Яблоневый цвет
|
Василь Сергеич сидел под цветущей яблоней, уткнувшись лицом в колени. Чуть поодаль валялся старый топор, которым раньше рубили дрова. Василь Сергеич сидел так уже давно. Иногда он смотрел вверх и тогда вспоминал свою жену Ташу. Ташеньку. Улыбчивую и ласковую. Яблоньку они покупали вместе. Продавец убеждал, что это «белый налив», но яблоки народились продолговатые, ребристые и тёмно-малинового цвета. С легкой руки Таши в их семье прижилось выражение: «Купиться на белый наив». Когда сажали яблоньку, Таша клятвенно пообещала с первого… Нет! Со второго урожая испечь шарлотку. Но, из своих яблок шарлотка получилась много позже. В первый урожай было только два яблочка. Свете тогда исполнилось четыре года, и она сорвала оба ещё зелёными. На следующий год во время цветения были заморозки, и осталось одно-единственное на нижней ветке. Родители строго-настрого наказали Свете не рвать его, пока не созреет. Долго же потом хохотали, когда увидели, что яблоко висит… надкушенное. Потом двенадцать яблочек были сочтены и охранялись, словно сказочные-молодильные. Вызрели и были поделены поровну. Ещё через год Света пошла в первый класс, и Таша, наконец-то, выполнила обещание. Что-что, а шарлотка Таше всегда удавалась. – В этом деле нельзя лениться. Яблоки должны быть мелко нарезаны. Именно нарезаны, а не натерты! – любила повторять Таша. От воспоминаний Василь Сергеича оторвала Света. Выглянув в открытое окно, она крикнула: – Ну, что ты, пап, как ребёнок, в самом деле! Василь Сергеич поёжился, встал и взял топор. Яблоня задрожала под ударом, и на Василь Сергеича посыпались белые лепестки. – Давайте я бензопилой. Быстрее будет. – Подошел Роман, муж Светы. Василь Сергеич буркнул в ответ: – Я сам. – Потом будете жаловаться, что спина болит! Василь Сергеич промолчал. Да и о чем говорить? Когда он вбивал рядом с саженцем колышек, звук тоже был глухой, но в нём не слышалось стона. Надежда, уверенность, возможно даже озабоченность, но не стон. Это ж сколько лет прошло?! Василь Сергеич отошёл в сторону и по-новому взглянул на яблоню и, улыбнувшись ей, словно давнему другу, прошептал: – Да-а. Столько яблок созрело на твоих ветках за все эти годы, а вспоминается одно – надкушенное. – Пап, с яблоней, что ли, разговариваешь? – неожиданно прозвучало сзади. Василь Сергеич обернулся. Света ступала осторожно – из-за живота ей не было видно дороги. Подошла к отцу, оперлась о его плечо. – Ты бы это, доча, побереглась. Не ровен час, споткнёшься. – Не могу больше дома. Хочется воздухом подышать. – Может, присядешь куда? Ромка, ну-ка быстро табуретку! Роман убежал в дом, а Света улыбнулась отцу: – Постою чуток. Полезно. А ты устал, поди? Пусть Рома спилит яблоню, быстрее будет. – Я сам. – Ну, заладил! Вот что ты упрямишься? С твоей-то спиной – и топором махать! Полдня прошло, а яблоня на месте. А вечером жаловаться будешь. Василь Сергеич вздохнул: – Помнишь, в четвертом классе вы с Ванькой соседским поспорили, что ты на самый верх залезешь, и яблоня тебя выдержит? – Хотела б забыть, да рука не даёт. – А помнишь, как я обработал яблоню карбофосом, а вы с Ольгой наелись зеленых яблок. – То была не Оля. Это мы с Надей. – Разве с Надей? Она же постарше тебя. – Ну и что? Пап, а помнишь, дядя Коля с Дальнего Востока приезжал, и ты в погреб за яблоками мочёными полез? – Ты что, мне теперь эти яблоки до смерти вспоминать будешь? – Ладно, не сердись. Подумаешь, огурцы с яблоками спутал, с кем не бывает? Василь Сергеич резко повернулся к дочери, но встретился с ней взглядом, и они расхохотались. Тем временем Роман принёс табуретку, и Света опустилась на неё. – Ох, не могу смеяться – живот больно. Скорее бы уже. – Жалко мне её, – Василь Сергеич махнул в сторону яблони. – Пап, ну мы ж уже всё обсудили. Огородик ведь маленький, а яблоня старая. В прошлый год уже не плодоносила. Ну, какой смысл её оставлять? Посадим новый сорт, с обильным плодоношением, устойчивый к заболеваниям. – Ага, белый наив! – Пап, ты хочешь лишить меня удовольствия лет, эдак, через двадцать вспоминать, – Света погладила живот, – с моей подросшей дочерью её детские проказы? – Да ничего я не хочу! Иди вон в дом, застудишься. И Ромку своего забери! Нечего тут! Сказал, сам срублю – и всё! Вновь топор начал жестко вгрызаться в дерево. Василь Сергеич махал топором, словно смахивал слезы: «Конечно! Яблоня старая. И топор старый. И я тоже старый. Мать, вот, не старая. Мать не дожила. Не видит, что дочка, как бригантина под парусами. И этот Ромка. Сопляк. Ему что? Он бензопилой махом! И спина болеть не будет. И душа болеть не будет. Да-а! Душа болеть не будет! Для него же это просто дерево». Взмахи топора стали реже. А после и вовсе топор в изнеможении опустился к ноге. – Таша, Таша, – прошептал Василь Сергеич. – Светка-то шарлотку печь не умеет. Борщ – да! Борщ хороший. А вот шарлотка… – и, глубоко вздохнув, добавил. – Прощай. Перехватил топор поудобнее, со всего маху опустил его в надруб. Яблоня задрожала, застонала и медленно, цепляясь за корни остатками ствола, начала клониться. Потом ствол надломился, и яблоня рухнула. Василь Сергеич швырнул топор и, не оборачиваясь, пошёл в дом. У порога стоял саженец с упакованными в полиэтиленовый пакет корнями. Василь Сергеич глянул на него, тяжело вздохнул и решительно закрыл за собой дверь. – Пап, мой руки, садись кушать, – сказала Света, ставя на стол тарелку с борщом. На столе уже была булка хлеба с отрезанным ломтем, чашка с мочёными яблоками и полная до краёв рюмка. Василь Сергеич кушал молча. В огороде гудела бензопила – то Роман распиливал яблоню и оттаскивал ветки к забору. Вскоре о старом дереве напоминали только обрубленный пенёк, да яблоневый цвет на земле. Роман начал копать ямку для саженца. Василь Сергеич исподтишка наблюдая за ним в окно, с одобрением покачал головой: «Молодец! По науке!» |
||
| Категория: Рассказы | Автор: Анна Самойлова | нравится 0 Дата: 27:02:2013 |