Olrs.ru / Конкурс
КОНКУРС

Регистрация

Логин

Пароль

забыли пароль ?
















Учитель изящной словесности

Сегодня из зазеркалья
Я вам навстречу шагну.
Сегодня ладони ваши
В своих я крепко сожму.

Сегодня услышу голос,
Которого прежде не знал.
И обрету утешенье,
Которое долго искал.

Она была в него влюблена. И не только она. В него были влюблены все гимназистки. Он был учителем изящной словесности. Он был само изящество. Она сравнивала его с дорогой амфорой, привезенной из Афин или Рима. Но о своем сравнении она никому не говорила. Как можно человека сравнивать с предметом, пусть даже редкой красоты? Неодушевленное никогда не станет одушевленным. А вот одушевленное может превратиться в ничто, в прах, развеянный по ветру. Значит, сравнивать учителя со старинной амфорой можно. И это ее забавляет.
Она сидит на первой парте, подперев щеки кулачками, и наблюдает, как изящная амфора преподает изящную словесность. Она немигая смотрит на учителя. Ей необходимо до мельчайших подробностей изучить грани его изящества, чтобы понять, что именно заставляет всех без исключения барышень находиться в его власти.
- Вы снова витаете в облаках? - спрашивает учитель, глядя в ее глаза.
Ей хочется ответить: «Да», но она качает головой: «Н-е-ет». Он ей не верит, задает новый вопрос:
- Интересно, о чем вы мечтаете на моих уроках?
- О вас, - мысленно отвечает она и, чтобы себя не выдать, пожимает плечами.
- Вы можете повторить правило, которое я сейчас диктовал? - спрашивает он, хмурясь.
Он смотрит на нее свысока. Он стоит, она сидит, приподняв вверх голову. Так ей лучше его видно. Видно, что он рассержен по-настоящему. Но даже в своей ярости он прекрасен, и поэтому ей совершенно не страшно. Не страшно, несмотря на то, что она не может повторить правило, которое все, кроме нее, записали под его диктовку.
- После урока вам придется пройти в кабинет директора, - его слова звучат, как приговор. Соня бледнеет.
- Ты с ума сошла, Соня, - шепчет соседка по парте. - Тебя выгонят из гимназии, Соня. Ты...
Ее шепот Соню огорчает, потому что он заставляет ее вернуться в реальность, где она - ученица гимназии, а он - учитель изящной словесности. Между ними пропасть, про-пасть, в которую можно упасть, в которой можно пропасть, потому что там слишком глубоко, заглядывать туда слишком страшно, но Соня стоит на краю и пытается в эту пропасть заглянуть….

- Дорогая, думаю, что нам пора Сонюшку отправить в пансион, - сказал за ужином отец семейства Максим Максимович.
- О нет, папенька, нет, - застонала Соня. - Сжальтесь надо мной, маменька. Я умру вдали от дома. Я не перенесу разлуки с вами, я...
- Соня, прекрати истерику, - прикрикнул на нее Максим Максимович. - Мы же не собираемся отправлять тебя за тридевять земель...
- А зря, это было бы увлекательное путешествие, - Соня оживилась, встала из-за стола, гордо вскинула голову. - Там, за тридевять земель, в тридевятом царстве я могла бы стать фрейлиной королевы и носить за нею шлейф.
- София, - отец постучал пальцем по краю стола. - Твое чрезмерное увлечение сказками до добра не доведет. Пора взрослеть, именно поэтому я собираюсь тебя отправить в гимназию.
- Да разве я плохо образована? - спросила Соня с обидой и заговорила по-французски.
Максим Максимович скривился, замахал на дочь руками:
- Произношение у вас, барышня, ужасное. Сразу видно, что вас доморощенный учитель обучал, который-то и сам большого толка в науках не знает. Он вас, дорогая, говорить научил, а как вы слова произносите, слушать страшно. Разобрать невозможно, о чем речь идет: о помидорах или о репе. Срам, да и только, - строго посмотрел на дочь, вынес свой вердикт:
- Завтра я тебя отвезу в пансион, и точка.
- Завтра? - Соня схватилась за голову. - Нет, нет, папенька, только не завтра, умоляю. У меня важная встреча назначена на завтра, я...
- Софья Максимовна, я своих решений не меняю, - строго сказал он.
Она развернулась, убежала к себе. Проплакала всю ночь, а утром послушно пошла за отцом, как ягненок идет на заклание. Было обидно и нестерпимо больно от того, что сразу вдруг все оборвалось. Ее столкнули в бездну. Столкнул не кто-то посторонний, а собственные родители. Они попросту от нее избавились. Жить ей больше незачем. Она не станет барахтаться, выбираться наружу к свету. Зачем, если самым дорогим людям она не нужна?
Соня уселась в коляску, вцепилась руками в сидение, чтобы не вывалиться на повороте. Не хотелось упасть лицом в дорожную пыль. Она решила умереть в гимназии, в которую ее вез отец. На все вокруг Соня смотрела с безразличием, словно приговоренный к смертной казни. Ничто ее не радовало.
