следующее воскресенье мы решили...
Серый так и не смог до конца вечера оправиться от жестокого удара. Он пытался что-то говорить, шутить. Кажется, Людмила даже поверила ему, но в голове, словно заевшая пластинка, непрерывно крутился один и тот же мучительный вопрос: "Как же так? Почему?"
Он, как обычно, провел ее до дверей квартиры, рассказывая дежурный анекдот, послушно чмокнул занемевшими, какими-то чужими губами подставленную для поцелуя щечку и, попрощавшись, медленно вышел на улицу.
Было уже темно. Желтый свет фонаря тусклым пятном лежал на матово поблескивающем сыром асфальте. Где-то в парке напротив ломкий юношеский голос старательно напевал под нестройный аккомпанемент гитары незнакомый вальс.
Серый невольно прислушался, пытаясь разобрать слова.
Ночь разбитых сердец
По уснувшим аллеям гуляет.
Видно лету конец -
С тихим шорохом лист опадает.
Проплывает туман
Над землей серой дымчатой тенью.
Это только обман,
Что вернутся восторга мгновенья.
Сиротливо лежат
На промокшем асфальте надежды.
Это грустный парад -
Им уже не подняться, как прежде.
Им уже не летать,
Белы крылья изломаны болью.
Можно лишь вспоминать
О счастливых мгновеньях с любовью.
Да, какой бы ни была песня с точки зрения профессионализма, но по смыслу она попала в самую точку. Сегодня действительно была ночь разбитых сердец, по крайней мере, одного разбитого сердца - его. Серый горько усмехнулся и посмотрел под ноги, словно ожидая увидеть там свое собственное сердце - разбитое и никому не нужное...
Он зашел в дежурный ночной магазин, купил бутылку водки и отправился домой.
Не включая свет, Серый плюхнулся на диван, задумчиво свинтил крышку и припал губами к горлышку бутылки. Обжигающая противная волна прокатилась, казалось, по всему телу. Серого передернуло от отвращения - водка оказалась теплой. Он перевел дыхание, жадно хватая широко раскрытым ртом воздух, и снова приложился к горлышку. Он никогда не пил вот так, в одиночку, огромными дозами, как алкаш. Но... сегодня был особый случай. Сегодня, впервые в жизни он хотел напиться до беспамятства, чтобы упасть и полностью отключиться. Он пил и курил сигареты одну за другой. Комната уже напоминала репродукцию известной картины "Бой в Крыму" - она полностью была затянута дымом.
Как ни старался Серый, но облегчения так и не наступило. Кроме тупой боли в затылке, водка не принесла ничего. За окном начало постепенно сереть небо, предвещая наступление нового дня, но Серому было все равно. Он смотрел перед собой тупым остекленевшим взглядом и думал, думал...
Был ли он вправе говорить Людмиле о своих чувствах, о том, что не представляет себе жизни без нее, о том, что полтора года был дураком и так и не удосужился поговорить с ней, объясниться. Все откладывал на потом, надеялся, что жизнь изменится в лучшую сторону, чего-то ждал и вот - дождался! Такую девушку увели! А что он мог ей предложить - туманное и весьма сомнительное будущее? Ведь она даже и не подозревала, чем он занимается на самом деле. Знала лишь (с его же слов), что он занимается бизнесом. Ха! Бизнесмен задрипанный... Вор, самый обычный ворюга, вот он кто! И нечего корчить из себя новоявленного Робин Гуда.
Целую неделю Серый хандрил, без дела слоняясь по квартире и валяясь на диване. Лишь изредка наведывался в магазин и тут же спешил обратно. Оборванный шнур телефона валялся в углу - он не хотел ни с кем общаться. За это время к нему несколько раз кто-то наведывался - в дверь стучали, звонили, но Серый хранил гробовое молчание.
Через неделю он вернулся к своей обычной жизни, внешне, казалось, совершенно не изменившийся, и только разбитое сердце, не видимое никому, кровоточило незаживающей раной.
Серый сменил квартиру, больше не наведывался к Людмиле и не звонил. Несколько раз он, оставаясь незамеченным, издали видел ее вместе с каким-то высоким парнем. Людмила, как всегда, была обворожительна. Кажется, она стала еще чуточку лучше, хотя, наверное, лучше не бывает. В ней появилось что-то очень женственное и еще более манящее. А однажды она прошла рядом с ним и не узнала, думая о чем-то своем. Серый остановился, как вкопанный, и долго безотрывно смотрел ей вслед - вслед его уходящей навсегда жизни, любви и несбывшейся надежды. В памяти всплыла строчка: "Можно лишь вспоминать о счастливых мгновеньях с любовью..."
