Несвоевременный
|
Говорят в старом лесу, что растет в приморьях маленького японского селения, живет отшельник, прозванный ребятишками, которым случалось его встречать, лешим. Людская молва утверждает, что отшельник святой, что он один из легендарных ямабуси. Многие желали учиться у него, другие же, страстно хотели почерпнуть мудрости его слова или искали исцеления от душевных терзаний и физических страданий. Но помехой для всех них было странное поведение отшельника, который всячески избегал людей, крича и бросая все, едва завидев путника. Боялся он даже лесорубов, что без конца навещали горный лес. Только изредка, расположившись доверием к редким в лесу гостям, юродивый отшельник может выглянуть из-за кустов или дерева, сказав что-то бессвязное, что воспринимается путниками, как проявление истинной мудрости. Более того, через какое-то время, его стали почитать за святого, даже в буддийских и синтоистских монастырях. Не прошло и года, как в алтарях, среди умиленно улыбающихся будд или свирепых синтоистских божеств можно было увидеть статую неизвестного доселе священного персонажа. Почти автоматически, молодые монахи, да и пожилые настоятели раскуривали благовония в честь новоиспеченного божества, даже не задаваясь вопросом, кто же он. Людская молва, что не знает границ и меры, распростерлась до самых прибрежных городов и селений, вознося хвалу загадочному чудотворцу и оракулу из маленького горного селения. А само новоиспеченное божество сидит в этот момент, где-нибудь на куче хвороста, собранного им, ругаясь с невидимым собеседником, то смеясь над куском дерева, то лихорадочно, словно куда-то опаздывая, складывая мешки один в другой, затем наоборот. Подобное поведение для случайных зевак становится еще более загадочным, отчего молва приписывает лесному идиоту еще большую святость. В очередной раз, юродивый сидел на большом камне, зачем-то обмазывая свои волосы грязью, не подозревая, что на этот раз к нему идет целая процессия с неизвестным ему вельможей во главе. - Госпожа будет довольна! – Пафосно и с чувством выполненного долга, сказал один из самураев. – Говорят, это самый великий из мудрецов, чьи знания сравнимы со знаниями архатов и бодхисатв. - Говорят, он предсказывает будущее! – Залепетала одна из служанок. - А прошлое он не предсказывает? – Лениво отмахиваясь веткой от мошек и комаров, съехидничал дзэнский монах, что, по просьбе князя, пристал к процессии, на пути к горам. Его скептическую шутку понять не сумели, расценив это за - Слушая ваши рассказы о поведении вашего «святого», о котором вы трезвоните от самого Эдо, мне сдается, что он обыкновенный умалишенный, который боится людей, - вновь заговорил монах. Его слова вызвали недоумение и страх, но спорить со столь строптивым монахом отважился только сам князь. - Наверное, наш дорогой попутчик так отзывается о лесном святом, потому что тот своей популярностью смог превзойти буддийских божеств, столь дорогих для буддистов. - Не думаю, что сравнивать деревянные, металлические или каменные истуканы с лесным дурачком столь важное занятие, - ничуть не смущенный словами князя, ответил монах, - для меня дорога ветка, которой я отмахиваюсь от комаров и мошек, как только мы придем на открытую местность, я выброшу ее. - Монах даже не чтит своих богов и будд, как он тогда может чтить чужого святого, - снова съехидничал князь. - Я чту Будду, но он был такой же человек, как и мы, а деревянные статуи я чту, когда нужно развести костер, чтоб согреться в зимнюю пору, а старого идиота в лесу я начну чтить, когда сам выживу из ума. Слова буддийского монаха еще больше ошарашили вельмож и их слуг, но пререкаться с опытным и острословным буддистом никто не стал. Наконец, заросшие скалы закончились и появились вырубленные лесорубами участки гор, здесь то и отыскался «удивительный святой», которой только закончил измазывать свои волосы липкой грязью. - Сэнсэй! О-сэнсэй! – Послышалось издалека. Юродивый вскочил и, с криком ужаса, помчался прочь, забыв о своих мешках и, недавно собранном, хворосте. Бег его был недолог, так как за пышными ветками, путь ему преградил старинный дуб. Юродивый упал навзничь, что-то жалобно причитая и, вытирая грязным рукавом слезы. - Учитель указывает нам на то, что все наши попытки убежать от десницы Колеса Перерождений тщетны, ибо только Будды и бодхисатвы способны на это! – Воскликнул один из путников. Плача и что-то причитая, местный юродивый, начал ловить паразитов в своих волосах, отправляя каждое пойманное насекомое к себе в рот. - Да…, - протянул князь, - я не встречал