Olrs.ru / Конкурс
КОНКУРС

Регистрация

Логин

Пароль

забыли пароль ?
















Год назад

Год назад.
Мнения.
1.

Я до сих пор не знаю, что это было. Нет, ну я, конечно, все помню, было тепло, и я собиралась идти в Центр. Помню, как перед выходом еще раз посмотрела на себя в зеркало и, удовлетворенная, выбежала на улицу. Я помню как светило солнце, помню ощущение ветра в волосах…волнение в сердце и боль в ладонях, когда я вонзала ногти в кожу чтобы не заплакать. Все это я прекрасно помню. Все – до мельчайших деталей: на мне было синее платье и черные туфли, троллейбус был красным, а небо ярко-голубым. Я сидела в красном троллейбусе и старалась ни о чем не думать. Впереди меня ждало лето, а осенью я уеду. И на этом все. А пока нужно пережить сегодняшний вечер.
Я жила в этом маленьком красивом городе еще совсем недолго, но уже считала его своим. В тот день я шла по улицам моего города и думала о том, зачем я иду туда? Всегда нужно стараться делать все так, как это будет лучше для тебя. Я ненавидела этот принцип, но он защищал меня от меня самой и сплетен моего города. Включайся, принцип, ну же…
Вот и он – Центр – маленький ресторанчик с зеркальными дверями, я видела в них свое отражение. Я улыбнулась, но улыбка вышла какой-то страдальческой, нет, так не пойдет. Еще одна попытка – замечательно, само обаяние.
Удар, еще удар. Что это? – мои каблуки или мое сердце? Улыбка, зубы, глаза – две пары темных и голубые, удар. Его глаза: карие, под густыми красивыми бровями, самыми красивыми бровями на свете. Его рука в ее руке. Она улыбается, милая: кудрявые коричневые волосы, ямочки на щечках – прелесть. Никогда не думала, что ему нравятся такие простушки. Хотя таких-то как раз и любят. Они верные и добрые, нравятся родителям, помогают маме мыть посуду. Они не очень умные, но отчаянно это скрывают под маской скромности и простодушия. Не задающие лишних вопросов, довольно симпатичные и приветливые, хозяйственные и наивные…чего еще надо? Светлые глаза, - какая пошлость!
Я сажусь напротив них. Улыбки, наши - фальшивые, ее – глупая и искренняя. С минуту смотрим друг на друга. Глаза бегают, я останавливаю взгляд на ее лице. Не могу сказать о ней абсолютно ничего. Серость и безразличие.
Да-да, конечно, мне тоже очень приятно с ней познакомится. Как? И ей тоже? Отлично выглядит, да и он с ней как будто счастлив. Он так много обо мне рассказывал, что же? Улыбаемся.…Только самое лучшее надеюсь? Он смотрит на меня взглядом затравленного волка, просит прекратить этот цирк. Милый, твоя девочка просто ангел, мы наверняка станем подругами! Она смотрит на меня своими голубыми круглыми глазами-блюдечками, моргает короткими ресницами. Ах, это будет просто чудесно, мы будем вместе ходить по магазинам и на пляж. Разумеется! В чем дело, ты как будто не рад, как будто раздражен? Ну же. Радуйся, в твоих руках такое сокровище.
Он отходит заказать кофе. Мы с ней одни, милая, не прячь свои блюдца в коленях, посмотри на меня… Романтика, они знали друг друга давно, но общаться начали полгода назад, разумеется, сразу друг другу понравились. Она, конечно, сперва не принимала его ухаживаний, но потом сдалась, ну чем не алтайская девственница? Я только киваю в знак согласия. Ему безумно повезло с такой умной красивой девушкой. Ну что же ты, не смущайся, это вовсе не лесть! Сердце уже не бьется, оно лишь тихо сжимается от жалости.
Возвращается он, автоматически берет ее за руку, смотрит ей в лицо, она ему – в глаза. Так мы сидим еще около часа, она – прелесть – рассказывает о каком-то фильме, который они вчера смотрели, фильм просто потрясающий, разумеется, вот только он все никак не хотел идти, противный. Она снова улыбается, дует губы и трясет кудряшками, ну чем не Лолита-переросток?
Меня вдруг одолевает жуткая усталость, я снимаю улыбку и опускаю глаза.
Опять молчание. Боже, какое же это бессмысленное унижение, для меня, для всех. Перед глазами кудряшки, голубой, кофе, туфли, зеркальные двери, а поверх всего – его глаза и хмурящиеся брови. Зачем ты это делаешь? Зачем мучаешь себя и ее? Зачем я-то здесь? Будьте счастливы, смотрите кино, кушайте мороженое, мойте посуду. Отстаньте от меня! Теперь уже я смотрю на него. Чего ты добиваешься? В ответ – молчание и еще какой-то немой упрек во взгляде. Брови все хмурятся, но взгляд он не отводит, боковым зрением я замечаю, как он стискивает ее руку. Она медленно опускает взгляд на свою ладошку, сжатую в его кулаке, просит быть осторожнее. Ну же, давай, будь нежнее с ней, она этого заслуживает. Для кого она с утра завивала локоны и пилила ногти? Не для меня же? Хотя она наверняка еще с вечера позвонила какой-нибудь особо опытной подружке и посоветовалась, что одеть на такую странную встречу. Твоя девочка – находка, такая старательная!
Она устремляет глазки в окно, ей становится скучно, пауза затягивается, но такие как она никогда первыми ее не нарушат. А мы все смотрим друг на друга, его взгляд неподвижен, он словно и не видит меня. Я знаю, он сейчас очень далеко, год назад и сто километров к северу. Но я-то здесь. Его лицо расслабляется, брови уже не так напряжены, он теперь с нами. И опять этот укор в глазах: «Посмотри, что ты со мной сделала. Но теперь я свободен, у меня есть она, я буду стараться сделать себя счастливым с ней». Я всегда знала, что он эгоист. Я такая же, мы слишком похожи. Хватит.
Я делаю вид, что мне пришло сообщение. Ах, как жаль, но надо идти. Твоя девушка просто чудо, береги ее. Она была безумно рада встрече со мной, она непременно уговорит его еще куда-нибудь выбраться вместе. Я киваю, ну, разумеется. На него я стараюсь не смотреть, слишком жалко мне бедную растерянную девочку, она будет счастлива с ним, такие как она умеют быть счастливыми.
Выйдя на улицу, я вдохнула полной грудью уже прохладный вечерний воздух. Ну, вот и все.
Сейчас, год спустя и сто километров к северу, я сижу у окна и смотрю на одну фотографию. На ней худая девушка-подросток со светлыми волосами и высокий юноша с улыбающимися глазами под двумя темными чертами бровей. Но не само изображение притягивает мой взгляд, а то, что написано на задней стороне фотографии. «Ты знаешь, что я буду любить тебя вечно. Ты знаешь, что мы никогда не будем вместе. Ты знаешь, что ты в любой момент можешь придти ко мне. Я знаю, что ты никогда этого не сделаешь».
Я убираю фотографию в сумку. Снова улыбаюсь. Ничего ты не знаешь, и я ничего не знаю. Все может быть. Год назад и сто километров к северу.