С тех пор минуло три долгих года. И вот теперь он сидел в ресторане "Вивальди", наблюдая за шикарной брюнеткой лет тридцати.
Томно откинувшись в мягком кресле, она лениво скользила оценивающим взглядом выразительных зеленоватых глаз по лицам посетителей ресторана. Необыкновенное сочетание, к тому же встречающееся крайне редко - естественные черные локоны и зеленые глаза! Это было первое, на что Серый обратил внимание и только после этого заметил на беломраморной ухоженной коже слегка поблескивающее бриллиантовое ожерелье. Ого! Может быть, кто-то другой принял бы его за дешевую подделку, обычную стеклянную бижутерию - уж слишком неправдоподобно велико было ожерелье для настоящего. Но Серый в таких вещах знал толк и сразу понял: вот она - золотая рыбка!
Судя по всему, соблазнительная дамочка скучала, явно кого-то дожидаясь. Она ничего не заказывала, ограничившись стаканом апельсинового сока и пачкой дорогих дамских сигарет. На "ночную бабочку" не была похожа - такие в бриллиантах не щеголяют... Для жены какого-нибудь разжиревшего магната, коих в последнее время развелось как собак не резанных, - слишком красива.
"Скорее всего, чья-нибудь любовница..." - сделал вывод Серый.
Уютный ресторан "Вивальди" славился в первую очередь престижем и респектабельностью. Здесь была своя постоянная клиентура: тихие малозаметные воротилы теневой экономики, нагловатые темные личности с квадратными подбородками и довольно узкими лбами, преуспевающие бизнесмены, несколько высокопоставленных особ из городской мэрии и дорогостоящие путаны. Мелких пижонов Серый в расчет не брал. Эти пыжились из последних сил и средств, чтобы хоть как-нибудь затесаться в завсегдатаи дорогого ресторана, в надежде завязать знакомства с "сильными" мира сего. Они не представляли для Серого никакого интереса, в их худосочных бумажниках купюр было в обрез - как раз на очередное скромное посещение ”Вивальди”.
Серый был вором. Нет, не обычным рядовым щипачем и не вором в законе. Вообще о том, что он вор, никто не знал, поскольку работал Серый всегда только один и ни с кем из блатного мира отношений не поддерживал. Он сам придумал для себя свой собственный моральный кодекс и правила, и никогда им не изменял, считая себя вором-романтиком, эдаким современным Робин Гудом. Серый брал только у "жирных индюков", как он их для себя окрестил, у тех, кто наживался на сомнительных махинациях. Брал с чистой совестью чисто и красиво, не размениваясь по мелочам, - только валюту и дорогостоящие украшения, которые сбывал быстро и далеко от родного города. При этом он ни разу не обращался дважды к одному и тому же ювелиру, каждый раз находя нового - это тоже было одно из его неизменных правил. Жил широко, но осторожно, не выпячивая свой достаток напоказ. А потенциальных "клиентов" подыскивал в таких злачных местах, как "Вивальди".
Приятная скользящая мелодия свинга мягко и неназойливо обволакивала сознание, создавая ощущение теплого домашнего уюта и комфорта. Серому действительно нравился джазовый состав ресторана. Чувствовалось, что музыканты настоящие профессионалы. Они играли чисто, без нажима, каждый звук был легким, полетным - ни одной лишней ноты, все было выверено. Купаясь в этих звуках, Серый из-под полуопущенных век внимательно наблюдал за незнакомкой.
Вот аппетитная брюнетка повернула свою изящную головку в направлении выхода и слегка выпрямилась. Оттуда к ней приближался коротко стриженый парень атлетического сложения в добротном сером костюме модного покроя. Его Серый видел впервые.
Приблизившись к незнакомке, парень вежливо наклонился к ней и что-то тихо произнес. Брюнетка взглянула на золотые часики, капризно надула губки и вновь принялась за ленивое изучение окружающих, а парень спокойно удалился.
Это окончательно заинтриговало Серого - тут запахло крупной рыбой. Парень явно был из числа тех громил, которые состояли на службе у настоящих боссов.
Как бы невзначай Серый тихонько окликнул проходящего мимо знакомого официанта:
- Эй, Влад, можно тебя на минуточку?
- Слушаю...
Гладко причесанный молодой человек с девичьими манерами и глубоко посаженными блудливыми глазками тотчас услужливо склонился возле него.