Ухоженная территория пансиона показалась ей отвратительной, здание - ужасным, директор - злым, самодовольным человеком. Он о чем-то спрашивал Максима Максимовича, тот с подобострастной улыбкой отвечал. Соня не слушала ни вопросов, ни ответов. Она сидела с отрешенным видом и смотрела в окно. Умирать она передумала. Она придумала для себя образ печальной дамы, спящей красавицы, случайно попавшей в этот мир. Она будет считать все происходящее дурным сном, который не может длиться вечность. Он скоро закончится и тогда... Соня тяжело вздохнула, подумала:
- Дождется ли моего возвращения Алексашка?
Мысль о деревенском парне, с которым они сдружились не так давно, добавила горечи в Сонино сердце. Если бы не прихоть отца увезти ее в эту гимназию, они бы с Алексашкой ускакали в дальние дали и обязательно отыскали бы там то, ради чего стоит жить. Но... Соня вздохнула еще раз. Ей не выбраться из этой тюрьмы с красивым названием «Пансион благородных девиц».
- Поздравляю вас, Софья Максимовна, дело улажено, вы приняты! - воскликнул Максим Максимович, обняв Соню за плечи. - Учись хорошо, не подводи нас, - поцеловал ее в лоб. - Да не дуйся ты, Сонька, мы же ради твоего блага стараемся, - он пощекотал ее за бока. Она еще сильнее насупилась, сказала сквозь зубы:
- Вы предатель, папенька, предатель. Видеть вас не желаю. Уезжайте поскорей и не приезжайте никогда. А я тут с тоски умру, поплачете тогда.
- Прекрати болтать всякий вздор, - крепко сжав ее руку чуть выше локтя, сказал Максим Максимович. - Не вздумай тут комедию ломать, ясно. Учись, проявляй усердие. Мы за тобой через полгода приедем. Время быстро пролетит, не успеешь глазом моргнуть. Господин директор сказал, что все воспитанницы бесконечно счастливы и довольны, что учатся в та-а-а-ком заведении.
- А я бесконечно несчастлива, - подумала Соня. - Бесконечно... Но я не стану вам, папенька, ничего говорить. Знайте, болтушки Сони больше нет, а есть Соня молчунья, грустная барышня-переросток, которую заперли в пансионе.
Распахнулись двери, Максим Максимович попятился, увидев очень высокую, худощавую даму, одетую в строгое темно-синее платье до пят. Она смерила его строгим, недоброжелательным взглядом, сказала, что время его пребывания на территории пансиона закончилось, поэтому он должен немедленно удалиться. Максим Максимович поклонился и побежал к пролетке, забыв от неожиданности попрощаться с дочерью. Соня снисходительно на него посмотрела, покачала головой, подумав:
- Ах, папенька, папенька, это вам нужно манерам обучаться, а не мне, ну да ладно.
- Следуйте за мной, - приказала дама. - Я провожу вас в комнату, где вы будете жить.
Комната была довольно большой. Кроме Сони там проживали еще три барышни, которые ей ужасно не понравились. Они были толстенькими, горластыми, неуклюжими и безмерно любопытными. Они набросились на Соню со множеством неуместных и даже глупых вопросов, чем окончательно ввели ее в состояние глубочайшей меланхолии. Соня зажала уши руками и, что есть сил, закричала:
- Оставьте меня в покое и никогда, не при каких обстоятельствах со мной не заговаривайте!
- Ах, так, - сказала самая бойкая барышня, упершись кулачками в бока, - так знай же, ты, безмозглая дылда, что мы объявляем тебе войну. Ты для нас - пустое место. Ясно?
- Ясно, - ответила Соня, впервые за весь день улыбка озарила ее лицо. Странно, но после этих обидных слов Соня почувствовала облегчение и даже прилив радости.
- Ладно, поживу здесь немного, а там видно будет, - решила Соня и улеглась на кровать.
Барышни сбились в кучку и о чем-то зашушукались. Соне было не интересно, что они замышляют. Ее больше интересовало пятнышко на стене, похожее на чей-то глаз. Соня так пристально на него смотрела, что он видоизменился, превратился в пещеру, манящую своей темной неизвестностью. Соне представилось, как она входит туда и...
- Кто вам позволил лежать на кровати? - грянул над Сониной головой голос классной дамы, которая привела ее в эту комнату. - Потрудитесь встать и последовать за мной, чтобы выслушать правила нашего пансиона.
Соня медленно поднялась, побрела за классной дамой, которая громко перечисляла то, что нельзя делать барышням, живущим здесь.
- А что же в вашем пансионе можно? - спросила Соня, когда классная дама умолкла.
- Молчать, - ответила та, смерив Соню таким злым взглядом, что ей стало страшно. Дама распахнула дверь, сказала чуть мягче:
- Господин директор распорядился определить вас в этот класс и посадить за первую парту в центральном ряду. Ваше место справа. Садитесь. Скоро придут остальные гимназистки. Всего в классе четырнадцать человек. Вы будете пятнадцатой.
Соня перешагнула через порог, осмотрелась. Класс был просторным и светлым. Девять одинаковых парт стояли в три ряда. Стол учителя располагался напротив. На большой черной доске мелом было написано число.