2.

Первое, что я увидела, был свет. Свет был в форме маленького пятнышка, он прыгал по стене комнаты, по голубым обоям и потолку. Я протянула руку и задернула шторы – свет исчез. В комнате пахло миндалем, а из кухни шел аромат кофейных зерен. Я взглянула на будильник: девять утра, потом на телефон: никто не звонил. Надо вставать.
Я заправила постель и посмотрела в зеркало, собрала волосы в хвост и направилась в ванную. Стоя под горячими струями душа, я думала о ней. Кто она? Красива девушка, только слишком худая, парням это обычно не нравится. Светлые длинные волосы, красивые. Но ведь и у меня тоже красивые волосы, и ему так нравится дотрагиваться до них, я же вижу. Я знаю его как облупленного, он может и умный, но я-то умнее. Вчера я нашла его фото с ней, сразу видно, что сделано еще до того, как мы начали встречаться. Все нормально, она мне не соперница.
Я взглянула в зеркало, улыбнулась отражению. Погода просто замечательная, надо бы позвонить ему. Все-таки эта девушка никак не выходит из головы. Просто подруга. Она – просто подруга.
Когда он появился в моей жизни – он был слаб. Его выгнали из института, он умный, но слишком взбалмошный. Я помогла ему восстановиться. Он был в депрессии, я сделала из него человека, вернула к жизни. Он – интеллигент, никогда не посмеет перечить мне, слишком благородный, слишком честный, слишком зависимый. Он идеальный парень, и если я буду рядом с ним, - станет идеальным мужем, затем – идеальным отцом. Все будет идеально.
Мама всегда говорила мне, что я должна быть женщиной. Женщина – не человек, она больше. Быть женского пола – не значит быть женщиной, есть существа, именующие себя женщинами, они красят глаза и рожают детей, терпят издевательства и издеваются сами, они позволяют пускать жизнь на самотек. Настоящая женщина никогда этого не позволит, она знает, что будет завтра, она не ищет, все приходит к ней само, ее задача – удержать, сохранить и преумножить.

