Соловей
|
Соловей пел протяжно, словно хотел утешить. Перелетая с ветки на ветку, он рассказывал, как на сердце у него радостно, ведь к нему пришла любовь. Был май. Михаил, сгорбившись, сидел на лавке, и песня соловья раздирала его душу. От отчаяния, закрыв уши руками, он молча крутил головой. В доме суетились люди, выносили столы, лавки, мыли посуду и полы. Люди расходились, и дом пустел и казался огромным. Михаил посмотрел на окна, которые, как свечи, горели в ночи. А соловей всё громче и громче пел свою песню. Михаил вдруг стал совсем маленьким под этим ночным звёздным небом, возле огромного, пустого дома. Всё вокруг давило, увеличивалось, а он становился всё меньше и меньше, беспомощным и никому не нужным. Закрыв глаза, он вдруг задремал. - Мишка, иди домой. Где тебя носит? Холодает уже,- позвала мама. - Я сейчас, я уже иду, - ответил Михаил и встрепенулся. - Мама!- пронеслось молнией у него в голове. Он поднялся, понимая, что заснул, пошатываясь, пошёл в дом. На столе в черной рамке стояла фотография матери, которая смотрела на него, пронизывая взглядом его душу. - Эх, сынок, сынок… Оперевшись на стол, так что руки побелели, он смотрел на фотографию. Вот он бежит босиком ей на встречу, и их настигает дождь, она поднимает его на руки и поворачиваясь к дождю спиной бежит домой. Её мокрые волосы прилипли к лицу, она смеётся и кажется весь мир улыбается. А вот она ведёт его в первый класс. Школа совсем рядом, через дорогу. На перемене с друзьями прибегал домой набрать груш. Мама знала об этом, поэтому на лавочке всегда стояла миска с грушами. Груши были сочные и сладкие, как его детство. Юность. На лавочке парни и девчата, и соловьи, поющие в мае. - Мишка, долго не задерживайся, - в раскрытое окно звучал голос мамы. -Да я в клуб, не переживай, вечно ты, я уже не ребёнок, отталкивающим, бунтующим голосом отвечал Михаил. Проводы, слёзы матери. Ему хотелось, чтобы она быстрее отошла. Полупьяный он прижал её к себе и оттолкнул. - Ну, всё, хватит, не на войну. Автобус уехал, а мать ещё долго стояла на дороге. А потом была радость встречи, свадьба и казалось, в жизни всё хорошо. Но, веселье и разгул затянулись, и Михаил стал не замечать детей и молодую жену, ему надоели наставления и его матери и родственников жены, не хотелось обустраивать дом. Ничего не хотелось, и семья распалась. Потекли свободные и будни и праздники с друзьями, они всегда заканчивались пьяным угаром. Жизнь проходила мимо. В деревне все на виду, поэтому особенно матерям больно за своих бестолковых сыновей. Было стыдно и матери Михаила. Но он был её сыном, иона не могла его остановить. Она видела, как невестка старается, поднимая своих деток и видела, как сын падает в пропасть. По вечерам, глядя на дом, где жили её внуки, она горько вздыхала. И плакала, и просила, и работала, чтобы прокормить его, но ничего не помогало. Михаил и семью не создал, и мать обижал всё чаще. Она слабела. очень болели ноги. -Без тебя проживу, не пропаду, бурчал он, когда его сестра увозила её к себе. Сердце её болело за него всё больше и больше. - Не путёвый, - вздыхала она по ночам. - Чего ты всё поешь, радостный, весёлый? – говорил он в темноту соловью, который сидя на ветке, пел свою майскую песню. - Поёшь, да поёшь, тебе бы на моё место, не пел бы, - вздыхал Михаил. Проведывал мать редко, да и неохотно. О смерти матери ему сообщила сестра. Он сначала не совсем понял, что произошло, а потом внутри лопнуло что-то, поплыло и жизнь, как кинолента, быстро стала мотать назад. Смерть показала ему своё лицо. Дохнула так, что он закачался. Подойдя к забору, почему-то, то открывая, то закрывая калитку, которая жалобно скрипела. Скрипела, словно скрипка, выводя последние прощальные звуки. Михаил вышел на крыльцо и закурил, не понимая, как жить дальше. Дети сразу становятся взрослыми, когда уходят матери, но эта взрослость ему была не нужна, он хотел снова быть маленьким, и чтобы рядом была мама. За окном пел соловей. - Что соловушка, пой свою песню, пой, а может она слышит, пусть знает, что мы с тобой будем её помнить. Будем помнить, пока живы. Войдя в дом, он взял фотографию мамы и прижал её к себе. - Прости, меня мама, прости, - проговорил Михаил тихо и протяжно, словно причитая. С фотографией он вышел на улицу. Душа его не хотела верить, принимать эту правду, не хотела отпускать самое родное, что было у него в жизни. Взглянув на небо, он снова замотал головой и слёзы, которые текли по щекам разлетались в разные стороны, как тот дождь, когда мама прижимая нежно к себе несла его на руках . - Пой, соловушка, пой. |
||
| Категория: Рассказы | Автор: Марина Воробей | нравится 0 Дата: 28:08:2016 |