- Десятое сентября, - прочла Соня по слогам, вздохнула. - Уже сентябрь, а это значит...
Она не договорила, распахнулась дверь, пропуская в класс четырнадцать учениц. Все они были одеты в одинаковые темно-синие платья до пят с белыми кружевными воротничками и манжетами на длинных рукавах. Волосы у всех были аккуратно зачесаны и закручены в тугие жгуты на затылках. Все барышни были высокими, красивыми, опрятными. Соня в своем цветастом платьишке с воланами выглядела рядом с ними деревенской простушкой. К тому же сегодня она нарочно заплела свои рыжеватые вьющиеся от природы волосы так, чтобы все кудряшки были видны, а ветер проказник завершил прическу, создав на Сониной голове такой хаос, что смотреть без смеха на его фантазию было невозможно.
- Ах! - воскликнули разом все барышни. На их лицах отразилось презрение. - У нас новенькая.
- Привет, - сказала Соня с улыбкой. - Я тоже всех вас рада видеть. Мне приказали сесть на первую парту справа, - уселась, положила перед собой руки. - Можете и вы занимать свои места.
Барышни переглянулись, поплыли каждая к своей парте. Именно поплыли, потому что движения их были такими неспешными, грациозными, и Соне подумалось, что перед ней не люди, а лебеди, гордые птицы, не желающие обращать внимания на глупую пастушку, присевшую на берегу озера.
- Меня зовут Татьяна, - сказала барышня, севшая рядом с Соней.
- Софья Максимовна Грендаль, - представилась Соня.
- Миндаль? - переспросила Татьяна удивленно.
- Нет, душа моя, - ответила Соня со снисходительной улыбкой. Повернулась к ней вполоборота. - Миндаль - это орех, который любят лебеди. А моя фамилия Грендаль! Мой прапрадед Грен-даль, человек глядящий вдаль. И не просто человек, а гренадер, воин, от умения и сноровки которого зависел исход сражения...
Если бы дверь класса не распахнулась, неизвестно что еще напридумывала бы Соня, Софья Максимовна. Поток ее фантазий прервал учитель, вошедший в класс.
Увидев его, гимназистки как одна вспорхнули со своих мест, замерли, вытянув вперед шеи. Соне показалось, что каждая из них мысленно целует вошедшего в щеку. Он улыбается, позволяя им выполнить положенный ритуал. И лишь минуту спустя он видит среди прекрасных барышень смешную, растрепанную пастушку, сидящую за первой партой. Она одна не удосужилась подняться, когда он вошел. Она смотрит на него во все глаза и что-то шепчет одними губами.
- Добрый день, - говорит учитель, подав гимназисткам знак. Они опускаются на свои места, ждут, что будет дальше. Учитель смотрит на Соню, спрашивает:
- Значит, это вы Софья Грендаль наша новая ученица? - она кивает, радуясь, что он верно произносит ее фамилию. - А меня зовут Федор Ильич Соловьев. Я - учитель изящной словесности. Сегодня мы поговорим о правописании...
- Лучше бы вы спели нам свою песнь, господин Соловей, - думает Соня, взявшись за перо.
Она добросовестно записывает все, что говорит Федор Ильич, старается изо всех сил. Ей нравится быть прилежной ученицей господина Соловья. Но когда Федор Ильич подходит к доске и берет в руки мел, Соне приходит в голову неожиданная, бредовая мысль, от которой перехватывает дыхание:
- Никакой он не соловей. Он - изящная амфора, лежащая на дне озера. Белые лебеди прилетают к этому озеру, чтобы полюбоваться ею. Они смотрят на амфору через прозрачную воду, но не могут до нее дотянуться. Озеро слишком глубокое. До дна может достать пастушка, сидящая на берегу. Но она не станет прыгать в холодную воду, потому что не умеет плавать. Пока не умеет. Но она обязательно научится, и тогда...
- На мой вопрос ответит Соня Грендаль, - говорит изящная амфора. - Вы сможете это сделать?
- Да, - отвечает Соня, кивая головой. Барышни звонко смеются. Им вторит заливистый звонок. Федор Ильич что-то говорит и выходит, оставив дверь широко открытой.
- Вы такая смешная барышня, Соня, - говорит Татьяна, разглядывая Сонино лицо. - Вам следует быть осмотрительней. Присмотритесь к другим гимназисткам, чтобы не попадать в нелепые ситуации.
Соня слушает, но ничего не понимает, словно Татьяна говорит на чужом языке. Соню осеняет догадка:
- Она говорит не на чужом, а на птичьем языке, поэтому мне незачем ее слушать.
Соня поднимается и выходит в коридор. Здесь тихо и прохладно. В простенках напротив дверей высокие узкие окна, за которыми - настоящая жизнь. Соня прижимается носом к стеклу, до боли в глазах всматривается вдаль. Где-то там - ее дом, ее добрый друг Алексашка, готовый ради нее на все.
- Спаси меня, спаси, - мысленно посылает ему приказ Соня, хотя прекрасно знает, что он этот приказ не услышит. Никто не скажет Алексашке, куда исчезла Соня. Он будет думать, что она его предала, что передумала давать клятву верности. Невдомек будет Алексашке, что Соня томится в заточении и посылает ему призывы о помощи.