Он появился в моей жизни разбитым, жалким, в нем постоянно что-то ломалось, что-то возникало, прекращало работу и снова шло. Он никогда не говорил об этом, но я-то понимала. Я – женщина. Я делала с ним все, что хотела. А кем была она? Бывшая подруга, по его словам почти сестра. Знаю я этих сестер, они приходят и уходят, а мне остается он. Да, потрепанный и изможденный, но мой, еще более привязанный и благодарный. Благородство у него в крови, он верен мне, я это точно знаю. Я еще раз взглянула на себя в зеркало: он должен гордиться такой девушкой.
Тут я ловлю себя на мысли: я стараюсь убедить саму себя. Пытаюсь внушить себе мысль о спокойствии и мире. Здесь что-то не так. Зачем внушать что-то, есть все и так нормально, в реальной жизни. Проблемы – они в твоей голове. Я встряхиваю волосами чтобы придти в себя. Эта девушка сеет сомнение, да кто она такая? Она – там, а он здесь, со мной, он обнимает и целует только меня, встречает меня, ужинает с моими родителями. Он – здесь, а что творится в его голове мне безразлично. Нужно давать мужчине немного личного пространства, немного - оно должно ограничиваться его мозгом, жаль, что у него он несколько больше, чем у других парней, но и я не простушка. Снова тупые убеждения. Уверенность, снова смотрю в зеркало – спокойный взгляд – улыбка. Взмах кисточкой – немного румян и туши, - все как он любит. Я строю, она – разрушает, он слабый, а я сильная. Я не должна противопоставлять себя им, только ей; есть я и он, ее не существует. Она приедет и уедет, запомни это. Джинсы и блузка, обязательно каблуки, я – женщина, женщина! У меня своя философия, ребятки.

3.