- Сотку коньячку и... клубничное мороженое...
Ну что поделать, мороженое было его слабостью, с которой Серый никак не мог совладать.
- Один момент... - официант дернулся, было, исполнять заказ завсегдатая, щедрого на чаевые, но тот его задержал.
- Слышь, Влад, а кто эта интересная дамочка? Я, кажется, впервые здесь ее вижу...
- Которая?
- Да вон та, у пальмы за бассейном.
Официант глянул в указанном направлении и тут же быстро отвел глаза. Как бы сбивая с рукава несуществующую пылинку, он вполголоса коротко произнес:
- Не советую...
- А почему? - лениво поинтересовался Серый, невольно ощутив еще большую заинтригованность.
- Вам же, как я думаю, не нужны проблемы?..
- Гм-м... - Серый почувствовал щекочущее нервы любопытство. - А все же интересно...
- Рамзес...
Словно испугавшись произнесенного слова, Влад быстро отошел и направился к стойке бара исполнять заказ.
Рамзес... так вот оно в чем дело. Теперь стало понятно неуместное одиночество такой привлекательной молодой женщины: прекрасно зная, чья она, к ней просто боялись подходить. Ясно было, что и бриллиантовое ожерелье, и все дорогостоящее шмутьё на брюнетке было по карману только ему, Рамзесу. Это имя старались вслух не произносить, а если и упоминали, то осторожно, с оглядкой и шепотом. О нем ходили всевозможные слухи, в основном - зловещие. Шутка ли сказать - крестный отец местной мафии. Он держал под своим жестким контролем все рынки города. Теневики безропотно платили ему дань; воры, проститутки и нищие тоже несли мзду в его бездонную копилку. Понятно, что наркотики и игорный бизнес являлись тоже его вотчиной. Легендарный Рамзес... Поговаривали, что и полиция побаивается с ним связываться. В прошлом месяце какой-то молодой особо ретивый следователь, из новоиспеченных, попытался вытащить на свет темное дело, связанное с нераскрытым убийством управляющего коммерческим банком. С тех пор этого следователя-бедолагу никто и не видел, как сквозь землю провалился.
Серый никогда прежде Рамзеса в глаза не видел, и теперь его разбирало любопытство. Он представил себе главаря мафии этаким черным пузатым пауком с огромными окровавленными жвалами, который сидит в центре гигантской пыльной паутины и пялится окрест выпученными тупыми глазищами, налитыми лютой злобой. Да уж, воображение у Серого было весьма отменное. Недаром еще в школе учителя прочили ему будущее писателя-фантаста, однако судьба распорядилась иначе...
Маленького, худощавого, чуть лысоватого мужчину лет сорока пяти Серый поначалу не приметил и обратил на него внимание лишь тогда, когда тот подошел к столику брюнетки и уверенно уселся напротив. Тотчас рядом с ним, словно из-под земли, вырос официант с угодливо согнутой спиной и подал меню. Водрузив очки в роговой оправе на широкий мясистый нос, который выделялся на невзрачном лице как авианосец на деревенском пруду, мужчинка бегло ознакомился с содержанием предложенной ему папки и сделал заказ, после чего официант мгновенно испарился. Повернувшись к даме, мужчина тускло улыбнулся и что-то произнес. Брюнетка тут же с готовностью подвинулась к нему ближе, и у них завязался негромкий разговор.
Серый был поражен. Он почти машинально поблагодарил Влада, принесшего заказ, и во все глаза продолжал изумленно пялиться на собеседника симпатичной дамы.
"Вот это и есть тот самый грозный Рамзес, который держит за горло буквально весь город, с которым даже полиция старается не связываться?! - недоумевал он. - Да быть этого не может! Какой-то лысый плюгавый заморыш - глава мафии? Нет, это какая-то нелепая ошибка, просто как-то даже смешно подумать..."
Его сомнения были развеяны буквально через несколько минут.
Один из начинающих молодых дельцов, очевидно еще не знающий толком, кто есть кто в этом мире, вихляющей походкой приблизился к столику, за которым сидел Рамзес со своей зазнобой, и, неловко шаркнув ножкой, как нетерпеливый молодой жеребец перед скачками, галантно пригласил даму на танец.
Не глядя на него, Рамзес презрительно скривился и произнес скучным бесцветным голосом какую-то короткую фразу. На щеках пижона проступили красные пятна, он гордо выпрямился и что-то напыщенно ответил. По лицу брюнетки медленно разлилась пугающая мертвенная бледность, она как-то съежилась и испуганно взглянула на своего покровителя.