- Соня, вернитесь в класс. Сейчас будет урок точных наук, - проговорила классная дама, положив Соне на плечо свою тяжелую руку. - После урока я отведу вас к модистке. Она подберет вам подходящий наряд. Смотреть на эти воланы и рюши нет никаких сил.
- Не смотрите, - хотела сказать Соня, но промолчала.

После уроков классная дама отвела Соню к модистке, мастерская которой находилась во флигеле и напоминала лавку старьевщика. На полу валялись обрезки ткани, кружев, тесьмы, на столе лежали горы бумажных выкроек, ножниц, катушки ниток, иголки, булавки, какие-то странные приспособления, о предназначении которых Соня ничего не знала. Возле стола стояли два черных безголовых и безруких манекена, напугавших Соню. Не успела она совладать со своими эмоциями, распахнулась дверь, и в мастерскую вошла модистка - молодящаяся особа с высоченной замысловатой прической и длинной гирляндой тряпичных бус на шее. Ее большие карие глаза были сильно подведены, губы ярко накрашены, щеки нарумянены. Она всплеснула руками, воскликнула:
- Ах, какая прелесть! Какие чудесные воланчики у вас на платье.
Подбежала к Соне, принялась кружить ее, напевая какой-то фривольный мотивчик. Воланы и рюши на Сонином платье заплясали, превратившись в большой радужный круг.
- Давно я так не веселилась, - сказала модистка, перестав кружить Соню. - Вам идет этот наряд, моя милая, но... - она усадила Соню на высокий стул. - Но правилами пансиона предусмотрена иная одежда для воспитанниц, чтобы никто не вспоминал про свою индивидуальность. И вам, моя милая, придется со своими воланами расстаться, - она взяла в руки ножницы.
- Нет, не делайте этого! - воскликнула Соня, заслонившись руками. Модистка рассмеялась:
- Бедняжка моя, вы подумали, что я собираюсь искромсать на мелкие кусочки ваш наряд, поэтому так испугались и побледнели. А я собиралась отрезать кусок материи для вашего нового платья.
Она подошла к одному из черных манекенов, перебросила через его плечо ткань и ловко отрезала кусок нужной длины. Потом она приказала Соне встать, сняла с нее мерки, измерила даже голову, записала цифры в тетрадь и победоносно воскликнула:
- Вы - идеальная модель, моя дорогая! Давненько я не встречала такой идеальной фигуры. У меня для вас кое-что есть.
Она исчезла за тканевой занавеской, а через несколько минут появилась с другой стороны мастерской, поманила Соню к себе.
- Идите в примерочную.
- Идите, - подтолкнув Соню в спину, приказала классная дама.
Соня раздвинула пахнущие пылью занавески и попала в зеркальную комнату. Модистка приложила палец к губам, подмигнула Соне, словно приглашала ее стать соучастницей тайного действа. Соня понимающе кивнула. Модистка толкнула одно зеркало, второе, третье. Они пришли в движение, повернулись вокруг своей оси, открыв доступ в мир зазеркалья. Соня прижала обе ладони к губам, чтобы не закричать от восторга. В зазеркалье жили платья разных фасонов и расцветок. К каждому из них была подобрана шляпка и гирлянда украшений. Но больше всего поразило Соню, что надеты платья были на гипсовые манекены с подведенными глазами и ярко накрашенными, как у модистки губами. Соне почудилось, что это - заколдованные люди, которые попали сюда за непослушание. Она замерла перед одной из фигур.
- Это я, - шепнула модистка, встав рядом с манекеном. - Сходство потрясающее, верно? Соня кивнула. Модистка сняла с манекена шляпку, надела ее на свою высокую прическу, улыбнулась:
- Мой друг - скульптор. Он в меня безнадежно влюблен, поэтому делает этих Галатей похожими на меня. А мне бы хотелось, чтобы в моей коллекции появилась Галатея похожая на вас, Софья Максимовна. Хотите примерить вот это платье, - она обняла манекен за плечи. Соня попятилась, замотала головой:
- Нет, не сейчас.
- Боитесь, - модистка снисходительно улыбнулась, водрузила шляпку на голову манекена, толкнула зеркало. - Правильно. Вам, Сонечка, незачем демонстрировать свою индивидуальность и грациозность. А главное, ее здесь некому демонстрировать. Наденьте вот это платье и... - она усмехнулась, - будьте, как все. Будьте серой уточкой, качающейся на волнах большого озера.
Она подала Соне синее платье гимназистки, вышла. Соня сбросила свое яркое платьице, надела длинное синее платье, замерла перед зеркалом, удивившись, как преобразил ее этот наряд. Платье сидело так идеально, что трудно было поверить, что его шили без примерки. Соня раздвинула занавески, вышла из примерочной. Классная дама одобрительно кивнула, сказала:
- Вы - волшебница, мадам Ирма, Соню просто не узнать. Из деревенской простушки она превратилась в благородную барышню. Нам предстоит к этому наряду добавить великосветские манеры, чтобы картина превращения дурнушки в красавицу была завершена окончательно.