еще столь глубокой мысли и столь глубинного понимания жизни. – Лицо князя приобрело сладостно-пафосный оттенок, постижения истинной мудрости, - сэнсэй говорит нам о том, что только освобождение от страданий ведет нас к истине, каждому дано достичь нирваны! Тут же юродивый перестал плакать и, заинтересовавшись странными гостями леса, пополз навстречу процессии. Параллельно с этим, он отправлял в рот все, что попадется ему на пути. - Учитель показывает нам, что каждый из-нас равен перед великим учением Будды! – Сам, радуясь собственной догадке, сказал один из самураев. Безумец, в свою очередь, перестав рыдать, обратил внимание на богатую одежду неведомых гостей, мечи самураев, шелк и золото, которые украшали даже лошадиные сбруи. - Дурак то дурак, - усмехнулся монах, а когда речь зашла о деньгах, он сразу все понял,- Остерегайтесь, скоро он пойдет в дорогих одеждах по лесу, а сам князь побежит у него в прислужниках. Несколько самураев вскочили, услышав, столь дерзкие речи монаха, но князь остановил их: - Не стоит обращать внимание на такие слова, еще не ясно, кто здесь больший безумец в этих горах. - Главное, уважаемому князю не поменяться местами с лесным юродивым, а монаху это не столь страшно. Сказав это, дзэнский монах, поднял свою сумку, и побрел прочь. В лесу же еще долго князь со слугами умилялись «мудрости» лесного болвана, который начал требовать деньги и подарки в ответ на бессвязные фразы, и банальные слова. Через некоторое время пыл толкователей «мудрости» юродивого угас, отчего каждое нелепое действие или бессмысленная фраза «святого» воспринимались как нечто глубинное, не подвластное толкованию для простых смертных. __ Скоро лес закончился, и началась извилистая тропа меж зеленых холмов, которые мягко погружались в тона заката. Солнце, нежно трогала молодую траву, робко выглядывая из-за лиловых и нежно-розовых облаков. В такие минуты, кажется, что и ты сам растворяешься в этом закате, в запахе горящих фруктовых веток, в молодой зелени. Монах шел, не зная усталости, не желая конца своей дороги, которая превратилась не просто в путь, в некий поток ощущений, которые позволяют забыть о себе самом. Но солнце вскоре зашло, а впереди появился городок, шумно встретивший ночного странника. - Не желает ли старый монах отдохнуть с дороги, выпить сакэ? – Льстиво спросил лавочник, увидевший на дороге измокшего под дождем путника. - Монах не столь стар, как показалось лавочнику, - спокойно ответил тот, проходя мимо, - тебе разве не известно, что у монахов нет денег и они не пьют вино и сакэ. - Да что вы! – Засмеялся лавочник, - в моем заведении любят отведать мирских удовольствий даже монахи! - Я стану исключением. В этот момент, проходя мимо окон лавки, монах заметил настоятеля одного из монастырей, который славился как умелый спорщик и набожный буддист. Он весело распивал сакэ, о чем-то говоря и, периодически громко хохоча. - Постой, - вернул лавочника монах, - пожалуй, я погреюсь у тебя и не более. Войдя в лавку, он сразу подошел к наставнику, молча подсев и, взяв в руки кувшин с сакэ. Налив напиток настоятелю, монах улыбнулся и заговорил: - Уважаемый наставник Шигеру, наверное, направлялся в очередной монастырь, дабы научить смиренных монахов истинному пути Будды и показать им, что значит быть истинным последователем буддизма. - Монах, идущий своей дорогой, - вспомнил странного собеседника настоятель, - я думаю, что у тебя тоже есть основания оказаться в этом месте. - В этом месте, смиренный и недостойный святости наставника, монах оказался только, чтобы поприветствовать учителя и вознести хвалу его искренней набожности и святости, - наигранно улыбаясь, ответил странствующий монах. Когда-то наставник с рядом последователей резко раскритиковал позицию, согласно которой, обрести просветление возможно не только практикуя медитацию, живя в отшельничестве и, обязательно, ежедневно повторяя сутры. На смех подняли тех, кто приводил в пример Хуэй-нэна, а теперь те, кто смеялся над ними сидят и пьют сакэ в лавке небольшого городка. - Пейте свое сакэ, чтобы не простыть, погода плохая, а я не хочу, чтобы Япония потеряла такого набожного настоятеля, как вы, - сказав это, монах, встав, и ушел из лавки. Дождь заливал дорогу, сверкали молнии, но монах, идя по мокрой грязной дороге, не думал о погоде, мысли ходили хороводом, мысли о том, что никакая набожность и показная святость не могут убрать из человеческой натуры мерзость и низменность еще долго не оставляли путника. |
||
| Категория: Рассказы | Автор: Николай Сокиркин | нравится 0 Дата: 22:06:2014 |