Дальнейшее произошло быстро. Рядом со столиком появился тот самый парень спортивного вида, уже подходивший к даме раньше. Коротко вскрикнув, незадачливый ухажер уткнулся разбитой в кровь физиономией в узорный паркет у самых ног Рамзеса, который с безразличным видом вытер о его голову носок ботинка и слегка качнул головой. Охранник тотчас подхватил всхлипывающего парня за шиворот и поволок его к выходу.
Серый окинул беглым взглядом зал ресторана.
Все посетители старательно делали вид, что ничего особенного не произошло, и только их застывшие напряженные спины и неестественно бодрые голоса красноречиво говорили о том, что инцидент не прошел незамеченным. Хорошо вышколенная прислуга быстро и незаметно ликвидировала последствия, смыв пятна крови с паркета. А оркестр, как ни в чем не бывало, продолжал свинговать.
- Профессионалы, мать вашу... - почему-то внезапно разозлившись на ни в чем не повинных музыкантов, процедил сквозь стиснутые зубы Серый.
Он залпом осушил рюмку коньяка, не принесшую ему на этот раз обычного удовольствия, и принялся без особого энтузиазма ковырять ложечкой расплывшееся мороженое. У него пропало приподнятое настроение, на душе стало холодно и гадко.
"А ведь то же самое могло произойти и со мной, если бы Влад не предупредил..." - неожиданно подумал Серый.
Вот тогда-то он и решил, как выражался его литературный кумир - Остап Бендер, пощупать Рамзеса за "вымя". Конечно, пытаться обчистить квартиру главного мафиози города было равносильно самоубийству - там наверняка была постоянная охрана. Но квартира его полюбовницы, скорее всего, должна быть "чистой". Правда, может быть установлена какая-нибудь хитроумная сигнализация, но это уже были сущие пустяки, которые Серого никогда не смущали.
Щедро расплатившись с официантом, он вышел на морозный воздух и глубоко вдохнул его, чувствуя, как холодные иголочки впиваются в гортань и тают, растекаясь по телу освежающей прохладой и возрождая бодрость. Голова постепенно прояснилась. Усевшись в машину, Серый включил двигатель на прогрев и стал терпеливо дожидаться, искоса поглядывая в сторону новенького черного "БМВ", за рулем которого сидел спортсмен-охранник. Рядом с ним на переднем сиденье устроился еще один громила - косая сажень в плечах.
Примерно через час появилась долгожданная парочка - Рамзес и брюнетка, закутанная в длиннополую норковую шубку.
"Любопытно, во сколько или, вернее, во что обошлась ей такая роскошная вещица? - отстраненно подумал Серый, одновременно с тем внимательно присматриваясь к главному мафиози города. - Ведь совершенно же ничем не примечательный мужичок, разве что нос... Ну да это тоже не всегда верный показатель..."
Охранник мгновенно выскочил из машины и предупредительно распахнул заднюю дверцу. Водитель повернул ключ зажигания, выжидательно глядя в зеркало заднего вида.
Как истинно галантный кавалер, прежде чем усесться самому, Рамзес пропустил даму вперед, изобразив на блеклом лице подобие любезной улыбки. Однако глаза его при этом остались холодны и совершенно равнодушны.
Серый невольно почувствовал, как по спине ужом проскользнул неприятный холодок.
"С таким свяжись - жизнь ломаного гроша стоить не будет..." – неожиданно мелькнула пугливая мысль.
Однако одновременно с этим пришел и спортивный азарт. В этот момент он окончательно и бесповоротно решил ознакомиться с обстановкой квартиры любовницы Рамзеса.
"БМВ" плавно тронулся, с места набирая ход, и, проскочив на красный свет перекресток, помчался по проспекту к старому центру города. Улица была совершенно пустынна, поэтому Серый не рискнул повторить этот вызывающий маневр, опасаясь привлечь внимание водителя и охранника, которые наверняка поглядывали назад. Он терпеливо дождался, пока загорелся зеленый свет и, свернув налево, погнал машину боковыми переулками, которые вывели его на узкую старую дорогу, позади городского парка. Эта дорога прямиком выходила на широкий проспект, длинной дугой огибающий парк.
"Здесь я тебя и перехвачу, - решил Серый. - А там уж посмотрим, что дальше будет".