- Желаю удачи, - сказала мадам Ирма, распахивая перед Соней дверь.
- Доброй ночи, - проговорила Соня, отправляясь к себе.
Она вспомнила о том, что оставила свое яркое платье у модистки, только тогда, когда переступила порог своей комнаты. Хотела побежать во флигель, чтобы забрать платье, но передумала, испугавшись новой встречи с манекенами, спрятанными за зеркалами.
- Почему мадам Ирма сравнила меня с серой уточкой? - запоздало подумала Соня. - Почему ей в голову пришло такое же сравнение, как и мне? Или это мне приходят в голову необычные сравнения, потому что все в этом пансионе какое-то подозрительное?
Соня распахнула дверь, вошла. Три толстушки в голос воскликнули:
- Ах! Кто вы?
- Софья Максимовна Грендаль, - ответила она. - Сегодня утром вы изволили...
- Сегодня утром мы велим себя отвратительно, - воскликнула самая бойкая девочка, которая утром объявила Соне войну. - Простите нас. Мы готовы искупить свою вину. Мы...
- Довольно, - прервала ее Соня, подняв вверх руку. Она видела в какой-то книжке, что именно таким жестом высокопоставленные особы привлекают внимание толпы, когда желают сказать что-то важное. - Довольно. Будем считать все произошедшее дурным сном. Я проснулась и все забыла.
- Мы тоже, - сказали девочки.
Они поочередно подошли к Соне, пожали ее руку, представились: Тоня, Катя, Валя. Они ученицы третьего класса. Им по двенадцать лет. А Соне уже пятнадцать. Ей через год можно выходить замуж. Но папенька не желает, чтобы его единственная дочь обзаводилась семьей, поэтому-то он и запрятал ее сюда, в пансион. Разве он мог предположить, что именно здесь Соня встретит свою судьбу. Его зовут Федор Ильич Соловьев. Он изящен, как...
Соня прикрыла глаза. Ей не хотелось раскрывать тайну о том, что она сравнила учителя изящной словесности с амфорой. Это ее секрет. Зачем глупым доверчивым малышкам о нем знать?
- Ах, Софья Максимовна, какая же вы счастливая! - проговорила мечтательно Валя. - В вас нельзя не влюбиться. Вы...
Соня вопросительно посмотрела на круглолицую Валю. Та смутилась.
- Мы тут вас обсуждали, вернее ваши волосы, - призналась она. - Они такие пышные, такие курчавые, словно вы из сказочного королевства к нам пожаловали. И платье у вас та-а-кое было, глаз не оторвать. Вы и теперь в наряде гимназистки на королеву похожи. На вас смотреть – одно удовольствие. Правда-правда.
- Ну и смотрите, - разрешила Соня. – Только смотрите - дырку не проглядите, а то, как же я с дыркой-то ходить буду? Не примут меня обратно в мое королевство. Скажут: «Не нужна нам такая самозванка».
Девочки рассмеялись вслед за Соней.
- Как хорошо, что вас в нашу комнату поселили, - сказала Тоня. – Мы теперь по-другому заживем. Вы – особенная барышня. Вы, Софья Максимовна, станете нашей спасительницей от уныния.
- А вы моим спасением будете, - сказала Соня. – Будем друг друга веселить, чтобы не превратиться в гипсовые фигуры мадам Ирмы.
- Ах, что вы, Сонечка говорите? – воскликнула Катя, в ее глазах отразился неподдельный ужас. Соня насторожилась. Катя подбежала к двери, распахнула ее, опасливо посмотрела по сторонам, закрыла дверь, подошла к Соне вплотную, зашептала ей на ухо:
- Никогда, никогда не произносите это имя здесь. Никогда не ходите одна во флигель. Никогда не оставляйте у нее своих вещей.
- А я уже оставила там свое платье, которым вы так восхищались, - сказала Соня растерянно.
Девочки ахнули, во все глаза уставились на Соню. Она уселась на кровать, скрестила на груди руки, посмотрела на них, спросила:
- Интересно, почему вокруг этой женщины столько запретов и столько тайн?
- Потом, потом все узнаете, - ответила Катя и приложила палец к губам.
Дверь распахнулась прежде, чем Соня задала новый вопрос. На пороге появилась классная дама Амалия Львовна. Она свысока посмотрела на воспитанниц, задала несколько вопросов, на которые девочки с готовностью ответили. Амалия Львовна пожелала всем доброй ночи, удалилась. Катя, Тоня и Валя улеглись в свои кровати и моментально уснули.
Соня заснуть не могла, как ни старалась. Она смотрела на тени, скользящие по потолку, и вспоминала свою вольготную жизнь в родительском доме. Вспоминался ей весельчак Алексашка, который никак не мог взять в толк, зачем Сонечке нужно заниматься с учителем французским языком. Не лучше ли все это время проводить с удочкой на реке. Или можно взяв ружье, устроить стрельбу по уткам, которых в заводи видимо-невидимо.
- А не желаете уток стрелять, так мы вам, барышня, зайцев организуем, - говорил он, когда Соня ему перечила. – А, коль и зайцев вам не нужно, так можно просто на лошадях по полю скакать. Это полезней, чем глаголы зубрить.