Случалось ли вам находиться между совестью и долгом? Я нахожусь там в этот самый момент. Я знаю, что должен выбирать, и я выберу. Я знаю, что это будет трудный выбор, знаю, что не готов к нему, но иначе нельзя. Иначе я потеряю и честь и уважение к самому себе. Бывают моменты, когда я прибываю полон решимости, мне кажется, что настанет момент, и я решусь, я сумею, я сделаю.…И в секунду высшей решимости я опускаю руки, я теряю волю… Я не привык жаловаться, тем более самому себе, но сегодня что-то не так. Сегодня я жалуюсь, я бью кулаком о стену и рычу сквозь зубы. Это убивает меня, делает слабым и безвольным. Это лишает меня сил.
Больше всего меня мучает моя гордость, смехотворная и тупая. Она заставляет меня делать больно им и самому себе. Гордость, нет – гордыня, толкает меня на безрассудные поступки, затуманивает разум и связывает по рукам и ногам.
Долг – моя девушка, а совесть – Она. Я не смею называть ее имени, не смею описывать ее лица. Имени моей девушки знать тоже не требуется, это никак не решит проблемы. Кто-то может возразить мне, оперерируя знанием психоанализа и мозговой мимикрии, но для меня это пустой звук. Имя дается человеку родителями вместе с серыми глазами или родинкой на щеке. Имя – данность, но не натура.
Они разрушили меня до основания. Она снесла крышу, а моя девушка связала тело, оно поддалось ей без сопротивлений, безголовое, тщедушное, лишенное руководства.
Я вырос с небольшом северном городе, окруженном с одной стороны лесом, а с другой – холодным озером. Моя девушка родилась и выросла там же, я знал ее с самого детства, она не очень умная, но добрая и заботливая, она любит держать меня за руку и смеяться.
Она же, мой ангел, мое сокровище, мой бич и мое зло, Она родилась в дождливом крае, где солнце появляется лишь пару раз в год. Это место называют красивым, я же считаю его диким и грязным. Я каждый день молюсь на этот край, потому что он дал мне Её.
Свою девушку я знал всю жизнь, наши родители дружили, наши бабушки дружили, мы дружили. Она росла тихим и спокойным ребенком, училась средне, мечтала стать врачом и спасать жизни. В один прекрасный день она спасла мою. Я медленно разлагался собственным разумом, искал и терзал самого себя. Всю жизнь, сколько себя помню. А она пришла и сделала мою жизнь простой и чистой. Я благодарен ей, она вынула меня из болота собственных мыслей легко и просто, я разрушал, она строила, прочно, на века. Она, сама того не подозревая, связывала меня.
Когда в наш город приехала Она, я был с полусобранном состоянии, моя девушка уже успела склеить кое-что, но мой ищущий разум поддавался с трудом, не желая останавливаться. Она приехала толи к родственникам, толи к друзьям. Ей было столько же, сколько и мне, она тоже искала чего-то, тоже разрушала себя. Она была очень красива, ангельски-порочно. Я не смею описывать ее глаза, нос, губы, ноги, спину…могу лишь изливать свои мысли и чувства…ясно, туманно, жарко, холодно, бледно, серо, темно, трепетно, стройно, гибко, слабо, по-детски, - это все Она. Она была мною, она была разрушена собственным мозгом, я сразу понял, что мы нужны друг другу, - наши полуживые сердца сумели бы, слившись, стать единым целым, живым! Как мы были похожи! Моя добрая девушка ничего не замечала, она была слишком мудра и слишком ненавязчива. В тот момент она могла спасти меня во второй раз, но не спасла, спасибо, мой чудесный доктор!
Я и Она стали друзьями, Она была очень пытлива, Она разбирала меня по кубикам своими вопросами, она была моей Галой, Айседорой, Лолитой, Беатриче, Верджинией…была моим источником… Света? Боли? Мудрости? Всего вместе и ничего. Она знала, что у меня есть девушка, но это не мешало Ей, для Нее я был не мужчиной, а лишь кладезем эмоций. Сейчас, когда я вспоминаю ее пытливый взгляд и острые зубы, мне хочется кричать, но я не могу. Я забыл про свою девушку, хотя Она постоянно мне о ней напоминала, говорила, что я должен встретить ее после курсов или от подруги. Я шел, я повиновался. Я был так слаб и так силен одновременно. Она волновала меня все больше и больше. Кем был я? Мне не было и 20, я учился, работал, как все стабильно снаружи и как шатко внутри! Потом я понял, что не могу без нее, Она поняла это тоже. Кажется, это её забавляло. В ее глазах было столько смеха, когда она смотрела на меня, и столько печали и жалости, когда – на мою девушку. Я был влюблен. Я был раздавлен своим новым чувством и осознанием того, что я нашел. Теперь я смотрел только на Нее, искал глазами только Её взгляд, ловил Ее аромат, желал только Ее. Я до сих пор не знаю, что чувствовала ко мне Она. Она всегда была очень эмоциональна, но эти чувства она прятала слишком глубоко.
Я признался Ей, что умираю от счастья, когда она рядом, умираю от тоски, когда Ее нет, умираю от своей безумной любви. Она поняла меня, но не приняла. Она любила все безумное, но не меня. Как мне кажется. Она сказала, что есть долг и я подчинился. Я вернулся к своей девушке с чистым телом и обремененным изменой разумом. Она как всегда ничего не сказала, а лишь принялась латать меня снова и снова. В этот раз было сложнее, чем обычно, слишком глубоко Она вгрызлась в меня своими острыми зубами. Я жил так год, год я не видел Ее. Говорили, что она уехала на юг, потом – что она вернулась на родину. Сегодня я увидел ее снова. Она изменилась, стала еще красивее, прекрасна в своей безумной и чистой красоте. Она посмотрела на меня с тихой улыбкой, мне показалось, что в Ее глазах блеснули слезы. Мне показалось. Я люблю только Ее, а благодарю мою девушку. Почему я не могу назвать Ее моей? Моя девушка, моя – вот и все, а Она – это просто Она.
Сегодня я решусь. Я слаб и тщедушен, но я не могу без Нее. Прости, чудесный доктор.