Выскочив на проспект, он плавно сбавил скорость и направился к старому центру, периодически поглядывая в зеркало заднего вида. Если только он не ошибся в предположениях, то вскоре машина Рамзеса должна была его догнать. Безусловно, глава мафии мог свернуть в одну из боковых улиц, но чутье подсказывало Серому, что свою содержанку Рамзес поселил в тихом и престижном районе... если только он не ошибся...
Нет, все оказалось именно так, как Серый и рассчитывал. Позади ярко вспыхнули быстро приближающиеся огни мощных галогенных фар. Криво усмехнувшись, Серый плавно прибавил обороты, приноравливаясь к скорости иномарки так, чтобы она все же обогнала его, но не сразу.
"БМВ" медленно поравнялся с его машиной, идущей в правом ряду. Громила-охранник ленивым взглядом оценил "жигуленок", пытающийся соперничать с мощной иномаркой, презрительно скривил толстые губы и, повернувшись к водителю, что-то коротко произнес. Тотчас "БМВ" мягким толчком ушел вперед, резко увеличивая разрыв. Серый рванул за ним, разыгрывая из себя задетого за живое автолюбителя.
Несколько минут "жигуленок" и иномарка поиграли в догонялки, но, когда приблизились к старому городу, Серый приотстал, сделав вид, что сдался. Теперь он издали следил за машиной Рамзеса.
На одном из перекрестков она завернула направо и скрылась из виду. Серый спокойно проехал мимо, скосив глаза в боковую улицу, и успел заметить "БМВ", остановившийся у добротного четырехэтажного здания с лепными украшениями в виде кариатид по бокам высокой арки подъезда. Он неспеша объехал квартал по периметру, на всякий случай, проверяя возможные пути отхода. Затем Серый припарковал автомобиль за углом и фланирующей походкой прогуливающегося бездельника направился противоположной стороной улицы к проспекту, не глядя на интересующий его подъезд.
Брюнетка с Рамзесом в сопровождении охранника как раз вошли под арку. Водитель остался сидеть в машине, расслабленно развалившись на сиденье и что-то тупо пережевывая.
Поравнявшись с подъездом напротив, Серый уверенно вошел в него и, быстро взбежав по лестнице на второй этаж, прильнул к треснувшему стеклу смотрового окошка.
Время было позднее, и в противоположном доме почти все окна глазели на пустынную улицу темными провалами. Если квартира брюнетки находилась в фасадном корпусе, значит, сейчас должен был вспыхнуть свет в ее комнатах. Так оно и произошло. На третьем этаже, справа от арки осветились сразу четыре оконных проема. Чьи-то руки резко задернули плотные шторы.
Серый ждал. Когда нужно было для дела, он мог быть чрезвычайно терпеливым, словно охотник в засаде.
Вскоре из подъезда вынырнул здоровяк и, плюхнувшись на сиденье рядом с водителем, что-то коротко сказал ему. Оба заржали, словно кони. Судя по всему, "БМВ" еще долго предстояло дежурить в ожидании хозяина. Но это уже было не столь важно - Серый узнал то, что хотел. Спустившись на первый этаж, он поднял воротник, чуть сгорбился и, выйдя на улицу, трусцой побежал обратно. Если даже охранники и обратили на него внимание, то, скорее всего, приняли за припозднившегося гуляку, спешащего домой.
Серый не был особо торопливым, но и откладывать дела надолго не любил. Особенно такие важные. Поэтому он принял решение наведаться в заинтересовавшую его квартиру буквально на следующий день.
Хорошо отоспавшись, тщательно выбрившись и приняв освежающий душ, Серый после полудня выбрался в город. Немного поколесив по заснеженным улицам, он съездил в кассы центрального аэропорта, заказал билет на утренний рейс следующего дня в столицу и только после этого к шести часам вечера направился к месту назначения. Серый был спокоен, как всегда.
У знакомого подъезда с кариатидами еще никого не было, поэтому, проехав немного вперед и припарковав "жигуленок" за потрепанным микроавтобусом, Серый откинулся на спинку сиденья и принялся внимательно наблюдать.
Ждать пришлось довольно долго. Он уже начал было сомневаться в сегодняшней затее, когда с противоположной стороны улицы показался ожидаемый "БМВ". Из машины выбрался вчерашний громила и неспеша потрусил в подъезд.
"Значит, все правильно... - подумал Серый. - Сейчас сладкая парочка отправится кутить, а мы в отсутствие хозяев наведаемся в гости…"
Вскоре появилась дамочка. Что-то прощебетав в приоткрытую дверцу, она юркнула внутрь. Охранник уселся на переднее сиденье, и иномарка, проехав мимо "жигулей", лихо завернула за угол.