- Полезней, - соглашалась Соня. – Но и без глаголов не обойтись. Я же не простая барышня, а королевишна будущая.
- Так-то оно так, Сонечка, да лучше бы ты стала моей суженой в сарафан наряженной, чем белолицей королевой ряженой, - сокрушался Алексашка.
- Почему белолицей? – удивлялась Соня.
- Да потому, что все королевишны на кукол бездушных похожи, - отвечал он, не зная о существовании зеркальной комнаты во флигеле, в которой нынче побывала Соня.
Эта комната из ее головы не идет. Зеркала вращаются вокруг своей оси, то скрывая, то открывая гипсовых Галатей.
- А такой, как вы, Софья Максимовна, у меня нет, - слышится голос модистки. Соня зажимает уши.
- Нет и не будет такой, как я, - шепчет она. – Мой прапрадед Грендаль – победитель, значит, и я не пропаду. Не зря же я такую звучную фамилию ношу. Я – Софья воительница. Я за себя постоять смогу.
Это была последняя мысль перед тем, как Соня погрузилась в сон. В сон ли?
Комната качнулась и поплыла куда-то, словно корабль по волнам. На берегу остались все, кто был любим и дорог Соне. Впереди ждала неизвестность. Но она не пугала, а манила своей новизной.
Соня увидела расписной терем с резными ставнями, вошла внутрь и попала в зеркальную комнату модистки. Увидела на стуле свое платье, хотела взять, но в последний момент отдернула руку. Что-то ее насторожило. Что? Присмотрелась. Воланов у платья нет. Куда они подевались? Неужели их отрезала мадам Ирма?
- Отрезала, отрезала себе на бусы, - ответили на немой Сонин вопрос сразу несколько манекенов, выглянувших из зазеркалья. Но это уже не манекены, а воспитанницы пансиона. Они смеются, зовут Соню:
- Идите к нам, к нам, к нам.
- Неужели вы, Софья Максимовна, настолько трусливы, что не осмелитесь сделать шаг?
- Я ничего не боюсь, - ответила Соня. – А не иду я к вам потому, что мне нечего делать в зазеркалье.
- А мы хотим, чтобы вы к нам шагнули, - закричали воспитанницы, пытаясь схватить Соню за руки. Она вскрикнула и проснулась.
Осмотрелась, потерла глаза. Комната пуста. Ни Тони, ни Кати, ни Вали нет. Их кровати аккуратно заправлены, окошко приоткрыто. Слышно, как по листьям стучат капли дождя. Эта мелодия действует на Соню успокаивающе. Она подходит к окну, встает на цыпочки, вдыхает осеннюю прохладу, думает о том, что жизнь в пансионе не так уж несносна, как ей показалось вначале.
А вечером Соня вновь ругает пансион из-за того, что вредные учителя требуют от нее невозможного. Они не хотят понять, что ее голова не в силах вместить столько ненужной информации. Соня возмущается, требует пощады, в то время, как остальные гимназистки безропотно выполняют требования учителей.
- Неужели воспитанницы не люди, а манекены? – закрадывается в ее сознание неожиданная мысль. Чтобы проверить свою догадку, Соня щипает за бок соседку по парте. Та противно взвизгивает, возмущенно выдыхает:
- Вы, вы, вы… Какая низость, так вести себя.
- Простите, я не нарочно, - бубнит Соня, потупив взор. Ее радует, что Татьяна так реагирует на ее шалость, значит она живая барышня, а не манекен. Соня поднимает голову, повторяет:
- Я больше не буду. Это случайность.
- Случайность, - передразнивает ее Татьяна. – Надеюсь, впредь таких случайностей не будет.
- Не буде, не будет, - подтверждает Соня. – Я здесь долго не задержусь. Я скоро уеду, вот увидите.
- Все так говорят, - хмыкает Татьяна. – Я тоже думала, что сбегу отсюда через неделю, максимум – через две, но… Я здесь уже пятый год. И у вас, Сонечка, ничего не получится.
- Посмотрим, - говорит Соня.
- Да тут и смотреть нечего, - Татьяна поднимается и уходит из класса. А Соня еще долго сидит за партой и смотрит на черную доску, на которой белым мелом выведены какие-то формулы.
Соня так долго на них смотрит, что они расплываются перед ее глазами, превращаются в белое снежное поле, по которому мчатся расписные санки…
- И-эх, мороз воевода, дай ходу. Не морозь, не пугай, лучше снегу поддай! – звонко закричал Алексашка, разгоняя коней. Ветер засвистел в ушах. В лицо Соне полетел снег. Алексашка запел:
- Как по полю да по снежному
Прокачу я мою нежную.
Прокачу мою красавицу,
Ей со мной кататься нравится.
Ой, ты, Соня моя Сонюшка.
Ой, ты, воля моя волюшка.
Ой, мороз ты воеводушка,
Не губи мою молодушку.
- Больно ты прыткий, Алексашка, господскую дочь своей называешь, - пожурила его Соня.
- А что такого? – спросил он смеясь.