4. Я родилась в очень красивом месте, там всегда холодно и идут дожди. Мой маленький город желал казаться идеальным, но я-то знала его и все равно любила. В нем все друг друга знали, каждый имел свое мнение, я уважала свой город за это. Главные улицы города вели к реке, грязной, но очень обустроенной – там плавали лебеди и били фонтаны. Я часто любила ходить возле маленьких домиков, где жили лебеди, издали лебеди были прекрасны, но вблизи можно было увидеть, что перья у них грязные, вода, в которой они плавают, покрыта пленкой бензина, и не улетают они только оттого, что не могут - их крылья были подрезаны. Лебеди были злые, прохожие бросали им хлеб и фотографировали, а птицы в ответ лишь шипели.
Но больше всего я любила не эти центральные улицы, а тихие парки окраин. Заросшие, неухоженные, но гораздо более чистые, чем Центр, они таили в себе налет старины. В каждом таком парке был памятник Ленину или Гагарину, полуразрушенный и оттого еще более прекрасный. Вокруг памятников располагались скамейки, на скамейках сидели парочки или пенсионеры, солнце с трудом пробивалось сквозь густую крону заросших парков, где лужи никогда не высыхали и воздух был прелым и отдавал хвоей. Но почему-то я решила уехать. Это случилось так: как-то раз к нам в город должен был приехать какой-то крупный чиновник, к его приезду в городе начали сажать цветы и красить дома. Красили их ужасной краской, дешевой, яркой, ядовитых цветов. Причем покрасили только ту сторону дома, которая выходила на дорогу, которую и мог увидеть этот чиновник. Они испортили дома, обезобразили их. Тогда я поняла, что больше не могу жить в этом псевдоидеальном мирке, и я уехала. Это решение было принято так просто, что никто кроме меня ему не удивился.
Я уехала на север, к сестре своей бабушки – милой одинокой женщине, стремившейся хоть к какому-то обществу. Я в который раз убедилась, что на севере люди самые теплые, не горячие, как южане, и не холодные как люди запада, а именно теплые. Они сразу приняли меня, а я приняла их. Я только что окончила школу, искала чего-то нового, и этот город давал мне перспективы. Я мечтала писать книги о великой любви или ловить преступников. Я думала, что смогу изменить мир, я была открыта для всего нового, но закрыта для уничтожения старого. Сегодня я понимаю свою ошибку: в своей стремлении сохранить прошлое, но получить при этом от жизни по-полной, я стремилась к несбыточному. Я была слишком юна и слаба. Боже, сколько ночей я провела в размышлениях на абсолютно бредовые темы: был ли пупок у Адама и Евы? Или почему, если мир относителен, в нем столько закономерностей, подчас неподдающихся объяснению? Что рождает города на той стороне Северного сияния? Отчего любовь убивает, если призвана созидать? Тема любви занимала меня особенно. Она постоянно преследовала меня, находилась где-то на краю моего сознания, я не подпускала ее ближе, она меня пугала. Я боялась любить, боялась сломать свое будущее этим. Я, наслушавшись историй про загубленные любовью (теперь я понимаю, что не любовью, а эгоизмом и случайностями) жизни, бежала от нее. Я забыла про историю Галы и Дали, Лили Брик и Маяковского, про истории великого искусства. Я никому не могла рассказать о своих мыслях, слишком они были сырыми, слишком глупыми и больше походили на мечтания, а не на реальные идеи. Да и я никогда не была склонна к откровениям. Запретный плод всегда сладок, но ты никогда не бываешь полностью готов к тому, чтобы его вкусить. И я не была готова, но именно в этот золотой момент полной неготовности я встретила его.

Категория: Рассказы Автор: Мария Бычкова нравится 0   Дата: 30:10:2011


Председатель ОЛРС А.Любченко г.Москва; уч.секретарь С.Гаврилович г.Гродно; лит.редактор-корректор Я.Курилова г.Севастополь; модераторы И.Дадаев г.Грозный, Н.Агафонова г.Москва; админ. сайта А.Вдовиченко. Первый уч.секретарь воссозданного ОЛРС Клеймёнова Р.Н. (1940-2011).

Проект является авторизированным сайтом Общества любителей русской словесности. Тел. +7 495 999-99-33; WhatsApp +7 926 111-11-11; 9999933@mail.ru. Конкурс вконтакте. Сайты региональной общественной организации ОЛРС: krovinka.ru, malek.ru, sverhu.ru