- Попутного ветра... - криво усмехнулся Серый.
Выждав для верности несколько минут, он взял свой старенький кожаный "дипломат" и неспеша направился в подъезд.
На площадке третьего этажа было тихо и светло. Внимательно осмотрев дверь со всех сторон, Серый не обнаружил никаких следов охранной сигнализации и с недоумением пожал плечами. Отмычка легко вошла в замочную скважину центрального замка. Мягкий щелчок, и вот он уже внутри. Все оказалось банально просто. Очевидно Рамзес до такой степени уверовал в свою значимость, что даже не удосужился поставить квартиру содержанки на сигнализацию. Ну да теперь это будут уже его проблемы.
Серый сразу прошел в спальню и включил фонарик.
В комнате витал приторно-сладкий аромат дорогих французских духов и косметики. Он вызывал в воображении довольно-таки интригующие и даже несколько пикантные картины. Необъятных размеров упругая югославская кровать с огромным зеркалом над изголовьем только усиливала эти ощущения.
Серый сложил губы трубочкой и беззвучно присвистнул. Да уж, обстановочка в квартире говорила сама за себя. Он явно не ошибся.
- Попал по адресу, - удовлетворенно пробормотал Серый и принялся планомерно обследовать помещение.
Первым делом он заглянул в секретер, но ничего, достойного внимания, там не обнаружил, если не считать парочки заурядных золотых колец с недорогими камнями и короткой нитки речного жемчуга. Серый рассеянно бросил их в чемоданчик и подошел к платяному шкафу. В дальнем углу верхней полки он заметил продолговатую шкатулку палехской работы. Когда он открыл крышку, то на мгновение даже остолбенел. Там лежала пухлая стопка стодолларовых купюр, перетянутых обыкновенной резинкой, вырезанной из велосипедной камеры. На первый взгляд там было тысяч двадцать, если не больше. Под долларами мягко поблескивало чистыми гранями безукоризненных камней вчерашнее бриллиантовое ожерелье и серьги. Это была явная удача, на которую, честно говоря, Серый и не рассчитывал. Он аккуратно переложил содержимое шкатулки в "дипломат", смахнул туда же остальные драгоценные побрякушки, на мгновение задумался, а затем, положив в шкатулку смятую пятерку, усмехнулся и поставил ее на прежнее место.
Дело сделано, теперь можно было и уходить. Серый захлопнул чемоданчик, окинул комнату прощальным взглядом и уже повернулся к выходу, когда неожиданно услышал голоса за дверью. В одном из них он узнал голос брюнетки, второй, очевидно, принадлежал Рамзесу. Они о чем-то громко спорили.
Холодная испарина мгновенно покрыла лоб. Попасться сейчас здесь в квартире содержанки мафиози было равносильно самоубийству. Не раздумывая, Серый рванулся к окошку. Руки действовали молниеносно. Обламывая ногти и безжалостно сдирая с пальцев кожу, он выдернул из гнезд шпингалеты и распахнул окно настежь. В лицо ударил колючий морозный воздух.
Серый быстро выглянул наружу. Слева, где-то в полутора метрах от окна вниз уходила водосточная труба, до которой можно было в принципе дотянуться, если пройти по узкому обледенелому карнизу.
За спиной раздался щелчок открываемой двери.
Проклиная все на свете, Серый вскарабкался на подоконник и шагнул на карниз. "Дипломат" ужасно мешал, но бросить его он не мог, вернее, это даже не пришло ему в голову. Распластавшись по стене, словно лягушка, Серый начал мелкими шажками осторожно передвигаться в направлении водосточной трубы, казавшейся теперь невероятно далекой.
Из комнаты послышался резкий раздраженный голос Рамзеса:
- В чем дело? Почему окно открыто?!
Раздались приближающиеся шаги.
Серый судорожно вздрогнул и почувствовал, как его правая нога предательски соскользнула с обледенелого карниза. Все дальнейшее происходило мучительно долго, словно в невероятно замедленном кино. Беспорядочно размахивая руками, словно обессилевшими крыльями, Серый медленно падал вниз на холодный и равнодушный асфальт тротуара.
Перед взором болезненно четко и ярко встало лицо Людмилы. В прекрасных янтарных глазах притаилась горечь невысказанного упрека.
"Прости, любимая! Какой же я был идиот! До чего же все глупо закончилось! Прости..."
Короткий глухой удар, хруст, вспышка! Сознание погасло...
|