- А то, что папенька мой ни за что не согласится меня тебе в жены отдать, - ответила Соня.
- А это мы еще поглядим, Сонечка, - сказал Алексашка, приобняв ее. – Я ведь так просто не отступлюсь. Я за тебя, Сонечка, сражаться стану.
- С кем сражаться-то, мой друг? – улыбнулась Соня.
- Да хоть бы и с папенькой твоим, Максимом Максимовичем, - ответил Алексашка.
- С папенькой сражаться не нужно, - строго сказала Соня.
- Не нужно, значит, не буду, - рассмеялся он. – Значит, сражаться будем потом, когда какой-нибудь враг найдется.
- Потом враг непременно найдется, - поддакнула ему Соня…
Теперь настало время, когда помощь Алексашкина была бы кстати, но верного Алексашки рядом нет. Соня вздохнула, встала, поплелась в свою комнату. Разговаривать ни с кем не стала. Хотелось денек другой побыть обиженной, но меланхолия затянулась на несколько месяцев.
Постепенно Соня свыклась с обстановкой пансиона, со странными правилами и строгими требованиями, правда от желания сбежать она так и не отказалась. Удерживала ее в пансионе любовь к учителю изящной словесности, поэтому его приказ пройти в кабинет директора, Соня восприняла, как удар в спину.
- Так вот вы какой? – подумала она, крепко сжав губы, одарила Федора Ильича недобрым взглядом – Ладно, я пойду к директору, но вы об этом еще пожалеете.
Прозвенел звонок. Соня встала из-за парты, поплелась за изящной амфорой в директорский кабинет. Остановилась у двери, выговорила через силу:
- Федор Ильич, я не знаю, что вас так огорчило в моем поведении, но я честное слово не нарочно.
Он улыбнулся, распахнул дверь, галантно поклонился, пропуская Соню вперед.
- Прошу вас, Галатея.
- Что? – она растерялась, не поняв: это имя ей послышалось или он, в самом деле, ее так назвал?
- Проходите, проходите, Софья Максимовна, вы же смелая барышня. Или вы смелы не всегда? – спросил он, хитро на нее глянув. Соня рассердилась.
- Всегда, не всегда, какая вам разница. Выгоняйте меня из своего пансиона, если это поможет делу. Я ни минуточки не буде сожалеть, что покину эти стены.
- С чего вы взяли, что я вас выгонять собираюсь? – удивился он. Взял ее под локоток, ввел в кабинет, закрыл дверь. – Я вас, Сонечка, по другому поводу сюда пригласил. Мне с вами хочется без свидетелей поговорить.
- О чем? – пришел черед удивляться Соне.
Она огляделась. В кабинете никого. Они с Федором Ильичом стоят слишком близко друг к другу. Соня попятилась, увидев в глазах Федора Ильича такие же огоньки, как в глазах Алексашки, когда он впервые ее поцеловал. Тогда она чуть не грохнулась в обморок от нахлынувших на нее эмоций. Сейчас она дрожит от страха из-за своих мыслей.
- Неужели изящная амфора собирается меня поцеловать? Нет. Это было бы слишком фантастично. Это… Нет, это глупо. С чего это вдруг он меня целовать станет? Кто он, и кто я? Между нами бездна, пропасть.
- Соня, Софья Максимовна, я хочу сделать вам неожиданное, немного странное предложение, - сказал он. – Присядьте.
Она села, потупила взор. Он встал напротив, заговорил, глядя поверх ее головы:
- Я несколько месяцев за вами наблюдал, обдумывал, как лучше вам обо всем сказать. Решил, что нужно быть предельно откровенным. Соня, я прошу вас стать… - он замялся. Она подняла голову, растерянно на него посмотрела.
- Нет, я не могу так, Соня! – воскликнул он и выбежал из кабинета, оставив ее одну.
Соня долго сидела перед распахнутой дверью, боясь пошевелиться. Коридор был пуст. Ни одна гимназистка не прошла по нему, несмотря на то, что уроки закончились.
- Неужели время остановилось? – подумала Соня. – Но почему оно остановилось для всех, а не только для меня. Что все это значит? Может быть – это сон, и мне нужно проснуться? Проснуться и ни о чем не вспоминать. Нет проку в моих фантазиях. Одни огорчения.
Соня хлопнула себя ладошками по коленям. Звук ее оглушил. Она подумала, что во сне так не бывает. Встала, пошла по коридору, заглядывая в пустые классы.
- Куда все подевались? – удивилась она. Обошла весь учебный корпус – никого.
Пусто в столовой и спальнях. Соня отправилась во флигель модистки, решительно распахнула дверь.
- Наконец-то! – воскликнула мадам Ирма. – Заходите, Сонечка, рада вас видеть. Умница вы моя. Чаю хотите? – и, не дожидаясь Сониного ответа воскликнула:
- Конечно. Да не бойтесь вы меня. Воспитанницы наверняка вам про меня сотню сказок рассказали, а вы уши и развесили. Я не сержусь. Пусть болтают. Им все равно моих секретов не разгадать. А вам, Сонечка, я много интересного рассказать могу, если слушать захотите.
- Захочу, - сказала Соня, усаживаясь на высокий стул. Ее распирало любопытство. А мадам Ирма словно этого не замечала. Она неспешно двигалась по своей мастерской, убирая лоскутки, ленты, кружева, выкройки. Соне казалось, что она никогда не закончит свою работу. Но она неожиданно все бросила, отряхнула руки, решительной походкой подошла к портьере, скрывающей вход в примерочную, отдернула ее и победоносно глянула на Соню.
Соня чуть не свалилась со стула. Из зазеркалья вышел учитель изящной словесности Федор Ильич Соловьев, одетый в наряд римского гладиатора. Соне захотелось поклониться воину, но она свой порыв сдержала, подумав о том, что это он должен поклониться ей, потому что она не простая девушка, а…
- Царица Египетская Нифертити, - громко сказала мадам Ирма, указав на Соню. Воин прижал правую ладонь к груди, поклонился.
- Простите, что покинул вас так поспешно, - сказал он. – Мне показалось, что вы испугались моих слов. Я решил, если провидению будет угодно, вы узнаете обо всем чуть позже. И вот, вы здесь. Я несказанно рад, - он взял ее руку в свои ладони, поцеловал кончики пальцев. Соня вздрогнула.
- Федор Ильич, я смущена. Я не знаю, как нужно, как можно себя вести, потому что не понимаю, что здесь происходит. Это театр? Вы актер? Вы репетируете роль и вам нужна партнерша, да?
- И да, и нет, - ответил он с улыбкой. – Я пытаюсь воплотить в жизнь свою мечту: перенестись в другое столетие и стать предводителем гладиаторов.
- Вам больше подходит образ изящной амфоры, - выпалила Соня, и сама же испугалась своих слов. – Ой, простите.
Мадам Ирма звонко рассмеялась. Федор Ильич скрылся за занавеской.
- Вы попали в десятку, Сонечка. В прошлой жизни Федя был амфорой, - сказала она.
- Но разве это возможно? - удивилась Соня. - Разве у людей несколько жизней?
- Не слушайте Ирину Ильиничну, Сонечка, - сказал Федор Ильич, появившись из зазеркалья в своей привычной одежде. - Жизнь человеку дается однажды. Один раз мы приходим на эту землю. Один раз нам приходится выбирать, куда идти: вверх или вниз, а потом начинается борьба с недостатками, которых в каждом человеке великое множество. Безгрешных людей нет. Не зря великий Гете вложил в уста Мефистофеля такие строки: «хоть я и часть той силы, что творит добро, я вечно совершаю зло».
- Вы, Федор Ильич, не похожи на злодея, - сказала Соня.
- А между тем, я злодей, Софья Максимовна, - проговорил он, посмотрев на нее хищным взглядом. - Мы с сестрой Ириной заманиваем в мастерскую гимназисток и...
Соня взвизгнула, соскочила со стула, оттолкнула его, вылетела пулей за дверь. Промчалась по двору, вбежала в здание гимназии, столкнулась с классной дамой.
- Где вы были, Грендаль? - сжав Сонино плечо, строго спросила она. - Вы считаете, что дисциплина не для вас? Я вынуждена отвести вас к директору.
- А он уже на месте? - спросила Соня.
- Илья Федотович всегда на месте, - ответила та. Соня вздрогнула.
- Неужели директор гимназии - отец этих безумцев? - промелькнула у нее мысль. - Если так, я пропала.
- Ну, что вы стоите, Грендаль? Следуйте за мной. Хватило у вас смелости шалить, имейте смелость за свои поступки отвечать, - она подтолкну Соню вперед, пошла за нею следом.
Дверь в кабинет директора была открыта. Соня вошла, поздоровалась. Илья Федотович поднял голову, улыбнулся:
- Здравствуйте, Софья Максимовна Грендаль. Говорят, что вы - самая загадочная воспитанница пансиона. Присаживайтесь. Что случилось, Амалия Львовна? Какую загадку нам придется разгадывать на этот раз?
- Соня бегала во флигель, - ответила та с улыбкой. - Все, как всегда.
- Вы хотели забрать у Ирины Ильиничны свое платье? - спросил директор, посмотрев на Соню с упреком. - Хотите сбежать?
- Нет, - Соня замотала головой. - Я искала... - она замялась. Говорить правду не хотелось. Нужно было срочно придумать что-то убедительное. И Соня придумала.
Категория: Рассказы Автор: Елена Федорова нравится 0   Дата: 13:07:2014


Председатель ОЛРС А.Любченко г.Москва; уч.секретарь С.Гаврилович г.Гродно; лит.редактор-корректор Я.Курилова г.Севастополь; модераторы И.Дадаев г.Грозный, Н.Агафонова г.Москва; админ. сайта А.Вдовиченко. Первый уч.секретарь воссозданного ОЛРС Клеймёнова Р.Н. (1940-2011).

Проект является авторизированным сайтом Общества любителей русской словесности. Тел. +7 495 999-99-33; WhatsApp +7 926 111-11-11; 9999933@mail.ru. Конкурс вконтакте. Сайты региональной общественной организации ОЛРС: krovinka.ru, malek.ru, sverhu.ru